Тот, не спуская глаз с хищников, осторожно шагнул вперед и, взяв бумагу, тут же отступил обратно. Некоторое время сержант внимательно изучал предъявленный документ, причем его лицо с каждой секундой все более вытягивалось от изумления, а щеки и уши то багровели от прилива крови, то становились мертвенно бледными. Наконец он осторожно сложил прочитанную бумагу и, беспомощно оглядевшись по сторонам, обратился к странному незнакомцу. В голосе его совершенно явственно слышались заискивающие нотки.
Гражданин, я вас убедительно прошу пройти со мной в опорный пункт, это здесь недалеко. Там мы быстро уладим это недоразумение.
Я вынужден подчиниться, гордо вскинув голову, отозвался задержанный, но предупреждаю, у вас будут крупные неприятности.
Милиционер с видимым облегчением перевел дыхание и молча развел руками, всем своим видом показывая, что ему и самому все это не нравится, но что поделаешь, коль служба такая. Потом он повернулся к собравшейся толпе и, взмахнув руками, краснея прокричал:
Граждане, па-апрашу разойтись! Ничего страшного не случилось. Звери ручные, дрессированные! Опасности не представляют! А сейчас попрошу потерпевших и свидетелей пройти вместе с нами!
Последние слова возымели свое действие, и через три минуты около блюстителя порядка и "дрессировщика" с хищниками не было ни одного человека, если не считать какого-то малыша, с задумчивым видом запустившего палец в нос и не спускающего глаз с диковинных животных. Да и того в скором времени утащила переполошенная мамаша.
Сержант жестом показал странному незнакомцу, чтобы тот следовал за ним, и направился к ОПОПу, опорному пункту охраны правопорядка, находящемуся в здании летнего кинотеатра "Полярник". Название кинотеатра вполне соответствовало названию парка, в котором он находился, и довольно удачно с ним гармонировало. Однако среди горожан по этому поводу ходила невесть когда придуманная шутка. Смысл ее сводился к тому, что посещение сеанса в этом кинотеатре по ощущениям приравнивалось к путешествию за полярный круг, поскольку даже в летнее время из-за позднего начала сеансов в открытом зале было довольно прохладно. В народе даже укоренилось выражение "сходить на льдину", что означало пойти посмотреть кино в "Полярнике".
Сейчас кинотеатр еще не работал, и в административной пристройке светилось только одно окно на первом этаже. Это и был опорный пункт охраны правопорядка.
Сюда-то и привел сержант Волосепедов странного задержанного. Открыв дверь и опасливо посторонившись, он пропустил гражданина в шляпе и мотоциклетных очках и его зловещих спутников вперед.
Опорный пункт представлял собой небольшую комнату, обставленную соответствующим ее назначению образом: два письменных стола, составленных буквой "Т", десяток жестких стульев, несгораемый металлический сейф в углу и стоящий на нем телевизор. К основному помещению примыкала небольшая комнатушка, отгороженная металлической решетчатой дверью и служащая, очевидно, своеобразной камерой предварительного заключения для задержанных нарушителей, а проще говоря «обезьянником». Голые стены ОПОПа, выкрашенные зеленой масляной краской, были увешаны многочисленными плакатами уголовно-правовой направленности. Лейтмотив их можно было выразить двумя фразами: "Пьянству нет! и "Нарушителя к ответу!"
Но среди всех этих произведений настенного жанра было несколько поистине выдающихся. Так, например, на одном из плакатов был изображен милиционер, строго взирающий на зрителя, а указательный палец его правой руки был поднят в укоризненном жесте. Надпись внизу плаката гласила:
«Если влез в карман рукой, убедись, что это твой!»
Другой шедевр сообщал:
"Зимой ли, летом ли, весной девиз наш хулигану бой!"
Какому конкретно хулигану объявили войну блюстители порядка, не говорилось. Не было также понятно, почему борьба с ним продолжалась только девять месяцев в году. Очевидно, осенью весь личный состав министерства внутренних дел и вверенных ему подразделений уходил в отпуск, и несчастный нарушитель мог, наконец, перевести дыхание и без помех заняться своими хулиганскими делами
За письменным столом, подперев щеку ладонью и уставившись осоловевшим взглядом в экран телевизора, сидел милиционер с лейтенантскими погонами на кителе. Это был дежурный по ОПОПу, больше в помещении и примыкающем к нему обезьяннике никого не было.
