Завтра, ладно? А то так хорошо сидим.
Ты предлагаешь весь вечер просидеть у тетушки? Удивился Йохан.
Вот она мне уже нравится. Усмехнулась тетушка. А тебе значит, моя компания наскучила уже?
Вот что ты говоришь! Умеете вы, женщины, все вывернуть наизнанку. Возмутился священник. А ведь ведьма у нас одна на три мира, а такое чувство, что каждая первая женщина.
Терпи, сынок. Усмехнулась тетушка. Господь терпел и нам велел. Так, кажется, вы говорите?
Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса Заметил священник. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается, и не вовек негодует
Вот я и говорю, терпи, сынок. А потом тебе даже понравится.
Неожиданно для нас священник покраснел.
Может, салатика вам еще настругать?
А, давайте я вам помогу. Предложила я.
А и пойдем, милая. Вот, помидорки, помой, лучок.
Знаете, задумалась я, глядя на такие привычные мне помидоры, миров великое множество, а продукты одни и те же.
Так, а чего ты хотела? Удивилась тетушка, ловко орудуя ножом. Миры имеют тенденцию слипаться, и даже если им удается остаться автономными, то мы, люди все равно тащим то одно, то другое. Вот и приживаются продукты, если климат подходит. Или, у вас не так?
Я всегда раньше считала, что мир один. Вздохнула я. Но если говорить про государства, то да. С развитием способов коммуникации, и продукты стали перемещаться между странами.
Вот видишь. Да и если ты подумаешь, то кухни разных народов, но проживающих в похожих местностях немного похожи. Вот взять нас, у нас тут морское побережье, а значит преобладают блюда из рыбы.
Но и мясных тоже немало.
Мясо наше ловко по горам скачет, сыр опять же дает.
Шерсть еще и мех. Наверное, развиты ремесла с этим связанные.
Да. Любишь вязать?
Увы. Я помотала головой. Я не слишком умелая хозяйка.
Ни в жисть не поверю. Хмыкнула хозяйка. Ведьмы не бывают криворукими. И хозяйство у вас всегда спорится, и куры несутся, и суп наваристый.
Я вспомнила суп, который остался дома недооцененным и загрустила.
Представляете, сварила я борщ вчера, и никто не ест его. Вчера племянник ваш потащил меня по ресторанам, а сегодня мне кусок в горло не шел.
Понимаю. А ты его проклятьем приложи. Подмигнула мне тетушка.
Вот так сразу? Воскликнула я. Мы еще даже не женаты, а я его проклятьем? Это негуманно.
Совестливая какая ведьма попалась. Ну да повезло ему, похоже.
Я же не обещала выйти за него замуж. Торопливо добавила я. Думаю, он найдет себе кого-то получше.
Может и да, а может и нет. Пути Господни неисповедимы.
А у вас тут такая же религия?
Такая же как где? Поправила тетушка.
Ох, точно. Засмеялась я. Ладно, я поняла уже, что священникам можно жениться.
Один раз только и навсегда. Разводов у священников не бывает.
Очень на нашу религию похоже. А еще вы веруете в Бога, и сына его Иисуса Христа.
Ну, как-то так. Согласилась тетушка. Знаешь, ты лучше теологические беседы с Йоханом веди. Я же простая женщина, что я в той религии понимаю? А он учился в своей семинарии, умный очень.
Так ведь и я же ведьма. Что я в той религии понимаю. Вздохнула я. Ну, вот сами посудите, мы такие разные, ну какое замуж? Тем более один раз и навсегда. Еще и дети. Они же не признают предохранения. Сколько Господь пошлет детей, столько и рожать надо!
Милая, не придумывай. Ты же ведьма. Никогда ведьма не забеременеет против своей воли. Ты только сильно долго уж не морочь ему голову. Хороший он. Промурыжь его для порядку, а дальше уж дай ответ, каким бы он ни был.
Я послушно кивнула.
Ну, пойдем, заболтались мы тут с тобой.
Постепенно кофейня стала наполняться людьми, но мы сидели в уголке, поэтому нас никто особенно не трогал. Пили вино и вели неспешную беседу, стараясь избегать социально значимых тем. Так, глупые истории с детства, или периода обучения. Так Йохан поведал мне как он в детстве лазал за птичьими яйцами и сорвался, но зацепился штанами за сук и провисел так два часа. Так что подоспевший отец порол его и смеялся. А я рассказала, как в деревне хотела покрасоваться перед подружками и оседлала корову, а та внезапно понесла.
А разве коровы умеют бегать? Удивился священник.
Как оказалось да, и весьма шустро.
Как оказалось да, и весьма шустро.
