Дмитрий понял, что допустил ошибку, не та здесь аудитория, чтобы упоминать Крёза, и он быстро исправился:
Типа родственника Рокфеллера.
А, успокоился бармен, а ты не врёшь?
Насчёт Рокфеллера? сделал вид, что озадачился, Славин.
Да нет! махнул на него полотенцем, которым протирал бокалы бармен. Насчёт того, что его мамаша ласты склеила.
Такими вещами не шутят, укоризненно покачал головой Славин.
Эх мало ты жизни повидал, не согласился бармен, тут и не этим шутят. Ну да ладно, я вижу, ты парень правдивый. Вон видишь, спиной сюда, за третьим столиком, мужик сидит?
Вижу.
Это Толян Горелый. Дружок Гордея. Иди к нему, он тебя с Дацуком сведёт, и через паузу добавил: Если сочтёт нужным.
Спасибо, друг.
Не за что, краем рта усмехнулся бармен.
А Дмитрий покачивающейся походкой направился к указанному столику.
Толян Горелый встретил его ещё более подозрительно, чем бармен. Долго выпытывал, кто он Аркаше и чего это он его снарядил гонцом, а не пришёл сам.
Я ему дальняя родня, втолковывал Славин недоверчивому бандиту, можно сказать, седьмая вода на киселе.
А точнее, не отставал Толян.
Точнее, семиюродный брат по материнской линии.
Иди ты! сказал Горелый.
Куда?
Никуда, а зачем.
Зачем?
За деньгами.
Видишь ли, мать Аркаши только что скончалась. Ему надо в права вступить. И придётся полгода подождать.
Дацук ждать не может! Толян хлопнул ребром ладони по столу.
Ага, не может, усмехнулся Дмитрий. А что же он может?
Покрошит Аркашу, как редиску, меленько и маслица добавит. Горелый захохотал.
Понял, сказал Славил и стал подниматься со стула, на котором удобно устроился.
Чего ты понял? рявкнул Толян.
Что Дацук от денег отказывается и жаждет только одного.
Чего?
Как я понял с твоих слов, крови.
Сядь!
Сядет Гордей с подельниками после того, как покрошит Аркадия.
А ты чего предлагаешь? более спокойным голосом спросил Горелый.
Я предлагаю поговорить с Гордеем и прийти, как говорилось на заре перестройки, к консенсусу.
Ага, хмыкнул Толян, развалить наше дело грозишь?
Ты, Горелый, понял меня превратно.
Толян хотел возмутиться такой фамильярностью, но Славин не дал ему рот открыть:
Кстати, а почему Горелый?
Не твоего ума дело!
А всё-таки, дружелюбно улыбнулся Дмитрий.
Горел я, понял!
В танке?
В каком ещё танке?!
На службе в армии.
Дурак я в твою армию ходить! В машине горел! Еле откачали.
Хорошая у нас медицина.
Ничего, сгодится.
Так что мне Аркадию сказать?
Что он слизняк! И раздавить его сапогом Дацуку ничего не стоит!
Но он делать этого не станет из-за коммерческих соображений, продолжил за Толяна Дмитрий.
Значит, так, ты думаешь, я лопух?
В мыслях такого не было, заверил бандита Славин.
Ну-ну. Иди к своему столику и не рыпайся. Я поговорю с кем надо и подойду к тебе. Не вздумай смыться! Мы тебя и твою девку враз вычислим.
Не сомневаюсь в твоих способностях.
Горелый внимательно посмотрел на лицо Славина. И даже при переливающемся свете не нашёл на нём даже следов издевательства или хотя бы иронии.
Иди, сказал он.
Уже иду, спокойно ответил оперативник. Он повернулся к бандиту спиной. Но затылком чувствовал его сверлящий взгляд.
Вернувшись, он коротко рассказал обо всём Любаве.
Они вызнают, на какой мы приехали машине, и всё, она прикрыла рот ладонью.
Это не моя машина, улыбнулся Дмитрий.
Как не твоя?! изумилась Любава. Ты же на работу каждый день на ней приезжаешь.
Моя машина в гараже. А эту подобрали специально. Она числится в угоне.
Но ведь точь-в-точь! не переставала удивляться Залеская.
Ты забыла, где мы работаем?
Нет, но
Нам нужен Дацук.
Тут к их столику подошёл Горелый. Он с вожделением смотрел на Любаву, потом повернулся к Дмитрию и сказал:
Сейчас ты, он ткнул в Славина пальцем, и твоя девка поедете с нами!
Куда?
Меньше знаешь, крепче спишь, хмыкнул Горелый. Ну пошли, что ли.
Пошли, спокойно отозвался Славин.
Их усадили в машину и завязали глаза.
А я уже думал, что бандитские боевики отошли в прошлое.
Заткнись, лениво посоветовал Толян.
