Быстро смахнув в сторону фотографию Лидии, что изучала в своём телефоне, я поднялась навстречу мужу и заставила себя растянуть губы в улыбке.
Немного замоталась, ответила и когда Курилов подошёл, позволила ему прикоснуться губами к своей щеке.
Я успела о многом пораздумать за это время. Была вероятность того, что сегодня мы с Арсением не просто переругаемся в пух и прах, но я пойму, что не смогу и дальше жить с этим мужчиной. Вероятность лжи с его стороны была огромной. И я вовсе не о том, что он уже мне соврал. А о настоящей измене.
А где остальные? нахмурился он, оглядываясь, словно рассчитывал увидеть родителей и близнецов, притаившихся рядом с нами.
Твои мама и папа уехали, взяли мальчишек с собой, ответила я, не зная, с чего начинаются такие разговоры.
Сначала мужа покормить, напоить, спать уложить, а потом уже и беседы беседовать? Или прямо в лоб?
М-м-м, довольно промычал Курилов. Тогда у нас с тобой снова вечер вместе?
Я уже ожидала, что он вновь попытается перевести всё в горизонтальную плоскость и готовилась дать отпор, когда Арс отступил и, взъерошив волосы ладонью, сказал:
Но сначала новости. Присядем?
Моё сердце забилось, как безумное. Я кивнула и опустилась на диван. Муж тут же примостился рядом и торжественно объявил:
Вопрос с этой аферисткой решён. Она больше не побеспокоит ни тебя, ни меня. Так что можешь не волноваться Лидии больше в наших жизнях не будет.
Он смотрел на меня пристально, видимо, желая увидеть какую-то определённую реакцию, а я разрывалась на части от желания оставить всё так, как сейчас безоблачно, спокойно, привычно. И потребности знать правду.
И когда ты собирался сказать мне, что Лида не только аферистка и мошенница, но ещё и твоя бывшая? тихо спросила я, делая всё от меня зависящее, чтобы мой голос не сорвался и не дрогнул.
И снова на скулах эти бледные пятна. Едва заметные, но говорящие мне о многом.
С чего ты это взяла? вопросом на вопрос ответил Курилов, скептически хмыкнув.
Он поднялся на ноги и сложил руки на груди. Стоял в полуметре, нависая скалой, и это было своего рода попыткой соорудить некое моральное превосходство надо мной.
Я говорила с твоей мамой, Арс, ответила, сцепляя зубы.
Лишь бы только не сорваться на крики и не начать требовать у мужа опровергнуть явную ложь. Пусть скажет, что я ошиблась, что просто так совпало. Что внешности двух женщин похожи, вот я и ошиблась. Вместо этого он заорал:
Я же просил тебя в это не лезть!
Я вздрогнула и отшатнулась. Курилов не делал ничего такого не пытался ударить, например Чёрт! И почему я вообще даже предполагаю подобный исход? Может, оттого, что даже этот зверский тон то, что муж не позволял в мою сторону ни разу?
Не. Смей. На. Меня. Орать! процедила я, тоже вскакивая с места. Лида твоя бывшая? потребовала ответа.
Арсений сжал кулаки и воззрился на меня потемневшим взглядом. Я скорее физически чувствовала, чем видела муж стоит и подбирает каждое слово, что должен был сказать мне во время этого «допроса».
Прости, наконец сказал он.
Сделал шаг ко мне, я отступила.
Лида твоя бывшая? спросила вновь. Ну же, отвечай! Я хочу знать правду!
Милаш Я не хотел тебя во всё это ввязывать, начал Курилов, но я оборвала его:
Поздно! Это первое. Лида уже меня в это ввязала. Своими звонками, своими приездами. Что будет дальше? Она начнёт постить разное в комментариях к блогу?
Этого не будет! Я же сказал!
А это второе. Ты мне уже соврал. Соврал, не моргнув взглядом. Вероника действительно твоя дочь? Свидетельство о рождении не лжёт, в отличие от некоторых?
Последние слова прозвучали настолько истерично, что я испугалась собственного нервного срыва. Вот он тот момент, когда моя жизнь может встать с ног на голову. Измениться настолько, что от неё прежней не останется и следа.
От меня прежней не останется и следа.
По документам она моя дочь, выдал приговор нашему прошлому Арсений. Но биологически нет.
Пока я задохнулась от того ужаса, что обуял меня вследствие сказанного Куриловым, муж то ли взмолился, то ли потребовал:
Выслушай меня.
Он просил выслушать, а я уже, кажется, узнала слишком много. Арс жил двойной жизнью. Врал мне. Оформил на себя чужого а может и нет ребёнка. Я не могла с этим мириться, я не могла это простить, даже если бы прямо сейчас Курилов сказал бы, что его выкрали инопланетяне, перепрограммировали ему мозг и он просто не мог поступить иначе.