Мы дружно рассмеялись.
О чем вы говорили с тетушкой? Неожиданно спросил священник.
О тебе. Что ты хороший и очень умный.
Врешь! Воскликнул он.
Вовсе нет. А еще мы обсуждали кухни разных миров и их схожесть.
Думаю, кухни во многом зависят от региона. Задумался Йохан. Слушай, а ведь я раньше никогда об этом не думал.
И много разных миров ты видел? Удивилась я.
Много! Целых три. А в двух даже живу.
Хм. Это несомненно очень много. Но, боюсь, для полномасштабных выводов недостаточно. Для выведения статистического анализы нам необходимо хотя бы миров сто. Составить подгруппы, и перепробовать разные варианты кухни.
Задача не простая. Мы можем растолстеть в процессе.
Придется много двигаться.
Священник опять покраснел.
Святой отец, святой отец! Помогите!
Мы обернулись на этот зов и узрели молодого человека, который незамедлительно бухнулся на колени и принялся лобызать край рясы Йохана.
Что у тебя случилось, сын мой. Встань, не нужно тут полы мыть, тетя Ири и без того поддерживает достаточную чистоту.
Святой отец, у меня умирает дедушка, и я думаю, что негоже ему отойти на тот свет без покаяния. Я отправился в церковь, но мне сказали, что вы где-то в городе. Мне ужасно неловко отвлекать вас от приятного времяпровождения, но, боюсь, дедушка может отойти в любой момент.
Конечно, сын мой, работа превыше всего, и никакие мои плотские удовольствия не могут мешать.
Молодой человек сразу же подорвался и приготовился бежать. Йохан повернулся ко мне, явно приготовившись сказать какую-то глупость, про то, что мне надо подождать его здесь, но я успела первой:
Вы же против, если я тоже поприсутствую? Обещаю, вести себя тихо.
Мне кажется, это не лучшая
Конечно! Воскликнул парень. Присутствие ведьмы дедулю несомненно порадует, а исповедь все равно происходит в тайне, так что мы все выйдем.
Пойдемте. Сдался батюшка.
Идти пришлось довольно долго. Мы прошли по узким, но красивым улочкам и вышли к обрывам скал. Там дорога резво пошла в гору и нам пришлось попыхтеть. Сбоку был обрыв в море, так что от открывшихся перспектив в буквальном смысле кружилась голова.
Иди ближе к скале. Сказал Йохан. С непривычки здесь страшно.
Хотелось фыркнуть и отмахнуться, но я послушно сдвинулась от края.
Наш провожатый шел легко, было видно, что преодолевать такие расстояния пешком для него дело привычки, в то время как я уже несколько устала. Настроенная на легкий вечер, я не брала с собой ничего, кроме горсти денег, и сейчас мне не хватало привычной тяжести сумки, куда можно было бы положить учебник и несколько зелий, которых у меня, впрочем, не было.
Уже скоро придем. Ободряюще произнес провожающий, с жалостью глядя на меня. От этой жалости, мелькнувшей во взгляде, я мигом приободрилась и пошла бодрее.
Вскоре дорога сделала поворот, и мы оказались в приморской деревушке. Была она не слишком большая, пожалуй, на десяток домов, но не слишком-то бедной. Дома были добротными, их окружали увитые виноградником высокие заборы. И здесь было просто море собак. Огромные, поджарые и добродушные, они тыкали мне в ладони своими носами и убедившись, что у меня нет ничего вкусного, отходили, чтобы уступить место следующему соискателю.
Наш дом оказался самым последним. Перед входом толпились родственники, друзья и сочувствующие.
Ведьма.
Священник и с ним ведьма.
Чудо- то какое! Вот уж будет что внукам рассказать!
Ему уже ничем не поможешь, так хоть отойдет по-людски.
Да уж, не каждому такая честь выпадает.
Благословите, святой отец! Поклонился мужичок, обращаясь уже к нам. Йохан торопливо благословил всех желающих, которые как-то странно смотрели на меня, но пока молчали.
Ну, где умирающий? Спросил священник, и нас обоих провели в дом.
Дом был чистым и светлым. Я сняла свои черные балетки и теперь перебирала босыми ногами по домотканому половичку, который был выстелен дорожкой. Мы миновали светлую гостиную, где стоял большой овальный стол и часы, что при нашем приближении принялись бить семь часов вечера.
Комната умирающего оказалась такой же светлой, как и весь дом. В ней стояла простая кровать, где лежал старенький, сморщенный как печеное яблочко дедушка, и нашлось еще место для большого письменного стола, заваленного бумагами, но как-то деловито так заваленного. Словно в этом хаосе на самом деле был порядок.