Обнимая собаку, Камилла сидела на ковре из сосновых иголок. Настороженная Лика напряглась, но послушно отошла в сторону. Хищник встал напротив девочки. Я должен был выполнить свою миссию, хотя психологический дебрифинг уже был бесполезен. Словами последствия такой травмы не излечить.
Сломленный дух результат подавленного иммунного ответа на демоническую агрессию. Самоосуждение демонический вирулентный патоген4. Своими неконтролируемыми вспышками агрессии я только подорвал её сопротивляемость. Вина как токсичный вирус инфицировала все три уровня. Тонкие тела дух и душа, уже были серьёзно дестабилизированы и находились в пятидесятипроцентной летальной стадии вирулентности. Мигрень лишь отражала начало деструктивного процесса тела физического. Прогнозы были предельно очевидны. Дальше следовали аномалии в кровеносных сосудах головного мозга и по всему организму. И как следствие, артериальная гипертония, сердечно-сосудистые заболевания, ишемический инсульт или инфаркт миокарда с летальным исходом. Разве я мог с этим смириться? Я должен был заставить её жить. Любой ценой.
Хорошо. Относительно Марка и твоего нелепого участия в этой трагедии я понял. Но вот с сиквелом этой милой истории не разберусь. Теперь ты выбрала путь самоистязания и «просветления», отказывая себе в счастье? Мой хриплый баритон звучал резче, чем следовало бы, но меня разоблачили сразу:
О, психоаналитик? Пришёл сделать контрольный выстрел? Камилла развернулась ко мне спиной, чтобы хоть как-то скрыть глубоко личные переживания. Я живу не для себя. А для родителей и Марка.
Он просил жить дальше? Так живи за вас двоих! Марк был харизматичным, ярким? Живи такой. Радуйся жизни так, как радовался он. А ты не живёшь, а существуешь. Холодная фригидная рептилия. Тлеешь. А должна гореть. Радоваться и любить. А не вот это всё! в сердцах я сплюнул. Всё ещё борясь с рыданиями и равнодушная ко мне, она безжизненно прошелестела:
Я люблю родителей. Забочусь о друзьях. Мне большего не надо.
Одиночество это проклятие. Ты должна быть полноценна. Есть достойные.
Камилла ожила и подавилась удивлением:
Мужчины?! О, прошу тебя. Или тебе не даёт покоя та, моя «орава»?
Я только стиснул зубы, душа ревнивую натуру:
Я не о них. Я об одном. Нет, не брак по расчёту, не родительский сценарий бежать от прошлого, скрыть твои следы, удачно выдав тебя замуж. А твой единственный, который сделает тебя счастливой. Прощаясь с ней, я боролся с внутренней истерикой, пока не выдохнул. Твоя вторая половина.
Вторая половина?! Ох. Ну уж точно нет! Камилла дёрнулась, как от огня и категорично покачала головой. Я искренне не понял её паники. Не имею права. Я разрушена. Кого же я осчастливлю таким приобретением?
«Кого?! Да блядь! Меня!».
Она смотрела в мои глаза ясным взглядом и ждала ответа. А меня колотило в ломках. Я чувствовал себя погонщиком за упряжкой из двух разъярённых ездовых собак. Одна из них любовь, другая зверь. И обе меня одинаково ненавидели. Я мог их понять. За спиной огни цивилизации. А я правлю сани в бескрайнюю вьюжную ночь. В забвение. Я закрыл глаза и совсем охрип:
Есть тот, кто покроет собой все разрушения.
Вдруг её аромат завибрировал. Тлеющие феромоны обожгли. Цитрусовые ноты стихийно трансформировались в пьянящие иланг-иланг и розу. Сумасшедший аттрактант сам внутренний мир моей звезды. Я узнал свой личный абсолют. Здесь, передо мной в материальном воплощении находилась обитель моих запредельных грёз, и я не регистрировал брони. Открыл глаза и задохнулся.
Камилла изумлённо всматривалась в моё лицо, как будто видела впервые.
Ты? Она робко протянула руки. Я находился перед раскрытой дверью родного дома. И меня в нём ждали. Блуждающий, измотанный скитаниями, хищник развернулся и побрёл в темноту, чтобы сгинуть вне. Я отпрянул и прорычал вердикт:
Нет, я в этом дерьме не участвую.
Девочка смолчала, кивнула и достойно выдержала удар:
Извини, ошиблась.
Момент истины превратился в начало казни. Её щиты захлопнулись, и глухая броня раздавила мою пуповину. Загибаясь от резкой боли в солнечном сплетении, я успел материализоваться в глушь, чтобы не напугать её воплями.