У тебя ровно пять минут. Потом уходи.
Куда?
Арсений снова начал злиться, что породило внутри меня ответную волну агрессии. При всей его вине муж умудрялся ещё и испытывать защитные реакции. Как будто это ему нужно было спасаться от меня, а не наоборот.
Куда угодно. Ты уже достаточно рассказал о своей лжи, для того чтобы я не желала оставаться с тобой под одной крышей.
Мы смотрели друг на друга, и я надеялась, что в моём взгляде Курилов прочтёт всё, что мною владеет. Наконец, он тяжело вздохнул, отвернулся и, отойдя к окну и засунув руки в карманы брюк, заговорил:
Валера был моим лучшим другом. Я и сам не знаю, как вышло так, что Лида ушла к нему. Наверное, я уделял ей мало внимания. Но тогда думал о нашем будущем. Пропадал до ночи, выстраивая для нас то, что впоследствии могло обеспечить безбедное существование.
Слова мужа впивались в моё тело, словно самые острые ножи, бьющие точно в цель. Он говорил про своё прошлое, а оно вставало перед моими глазами, как будто происходило прямо здесь и сейчас. Как будто в настоящем Курилов истязал себя ради отношений с другой.
Лида не выдержала этого и ушла.
Не выдержала твоих попыток обеспечить её? Надо же, какая ранимая трепетная лань!
Сарказм был тем единственным, на что у меня сейчас хватало сил. Моей бронёй, больше похожей на порванную в клочья сетку.
Это неважно. Уже нет. В один из дней, когда, как оказалось, Лида только-только забеременела, Валера приехал ко мне. Нетрезвый.
Тоже не выдержал счастья? не удержалась я.
Милена
Я поджала губы, останавливая тот поток слов, что уже был готов излиться на мужа. Потому что помнила того самого Валеры больше нет в живых.
Дальше, велела Курилову.
А дальше дальше я его послал. Он просил прощения, а я в очередной раз рассказал ему, куда он может их засунуть и куда может с ними катиться.
Он рвано выдохнул, взъерошил волосы пятернёй. Я стояла и говорила себе, что мне нельзя думать о простой вещи всё то, что описывал Арс, происходило в момент, когда мы с ним уже были очень даже вместе. И не просто вместе, а назывались мужем и женой. Потому что иначе я бы просто не выдержала и сошла с ума.
По пути обратно домой он разбился. Сел нетрезвым на мотик, ну а дальше всё.
О, дальше я примерно понимала, куда пойдёт повествование. Чувство вины Курилова было настолько сильным, что как только Лида поплакалась ему в жилетку о судьбе матери-одиночки, он тут же надел на себя рыцарскую броню и побежал записываться в отцы её дочери. Прелестно.
Почему бы тебе было просто не помочь ей деньгами, м? Ну, раз уж ты так проникся чужой бедой, в которой, кстати, ни капли не виноват, спросила я, потому что обязана была разобраться.
Нельзя было прятать голову в песок и дальше. Существовала та точка невозврата, после которой прощения быть не могло, но до неё мы ещё не добрались.
Лида пришла ко мне через месяц после похорон. Сказала, что не хочет оставлять ребёнка, потому что у него не будет отца.
И ты предложил вписать себя в свидетельство о рождении?
Я запрокинула голову и зло расхохоталась. Как же я уже ненавидела эту Лиду! И самое ужасное что этим чувством уже зацепило ни в чём неповинную малышку её дочь.
Арс обернулся, в его взгляде тьма смешивалась с чувством вины. Интересно, теперь он считал себя грешником по отношению ко мне, или же всё ещё пребывал там, в прошлом?
Знаешь, что, Курилов Ты не имел права делать за меня выбор А ведь сделал. Сделал всё, чтобы я жила с лжецом. Чтобы родила ему детей Когда ты признавал дочь Лиды, близнецы были лишь в проекте. Мы могли разойтись с тобой без особых последствий, а сейчас это нанесёт моральный удар двум мальчишкам, нашим сыновьям.
Я не хочу с тобой разводиться! Я тебя люблю, Милаш
Он сократил расстояние между нами, протянул руки, на что я размахнулась и ударила Арса. Впервые в жизни. С силой, попав куда-то в район шеи.
Пошёл вон! закричала, не узнавая саму себя. К чёрту! Вали к своей Лиде, скотина!
Я орала и орала, сыпала ругательствами, пыталась вновь и вновь дотянуться до лица мужа, чтобы залепить ему оплеуху, а он лишь закрывался и отступал.
А потом Курилов ушёл. Просто вышел из комнаты, а затем из квартиры. Оставив меня одну, корчащуюся в судорогах истерики.
И с тем, чего бы я не пожелала никому.
Чувством рухнувшей жизни.
Милочка, я ничего не знала, клянусь! горячо заявила свекровь, когда мы с ней встретились в кафе.