Дантес в Питере отнюдь не шиковал и, скорее, жил даже бедно: единственными источниками его доходов были офицерское жалование и небольшой пансион, который выплачивался ему непосредственно императорской четой (российской, разумеется же!)
Нет никаких достоверных сведений об интимной связи между Геккерном и Дантесом.
Геккерн и Дантес по приезде в Петербург жили каждый на своей съемной квартире, встречались не чаще, чем это было обусловлено их отдаленным родством. Если даже между ними и была интимная связь, то со стороны Геккерна компрометировать юношу несуразным усыновлением было просто глупо: всякое событие трактуется в меру испорченности трактователя. Желающих же трактовать подобного рода события именно испорчено всегда находилось и находится предостаточно. Именно со времени усыновления Дантеса стали рассматривать как откровенного содержанта; его перестали приглашать на великосветские балы и начали придираться в полку по службе, и т.д.
И, главное, это усыновление не имело (по крайней мере, на неискушенный взгляд) практического смысла: Геккерн не мог оставить своему приёмному «ребенку» сколько-нибудь значимого наследства, да и не собирался умирать: в 1836 г. ему было всего 43 года, и он прожил еще столько же!
Однако, обратим внимание на то, что чудачества с усыновлением начались после предпринятой Геккерном в 1836 г. поездки в Европу, вернувшись из которой, он внезапно воспылал желанием усыновить своего юного и отдаленного родственника.
Так родилась третья, назовём ее «санта-барбарской» и наиболее плодотворная версия произошедшего.
Санта-Барбара
Версия 3.1. Во время турне по Германии, Франции и т.д. Геккерн узнает, что Дантес его незаконнорожденный сын, и решает усыновить его. Такая вот нежданная радость. Единственное, что непонятно, причем же тут Пушкин?
Версия 3.2. уже теплее. Во время турне по Германии, Франции и т.д. Геккерн узнает, что Дантес незаконнорожденный сын Вильгельма, наследного принца Нидерландов (или же самого Вильгельма I, короля Нидерландов). И получает приказ усыновить юношу!
Зачем?
Очевидно, для того, чтобы обеспечить вступившему на непростой жизненный путь юному бастарду хоть какую-то защиту нидерландской короны. Однако тем самым Геккерн подкладывает «приёмному сыну» изрядную свинью.
Россию и Нидерланды связывает династический союз. Упомянутый принц Вильгельм муж Анны Павловны, сестры императора Николая I. Таким образом, зять Николая I Вильгельм законный наследник нидерландского престола. И тут вдруг, откуда ни возьмись, появляется пусть второсортный и маловероятный, но претендент-конкурент!
В пользу этой версии говорит буквально-таки анекдотическая странность усыновления Дантеса Геккерном. Были нарушены все три правила, которые по законам Нидерландов были обязательны при подобного рода операциях: усыновителю должно быть более 50 лет, усыновляемый должен быть несовершеннолетним, и они оба должны прожить под одной крышей не менее шести лет. Геккерну на момент усыновления было 43 года, Дантесу 24, и они ни дня не жили вместе под одной крышей!
Наконец, по законам Нидерландов подданные нидерландской короны не имели права служить в армиях других государств. Дантес служил, и, тем не менее, ему было предоставлено нидерландское гражданство.
Вполне возможно, что и чете Романовых о королевских кровях юного Дантеса было известно заранее. Этим и объясняется более чем благожелательный приём: молодому эльзасцу практически без экзамена присвоили офицерский чин, помогли деньгами, фактически он «работал» пажом императрицы. Пока всё было шито-крыто, Дантес купался в океане российского радушия. Но когда бастардство Дантеса выперло наружу, тут-то ему стали отказывать в деньгах, приглашениях на балы, и посыпались взыскания по службе.
И здесь даже можно усмотреть некую роль Александра Сергеевича. Вполне возможно, Пушкина в разгар его архивных исканий заинтересовали вышеперечисленные несуразности усыновления его дальнего родственничка; по неугомонности своей натуры он мог найти факты, подтверждающие происхождение блистательного поручика кавалергардского полка от чресл какого-нибудь из Вильгельмов Оранских, а по несдержанности языка разболтать этот факт, вызвав напряги между двумя дворами русским и нидерландским. После чего дантесова лафа при царском дворе накрылась медным тазом, у Геккерна начались неприятности по службе как в России, так и в Голландии в общем, все пошло наперекосяк.
