Там же, видя, как его друг грезит наяву, невзирая на добычу, которая могла бы достаться ему в этот многолюдный день благодаря ловкости его проворных пальцев, внезапно ответ пришел и к Птице Зла.
Так ты говоришь, это здесь и здесь и здесь?! Он засмеялся и взглянул на Ахмеда. Скажи мне ты влюблен?
Я? Да! признался Ахмед. Безнадёжно!
Безнадежно?..
Да!
Почему? Кто она такая? Неужели Айша, дочь богатого седельщика? Или Фатима, первенец сирийского ювелира? Или она похожа на? Вау! прервал себя Птица Зла. Просто назови мне её имя. Я сам выступлю твоим сватом. Я хорошо разбираюсь в таких вещах. Хорошо? Так кто она такая?
Это Зобейда, дочь халифа! О, Аллах Ахмед вздохнул. Она недостижима как воздушные цветы!
Она редкая драгоценность, всеми любимая птичка. Нечто недоступное тебе, принц Воров. И все же в мире нет ничего недостижимого, сказал его друг, который нежно любил молодого человека, глубоко в своем старом истерзанном сердце. Ты не можешь поймать небесный ветер голыми руками! Не в силах поймать луны, отражённой в воде!.. Хотя почему бы и нет? Она ведь принцесса, не так ли? Что же из этого? Давным-давно из дворца под самым носом у ее отца, великого халифа Гаруна аль-Рашида, украли принцессу.
Как это было сделано? потребовал Ахмед.
Воры пробрались во Дворец, с помощью тонкого египетского снадобья усыпили ее и унесли. Съешь лекарство. Выпей его. Или просто понюхай. Это усыпит тебя сделает беспомощным. Я достану тебе такое лекарство. Сегодня. Немедленно. А потом мы войдем во дворец
Войти во дворец? Как? спросил Багдадский Вор.
А-а-а!.. засмеялся Птица-Зла. Почему любовь делает свои жертвы такими беспомощными, такими глупыми, просто неимоверно глупыми! Он замолчал, когда издалека донеслись громкие голоса и стук серебряных барабанов и быкообразный рев длинноствольных труб. Послушай барабаны, продолжал он. Глашатаи объявляют о прибытии княжеских женихов к городским воротам. Сегодня день рождения нашей принцессы, и царственные женихи съезжаются со всего Востока, чтобы добиться ее руки. Собирайся! У нас слишком мало времени, чтобы попусту терять его. Он взял Ахмеда за руку и побежал с ним через площадь. Я пойду и раздобуду тебе лекарство. А ты тем временем сходи на базар персидских шелкоткачей и посмотри, не менее ли твои руки мечтательны и бесполезны, чем твоя голова. На базарах сонных торговцев твои ловкие пальцы могут достать нам королевские одежды. Ибо нам нужны будут весьма дорогие одежды. Расшитые плащи! Расшитые золотом государственные тапочки! Великолепные одеяния с тюрбанами! Несколько красивых украшений! Какое-нибудь прекрасное оружие! И пока я не забыл загляни также в караван-сарай татарских торговцев! Достань нам лошадь и осла»
Зачем зачем? требовательно спросил Ахмед.
Чтобы достичь невозможного! Воздушные цветы, веревки из черепаховой шерсти, кошачьи рога и рука принцессы Зобейды! Скорее, скорее! И встретимся через час у Львиных ворот!
И они убежали , а в это время бац! бух! Бан-ннг! гремели далекие барабаны, пока принцы Азии проезжали по многолюдным улицам Багдада, а Зобейда наблюдала за происходящим из своего зашторенного окна.
* * *Рано утром, когда Лесной-Ручеёк выскользнула из квартиры, преследуя собственные коварные и весьма скользкие цели, Зобейда позвала Земзем, свою верную арабскую рабыню.
Земзем! сказала принцесса. Я так боюсь будущего. О, Аллах! Аллах! Что ждет меня в будущем?
Спроси бедуинскую гадалку Террию, предложила Земзем. Она прочтет рассказ о твоей судьбе в зыбучих песках.
Они послали за Террией, которая вскоре явилась и, присев на корточки на балконе Принцессы, насыпала горсть мекканского песка на фарфоровый поднос и к этому времени Лесной-Ручеёк вернулась со своего таинственного поручения и напряжённо за ним наблюдала всматривалась в него, дула на него, пока медленно, постепенно золотистые песчинки не сформировали туманные очертания розы.
О, рождённая небесами! сказала гадалка. Признаки твоего счастья совершенно очевидны. Вот что это значит: ты непременно выйдешь замуж за того, кто из твоих женихов первым прикоснется к розовому дереву в твоем саду огромному малиновому розовому дереву, растущему прямо под твоим окном, за того, кому Аллах Всемогущий предназначил стать твоим мужем!