Безропотно, не проронив ни звука, Камилла выстрадала своё горе, с гордой грацией поднялась с колен и прошествовала к столику в сопровождении собачьего эскорта. Она избавилась от всех гастрономических шедевров, упаковала столовые приборы и отошла к этюднику. Я видел, как, подавляя приступ тошноты, она старалась незаметно запить таблетки. Фиксируя снижение кровотока в затылочной области головного мозга, я уже предвидел нарастающий приступ мигрени и, не раздумывая, устремился к ней. Но инквизитор не дошёл. Каким-то внутренним чутьём она безошибочно определила моё присутствие и холодно остановила:
Безропотно, не проронив ни звука, Камилла выстрадала своё горе, с гордой грацией поднялась с колен и прошествовала к столику в сопровождении собачьего эскорта. Она избавилась от всех гастрономических шедевров, упаковала столовые приборы и отошла к этюднику. Я видел, как, подавляя приступ тошноты, она старалась незаметно запить таблетки. Фиксируя снижение кровотока в затылочной области головного мозга, я уже предвидел нарастающий приступ мигрени и, не раздумывая, устремился к ней. Но инквизитор не дошёл. Каким-то внутренним чутьём она безошибочно определила моё присутствие и холодно остановила:
Нет. Оставайся там, где стоишь. Ультимативный тон развеял наивные иллюзии о прежних отношениях. Хищник смиренно попросил:
Не закрывайся. Всё, о чём я мечтал взять её боль. Но когда королева развернулась, её необычные глаза такие прозрачные, как медовая слеза, сейчас утратили все золотые искры и приобрели глубокий оттенок чёрной вишни:
Всего два вопроса. Кто ты? И почему отказываешься от меня?
Я молчал. Слова растерял от шока. Язык неожиданно распух. Я готов был рухнуть на колени, но только стиснул челюсти и сосредоточил внимание на лицевых мышцах, которые так не вовремя заклинило мимическим тиком. Камилла ещё раз заглянула в мои остекленевшие глаза и разочаровалась:
Что ж? Наслаждайся своими тайнами.
Наслаждайся? Это не про меня.
Но леди Бриг не интересовало продолжение. Она наложила вето и официальным тоном обратилась к мраморному изваянию:
Без пафоса. Сохраняй свой статус. И, пожалуйста, отвези меня домой.
Внезапно её эмоциональный фон изменился. Безразличие нахлынуло, принося спасение в душевном оцепенении. Она полностью погрузилась в свою боль и перестала ей сопротивляться. Хищник зафиксировал момент перехода заболевания с энергетического уровня на органический, рванул за буферную зону и выкрикнул в отчаянии:
Я же помочь тебе хочу!
Фурия резко среагировала на вторжение. В моём направлении уже был нацелен мастихин. Ли на дыбах. Жак съёжился у ног Камиллы. А сама виновница увещевала натянутым тактичным тоном:
Помочь? Нет, Гордон, ты ошибаешься. Это тебе нужна помощь. Я замер, а она всё тем же мастихином обрисовала в воздухе моё лицо и досадливо вздохнула. Да, займись самостоятельной акупрессурой, чтобы снять приступ мимического тика. Я искренне надеюсь, что это не воспаление троичного нерва. Мне очень жаль.
Я чертыхнулся вслух, а она категорично отвернулась к этюднику, отгородилась наушниками и принялась за очищение палитры.
Сумеречная магистраль. Пустынно. Голые убранные поля. На горле удавка. В груди тоска. Разум как истукан на глиняных ногах. А рядом уснувший Ангел. Я съехал с трассы и остановился. Отверженный хищник изучал расслабленные черты её лица: «А ведь у меня были совсем другие планы на сегодня».
Да уж. Облажался сам. И обломал меня. Я не успел отбить подачу зверю, как меня прошило: «У неё же кризис! Рецидив мигренозного статуса». Мобилизуясь, я попытался получить её согласие в некритичном состоянии. Но она здраво и категорично отрезала:
Нет. Дай мне умереть.
Оставив эту махинацию, я уже рылся в её аптечке. Камилла только повернула лицо в мою сторону, но не проснулась. Состояние ухудшалось. Она мучилась от острого приступа мигрени. А меня снедала жажда. Видеть её страдания было невыносимо. Осознавать свою причастность ещё хуже. А беспомощность меня убила. Я прикоснулся и оторопел: «Ох, ни хрена себе! Откуда у тебя такая концентрация? Последствия несанкционированного вмешательства чреваты критическими перегрузками». Зверь уже предоставлял отчёт:
Допустим, с перегрузками, минуя период адаптации, ты справишься. Но ты под табу и без права доступа. Диагностируй уровень её ментальной брони, суммируй со степенью твоего влияния и рассчитай потенциал отдачи. Тебя раздавит, как только ты ступишь за кордон. Я глубоко вздохнул и впервые определил ядро её аномальной виктимизации. Сканируя тонкое душевное тело, я видел её личный ад. Видел изнутри. Её глазами. Ад, в котором она жила всё это время. Демон самозабвенно комментировал. Это невозможно ликвидировать. Это юдоль скорби. И вкус сводит нас с ума. Демон громко сглатывал, а я поэтапно анализировал информацию. Негатив разрушал физическую плоть, патологически деформировал тонкое душевное тело. Но то, что я увидел в её духе, меня повергло в шок. Я зарегистрировал выстроенный демонами портал. Статус активирован. Причины активации стихийный выброс сгустков энергии, несущей в себе отрицательную информацию в результате инициированного мною стресса. Духовное тело королевы вещало на всех частотах, привлекая инферналий и демонических оккупантов. Положение оказалось чрезвычайным. Такого излучения я ещё не фиксировал. Вот теперь и вырубай свой транслятор. Я говорил, ты сам её убьёшь. Нам крупно улыбнулось, что мы на захолустной трассе. Вслушайся в эфир.