Заткнись, лениво посоветовал Толян.
Через полчаса они выехали за город, сначала ехали по асфальтированной дороге, потом по грунтовой. Примерно через час машина остановилась, и их вытолкали из салона. Скрипнули ворота, поддерживая пленников под локти, их провели по какой-то дорожке, завели в здание и подняли наверх на лифте.
Когда им развязали глаза, они оказались в комнате с опущенными портьерами. За столом сидел грузный, но не старый мужчина.
Садитесь, предложил он им.
Вы Гордей Дацук? спросил Дмитрий.
Допустим.
Я не понимаю, зачем нас сюда привезли, разве не проще было договориться на месте?
Оно, может, конечно, и проще Но
Что «но»?
Мы проверили. Мать Аркаши и впрямь скончалась. Вас мы отпустим, как только Аркаша отпишет своё наследство в нашу пользу.
Вы идиот? спросил Дмитрий. В права наследства надо ещё вступить.
Любава вся напряглась.
У нас всё продумано, заявил Дацук.
Ну-ну, усмехнулся Славин.
И тут за окном что-то произошло. Гордей обернулся, но портьеры мешали разглядеть произошедшее. Он поднялся. И в это время Славин схватил стул и запустил в люстру.
Ложись, крикнул он Любаве. На них посыпался град осколков.
Дацук стал стрелять под стол. Но Дмитрий успел засунуть Любаву в шкаф, а сам вжался в проём, потом переместился к окну и юркнул за одну из портьер. Когда Гордей тоже кинулся к окну, Славин нанёс ему несколько ударов.
Бандит попытался выстрелить, оперативник перехватил его руку и изо всей силы стал сгибать её, борьба шла с переменным успехом, за несколько мгновений из оружия бандита вылетело несколько пуль. И тут кто-то треснул Дацука гранёным графином по голове, истекая кровью, Дацук рухнул к ногам оперативника.
Я, кажется, его убила, всхлипнула Любава.
«Нашла о ком жалеть», хотел сказать Дмитрий, но не успел. Вылетела взломанная дверь. Славин схватил с пола оружие. Но это были свои.
Дмитрий облегчённо вздохнул и опустился на первый попавшийся стул. Любава наклонилась над ним и стала вытирать кровь.
Это не моя, сказал он.
А, и тут Любава вспомнила, мой плащ остался в «Кармелите».
Дмитрий захохотал во всё горло.
Ничего смешного, обиделась девушка, я его купила совсем недавно. Но мгновение спустя она тоже рассмеялась.
Эту весёлую пару в управление, кивнул на них один из спасителей, а то Василиса Никитична беспокоится, да поаккуратнее.
Уже в машине Любава спросила:
Как же они нас нашли?
Я же сказал тебе, что всё под контролем, он осторожно пригладил растрепавшиеся волосы девушки. И ещё для надёжности я прицепил жучок и себе, и тебе.
А мне когда? удивилась она.
Во время танца.
А я-то думала, что ты гладишь меня, потому что я тебе нравлюсь, разочарованно протянула она, тщательно пряча улыбку.
Нравишься, очень, и он снова погладил её волосы, которые уже не нуждались в приглаживании.
Глава 7
Гордей Дацук с перевязанной головой сидел в кабинете следователя. У него давно не было такого отвратительного настроения. Мало того, что он влип по глупости и жадности, как курёнок в щи. Но так как люди редко винят в своих неудачах себя, Дацук был уверен, что во всём виноват Толик Горелый. Это он его так нелепо подставил. К тому же у Гордея невыносимо болела голова. Обезболивающие, которые ему вколол врач, не слишком-то помогали.
Действовал ему на нервы и следователь, сидящий напротив него. Молодой, небольшого роста, но упёртый.
«Ишь, думал Дацук, так и сверлит своими лисьими глазами. И ещё, того и смотри, проткнёт своим хоть и не длинным, но острым носом». Гордей невольно почувствовал себя мухой, проткнутой булавкой. Ощущение было настолько реальным, что у него даже мурашки по телу побежали и он, не выдержав, спросил:
Чего вы на меня уставились, гражданин следователь, на мне картинок нет.
Вы сам, господин Дацук, как самая страшная картинка, ответил следователь, недобро усмехнувшись.
Ничего я не страшный, обиделся Гордей.
Красавец, пробы ставить негде, ответил Наполеонов. Вы лучше мне скажите, когда и от кого вы узнали, что скончалась приёмная мать Аркадия Селиванова?
Когда да от кого, Дацук ухмыльнулся, так от Толика Горелого и узнал вчера. А ему этот фраер сказал, которого мы любезно вместе с его девицей пригласили в гости. А она, вы только посмотрите, товарищ следователь, Дацук указал на свою перебинтованную голову, по башке мне графином. И где только этому учат барышень?