Екатерина Жебрак
Точка опоры. Магический роман
Часть 1. Разделяй и властвуй
Глава 1. Вечность
Её разбудили руны. Руны, которые выстояли в сумасшедшем взрыве. Руны, которые всего лишь оплавились, впитав в себя буйство стихии.
Она очнулась в этот момент. Вспомнила себя. Вспомнила прошлое. И тех, кто был рядом.
Оказывается, служить Асгарду проще, когда не помнишь свою земную жизнь. Тогда нет ни страха, ни сомнения. Просто делаешь своё дело. А так
Она могла видеть их. Тех, кого оставила. Тех, кого забыла, уходя по радужному мосту в Вальхаллу с убитым врагом. Точнее, с двумя почему-то павший оборотень раздвоился. Человеческая часть ползла за ней со стенаниями, а волчья Волчья шла рядом.
Признала, да, волчара? Тьфу на тебя, зачем полезла?!
Волчара молчала и упорно шла рядом с валькирией.
Что, у вас, как у нас кто победил, тому и принадлежишь? с пониманием протянула Сиггрид.
Волчара моргнула янтарными глазами.
Ну и ладно.
Сияющие врата Асгарда отворились перед валькирией. Бог Хеймдалль вручил ей новое оружие.
И она всё забыла. А сейчас оплавленные руны разбудили её, заставив подскочить в панике, совершенно не свойственной валькирии. И вспомнить.
Волк удивлённо посмотрел на хозяйку. А та, закусив губу, с остервенением рубила бревно.
Потому что валькирии не плачут. Они рубят.
Когда вспоминаешь тех, кто живёт там, в Мидгарде, порубленное в щепу бревно становится необходимостью.
***
Серая тень на гобелене Магии и Крови. Напоминание о прошлом, которое вернулось в его настоящее.
«Какой красивый сын у Хелиуса Мореля. Вы замечали? Такой черноволосый, смуглый Интересно, в кого бы?», он знал, кто был источником этих слухов.
Это было некрасиво. Как и выходить в свет с чужой невестой восемь лет назад.
Гобелен видел правду но посмеивающееся общество питалось вкусными, слегка перчёными слухами. Оно усмехалось и шепталось, глядя на молодую чету Морель.
Радовало одно источник слухов плохо следил за словами. Он был дерзок, резок, с ним была валькирия, он был опьянён своим внезапным успехом. Он мнил себя слишком сильным. Он был неаккуратен в действиях. Он неосмотрительно заходил на чужую территорию. Он ошибался раз за разом, сам того не замечая.
Зато это замечал кое-кто другой. Он вёл свою партию долго и медленно. Одна фигура сдвигала другую, а та третью. Круги расходились по воде. Камень опускался всё ниже на дно.
Его разговорчивого врага ненавидели многие. Это было прекрасно. Хелиус умел влиять. Они пришли к нужному ему выводу. Арьени было решено наказать раз и навсегда указав ему его место. Он поймёт не дурак. Но не найдёт концов. А исполнителя убрать не проблема. Револьвер с серебряными пулями в умелых руках решит эту досадную проблему.
Арьени всё понял. Арьени окопался во Флоренции. Арьени больше не бывал в свете. Арьени замолчал.
Но на гобелене Магии и Крови была эта серая тень. Ей не место здесь. Она принадлежит Арьени, а не Морелям. Самое время очистить свой род от этого позора.
Магией ли, интригами или выстрелом не важно.
***
Её кинули вниз лицом на холодный бетонный пол. Что последует за этим она понимала прекрасно. Кровь шумела в ушах. Мгновения. У неё были мгновения.
Подтянуть руку к лицу. Зубами вскрыть перстень. Раскусить тёмно-коричневую капсулу и нырнуть во тьму.
Во тьму, где не больно.
Вот только вместо тьмы белёсый мутный свет. Эстия огляделась. Изображение было смазанным и неясным. Туман обнимал со всех сторон. Вот он окрасился радужным переливчатым сиянием. И снова всё заволокло пушистыми одеялами облаков.
Ей было спокойно. Спокойно и безразлично. Сквозь толщу тумана стали слышаться приглушённые голоса. Она обернулась. Неподалёку смутно угадывались неясные очертания фигур. Белые, сероватые, как будто одетые в старую мешковину. Были и гораздо более тёмные.
Лезут без очереди, проворчал кто-то рядом.
Эстия с нейтральным удивлением посмотрела в сторону говорящего. Но размытая фигура уже скользнула вперёд и вверх. Девушка подняла голову над ними сияло снежно-белое окно. А перед ним сгрудилась колыхающаяся масса смутных силуэтов. Кто-то кружил, кто-то пытался прорваться, кто-то летел по спирали к этому окну. Но войти в него могли единицы. Остальные провожали счастливчиков горестными завистливыми вздохами.
«Интересно, а я могу подняться? Как они это вообще делают?».