Однако, достаточно ли всего этого для того озлобления, которое привело к роковой дуэли? Дуэли, которая по настоянию Пушкина должна была закончиться непременно смертью или тяжелым ранением (что при тогдашнем развитии медицины практически одно и то же) одного из участников? И потом: может быть, и изобразил новоявленный барон Геккерн-Дантес адюльтер с Натальей Николаевной, может, и довел тем самым Александра Сергеевича до белого каления, но вызов-то был послан не Дантесу, а Геккерну!
И еще одно: при всей соблазнительности «санта-барбарской версии», у нее есть один фатальный недостаток: совершенно непонятно, как гены Оранской династии в 1811 году (судя по дате рождения, именно в этом году был зачат Жорж Шарль Данте́с) могли добраться до городка Кальмар в самой серёдке империи Наполеона I, где родился будущий кавалергард? Голландский штатгальтер в изгнании Вильгельм (будущий король Нидерландов Вильгельм I) в это время находился на австрийской службе и едва ли мог странствовать по территории Франции по той простой причине, что большую часть своей жизни против вышеупомянутой Франции воевал в составе разных армий (своей, нидерландской, после захвата Нидерландов французами прусской, затем австрийской) и вряд ли был персоной грата на французской земле.
Его сын, тоже Вильгельм (и, кстати говоря, ровесник Геккерна), в 1811 г. закончил обучение в Англии, где жил после захвата Наполеоном родной Голландии, и отправился в Испанию воевать с французами под знаменами Веллингтона.
Таким образом, генам Оранской династии для того, чтобы принять участие в сотворении будущего Жорика Дантеса, пришлось бы преодолеть тысячи километров враждебной территории и, по меньшей мере, парочку фронтов
И даже если предположить это «генетическое» чудо, оно ни в коей мере не способно объяснить того ожесточения, которое имело место четверть века спустя во взаимоотношениях великого русского поэта и клана Геккернов
Действительно, попробуйте поставить себя на место Пушкина и понять, что могло бы вас заставить драться не на жизнь, а на смерть с людьми, которые, по всем видимым признакам, имели, имеют и будут иметь к вам лишь очень касательное отношение? Какая сила могла бы загнать вас в такой угол, из которого вы, с одержимостью отчаяния, требовали бы дуэли непременно до смертельного исхода, и, даже получив летальную рану, корчась в пропитанном собственной кровью снегу, упорно выцеливали бы грудь молодого человека, который, в общем-то, до момента рокового выстрела не причинил вам никакого зла?
Что это за сила?
Суперагент
Главное заблуждение отечественного пушкиноведения заключается в том, что Пушкина принято рассматривать исключительно как поэтического гения; точнее говоря, его поэтическая гениальность затмевает от исследователей все остальное. К примеру, то, что он был государственным служащим, что по своему возрасту и опыту работы мог получать и выполнять весьма ответственные поручения; что Царскосельский лицей был вовсе не поэтическим кружком, а элитным учебным заведением, питомником для наиболее даровитых юношей из среднего слоя общества, отобранных именно для подготовки к выполнению важных государственных функций
И вторая ошибка представлять Пушкина отъявленным вольнодумцем, радикальным борцом с режимом и самодержавием вообще.
Но нет! Он был зол на язык, он не испытывал пиетета перед чинами, он был способен на критику или, точнее, на те или иные предложения по рационализации государственной и общественной жизни. Но если одно только отсутствие в человеке раболепства уже само по себе воспринимается как радикализм, то это проблема режима и проблема последующих исследователей этого режима!
Взглянем на его историю непредвзятым оком. Забудем, что перед нами великий поэт.
Итак, через три года после выпуска его отправляют, как бы в ссылку, в Бессарабию, в канцелярию полномочного смотрителя за «южными колониями» генерала Инзова. Однако, по непредвиденным причинам, маршрут пушкинского путешествия резко меняется. Он едет в Крым, на Кавказ, странствует в свое удовольствие и как бы бесцельно по всем южным, недавно присоединенным и склонным ко всяким «эксцессам» окраинам империи; когда же попадает, наконец, к месту своей службы, то к его странствиям и полугодовому опозданию относятся более чем снисходительно, и молодой чиновник продолжает столь же рассеянный образ жизни: странствует, опять-таки без всякой видимой цели, по Молдавии, наезжает в Одессу, вступает в масонскую ложу, знакомится с членами южного декабристского общества (с членами северного был знаком и раньше) хороша же ссылка!