И теперь, когда ворота открылись, чтобы впустить трех принцев, глаза Зобейды с тревогой посмотрели на розовое дерево розовое дерево, которое предсказало её Судьбу розовое дерево под ее окном, которое росло прямо у тропинки, по которой должны были пройти ее поклонники по пути от внешних ворот к широкому крыльцу центральных дверей самого дворца.
Раздался громкий шум, гвалт и трубный рёв, когда огромный белый слон неторопливо прошел через ворота, неся на спине сидящего, скрестив ноги, высокого мужчину, одетого в великолепный костюм из серебряной ткани, руки которого обвивали браслеты, украшенные драгоценными камнями, мерцающие ожерелья из жемчуга и лунных камней. Он был перепоясан блестящей шалью и держал поперек колен обнаженный прямой шестифутовый клинок. Перед слоном и за ним ехали верховые слуги, все великолепно одетые, с волосами синего цвета с оттенками индиго и с бородами, выкрашенными в красный цвет хной и завитыми и разделенными по обе стороны коричневых щек так, что они торчали, как бараньи рога.
Вестник халифа повернулся к багдадским сановникам, офицерам и муллам в зелёных тюрбанах, вождям племен и министрам, богатым, пузатым торговцам, которые толпились в саду.
Принц всех Индий! объявил он чистым, звенящим голосом, размахивая своим служебным посохом с бриллиантовым наконечником. Правитель Юга! Потомок многих богов Индостана! Преследователь своих Врагов! Двоюродный брат Вишну, Шивы и Брамы! Он, чей дворец сияет алым блеском ста тысяч рубинов!
Ах, прошептала Земзем на ухо Зобейде, он богат, могуществен и славен!
В самом деле? Зобейда взглянула сквозь шифоновую ширму, затягивавшую окно. Она вгляделась в лицо принца и состроила легкую гримаску. Нет, нет! продолжала она. Если я и полюблю кого, то вовсе не за рубины! Он сердито смотрит. Он кажется надменным и холодным и суровым и неприступным! Она подняла сцепленные руки. «О Аллах!» горячо взмолилась она. «Аллах, сделай так, чтобы он не прикасался к розовому дереву!»
И Аллах внял ее молитве. Потому что внезапно слон вильнул и свернул в сторону. Зобейда счастливо рассмеялась; затем посмотрела в сторону ворот, где герольд объявил о прибытии принца Персии, окруженного костлявыми, закованными в сталь выносливыми всадниками, в то время как сам он роскошно возлежал на шелковых носилках, перекинутых между двумя косматыми бактрийскими дромадерами, время от времени окуная пухлую, украшенную кольцами руку в украшенную драгоценными камнями шкатулку и щедро угощался розовыми и розово-красными конфетами.
«Он не прикасался к розовому дереву», вздохнула принцесса с облегчением.
Халаф Мансур Насир-уд-дин Надир Хан Кули Хан Дурани, принц и король Персии. Принц Персии, отцы и деды которого сражались при Фейджу пятьсот лет назад, провозгласил глашатай, шах-ин-шах Хорасана и Азербайджана, хан кызылбашей и
О, Земзем! Посмотри-ка на него! воскликнула Зобейда, в то время как глашатай продолжил перечисление множества грандиозных титулов. Разве он не выглядит точь-в-точь, как свинья, со своими толстыми розовыми щеками, своим толстым розовым носом-пуговкой, своим коротким круглым телом? А его маленькие усики! Разве это не похоже на завивающийся хвост свиньи?..
Нелестное описание но это была чистая правда. Ибо, какими бы жёсткими завоевателями ни были его предки, этот персидский принц забыл их доблесть в застольных удовольствиях, он был доблестен сталью только там, где дело касалось разделки сочных бараньих окороков, а не рубки вражеских голов; и древние арабские хроники сообщают, что потребовалось три сильных служителя, чтобы взгромоздить его на паланкин и семь ярдов ткани, чтобы соорудить шаль для его огромного живота.
«Его ежевечерний ужин, говорится в древней хронике, состоял из гуся, фаршированного уткой, утки, фаршированной курицей, курицы с перепелом, перепела с голубем, голубя с жаворонком и жаворонка с устрицей. У него была жажда, достойная тех шотландских варваров, о которых наши странствующие торговцы рассказывают фантастические истории. Стороннему наблюдателю он показался бы огромным воздушным шаром, наполненным семьюдесятью на семьдесят фунтов жира и трясущейся плоти»
Заявление, с которым Зобейда охотно бы согласилась.
Воздушный шарик! воскликнула она. Но почему он такой толстый и жирный, будто питается одним салом? О Аллах, сделай так, чтобы эта гора жира не коснулась моего розового дерева!