Ей хотелось наверх, рассмотреть поближе этот портал. Миг и она начала приближаться к нему.
«Опять эта левитация. Ох, как я её не люблю».
Мысль, на удивление, была лишена особых эмоций. Она была недовольна, но как будто по привычке.
Окно приблизилось. Рваные фигуры неодобрительно косились на Эстию, но она этого не замечала.
Вот кто-то, лёгкий и тонкий, полупрозрачный, проскользнул в снежное сияние. Толпа вздохнула с обидой.
Почему он смог, а остальные нет? тихо проговорила ведьма.
Потому что он в срок ушёл, а вы поспешили, послышался голос со стороны.
Эстия повернула голову. Рядом с ней зависла высокая светлая фигура.
Кто ты?
Валькирия. Как и ты.
Я дура, а не валькирия.
Фигура медленно оглядела её, неярко сияя.
И правда, согласилась она.
Мне надо туда? Эстия указала в сторону окна.
Нет. Тебе туда, она махнула рукой вниз.
Ведьма непроизвольно вздохнула.
Там не так уж и плохо.
А здесь?
Здесь служение.
Какое? Эстия впилась глазами в фигуру.
Провожать их, та кивнула на облако силуэтов. Они слишком тяжёлые, чтобы подняться туда, в окно. А кто-то слишком ослабевший. Им нужны мы. Мы можем провести.
А меня тоже проведут?
Валькирия фыркнула.
Тебя? Зачем? Ты не по времени. Тебе придётся вернуться.
А когда?..
Позже.
Фигура начала подниматься вверх.
Подожди!
Что тебе? голос валькирии был ровным.
Моя мать Она тут, среди вас? Сиггрид
Не знаю её. Нас много. Я служу здесь, где умершие от болезней. Кто-то там, где убитые.
Ясно
Валькирия стала двигаться вверх. Эстия наблюдала. Вот светлая фигура приблизилась к одной из душ, коснулась её. Та встрепенулась. Эстии почудился страх. От фигуры валькирии стало исходить тёплое сияние. Оно окутало рваную фигуру чьей-то души, как будто завернуло в одеяло. Душа обмякла. А валькирия слегка подтолкнула душу в спину, предлагая идти.
Душа медленно поднималась. Валькирия шла рядом. Эстии казалось, что они разговаривают. Душа светлела. Её форма становилась более ровной, чёткой, здоровой и при этом более невесомой.
И вот окно. Миг, и душа скользнула туда. Толпа вновь вздохнула, а у Эстии подкатил ком к горлу.
Как ты это делаешь? спросила она одними губами.
Валькирия обернулась, как будто услышав.
Это просто, ответила она.
Белое марево не глушило звуки. Всё было замедленным, голоса душ казались едва слышными, но голос валькирии, которая стояла около окна, был чётким и ясным.
Научи, вырвалось у ведьмы.
Тебе рано.
Я не хочу назад. Я Я не смогу там. Я устала
Придётся. Ты не готова.
Что нужно, чтобы я стала готова?!
Привыкнуть к потерям.
Но
Уходи. Ты здесь лишняя.
Но мне надо
Тебя ждут там. Иди, голос валькирии обрёл физическую мощь.
Эстия почувствовала, как некая сила толкает её. Она падала. Стало страшно. Её затягивало назад.
Тяжесть. Безумная тяжесть. Как будто она в толще скалы. Голоса. Рядом кто-то есть
Попробуй разозлиться на неё. Обидеться. Она ведь тебя обманула.
Страшно. Скала давит. А, это не скала, это тело. Неподъёмное. Неподвижное. А это голос отца. Откуда он здесь?
Зачем злиться?
Дрейк? Живой? Он разговаривает с отцом? А она, что с ней? Что с телом? Почему оно не шевелится?! Неужели они изувечили его? Вдруг у неё нет больше рук?
Ужас прошиб ударом тока. Ощутить ощутить хоть что-нибудь. Если только оно есть
«Если я обрубок, я не буду жить. Я найду яд. Я не стану овощем, уродом, куском человека».
Неприятно в глазах. О, значит, глаза есть. Не выкололи. Хорошо ли это, она не знала. Душа билась внутри окаменевшего тела, искала его.
Чтобы пережить это. Морель, я не хочу завтра прочитать в газетах, что ты повесился или утопился. Ты молод, впереди целая жизнь.
Сердце. Оно бьётся, колотится о грудную клетку. Ага, грудная клетка есть И даже, вроде бы, целая
Тебе надо жить дальше. Будут другие люди, лица, женщины. Нормальная семья. Смерть оборотня, с которым ты знаком несколько месяцев не повод для самоубийства. Считай, ты легко отделался, освободился
«Смерть оборотня не повод для самоубийства» Стало смешно. Губы стали изгибаться в усмешке. Действительно. Её смерть ничего не поменяет в этом мире