Когда открылась дверь, и в комнату, шумно дыша, ввалились две громадные кошки с горящими зелеными глазами и странный человек в черном, лейтенант резко вскочил, едва не сбросив со стола телефон, и невольно потянулся рукой к поясу, где висела кобура с пистолетом. И только появление сержанта Волосепедова вслед за незваной троицей вернуло лейтенанту присутствие духа, рука его скользнула по портупее и одернула полу кителя.
Сержант, какого дьявола? раздраженно воскликнул он, пытаясь скрыть испуг.
Волосепедов изобразил глазами и всем лицом что-то невразумительное, одновременно осторожно подталкивая гостя к зарешеченной камере.
А вас я попрошу сюда, ласково приговаривал он. Здесь вам с вашими кошечками будет поспокойнее. А мы пока все утрясем.
Странный любитель экзотических животных, нисколько не возмутившись и не произнеся ни слова, спокойно прошествовал в глухую комнатушку, увлекая за собой своих хвостатых питомцев. Лязгнула закрывшаяся за ним решетчатая металлическая дверь, щелкнул автоматический замок, и только после этого сержант Волосепедов облегченно перевел дыхание и, сняв фуражку, отер рукавом пот со лба.
Это еще что за цирк? строго спросил лейтенант, обретя наконец дар речи.
Да какой там цирк, махнул рукой вспотевший сержант. Форменная психушка. Кстати, надо вызвать оттуда машину с санитарами. И в цирк звонить, видно, тоже придется. Без дрессировщиков тут не обойтись
Ничего не понимающий лейтенант сердито хлопнул по столу папкой с бумагами.
Слушай, Волосепедов, ты что это мне тут околесицу несешь. Я сейчас тебя самого в психушку отправлю. Ну-ка докладывай все, как положено. И по порядку.
Так, товарищ лейтенант, сержант, несмотря на полученный выговор, все еще оставался в несколько взбудораженном состоянии. Это ж настоящий сумасшедший.
Тут Волосепедов оглянулся на решетчатую дверь и понизил голос до шепота:
Видели, в каком он наряде? А звери? Я, говорит, имею право прогуливаться со своими кошечками по парку. Но самое интересное вот!
И сержант с торжествующим видом протянул дежурному листок плотной бумаги, полученный от задержанного всего несколько минут назад. Листок содержал документ следующего содержания:
« Мандат.
Сей мандат высочайшим соизволением Президента нашего выдан особому агенту ВЧК НКВД Зенону Зуваровскому для подтверждения чрезвычайных полномочий, коими оный агент наделен есть, дабы не имел препятствий в своей деятельности во всех пределах Земли.
Городовым и околоточным оказывать З.Зуваровскому всяческое содействие.
Ослушавшемуся же быть биту батогами.
Такова Наша воля.
Президент Петр 1»
Документ был скреплен круглой печатью с изображением орла и надписью "Оне Доллар".
Ознакомившись с бумагой, лейтенант только крякнул и едва не сел мимо стула.
Значит, говорит, с кошечками гуляю, он, прищурившись, посмотрел на Волосепедова. Ну мы ему сейчас устроим прогулочку. Ну-ка вызывай психиатрическую скорую.
Сержант с готовностью схватился за телефон. Сейчас, когда опасный тип находился за надежной решеткой, а лейтенант, ознакомившись со всеми деталями дела, явно одобрил действия подчиненного, тот находился в приподнятом расположении духа и чувствовал себя чуть ли не героем. Он быстро сделал необходимые звонки и преданными глазами смотрел на лейтенанта, ожидая дальнейших распоряжений. А лейтенант, закурив сигарету и прищурив один глаз, продолжал вертеть в руках невиданный документ и даже посмотрел его на свет на предмет наличия каких-нибудь тайных знаков.
Волосепедов сидел спиной к «обезьяннику» и с искренним сопереживанием наблюдал за манипуляциями лейтенанта с бумагой. Вдруг он почувствовал, что в комнате что-то произошло. Во-первых, наступила полная тишина. Лейтенант, мурлыкающий сквозь зубы какую-то песенку, оборвал ее на полуфразе; его руки, непрерывно вертевшие документ, вдруг замерли и одеревенели. Волосепедов поднял глаза на лицо лейтенанта и почувствовал неприятный холодок под ложечкой: глаза дежурного по ОПОПу были неестественно расширены, нижняя челюсть отвалилась, сигарета не выпала изо рта только потому, что прилипла к нижней губе. Взгляд его был устремлен мимо сержанта, через его плечо. Шумно сглотнув внезапно набежавшую слюну, Волосепедов медленно повернул голову.
Решетка камеры была озарена зеленовато-желтым светом. Казалось, светился сам металл, и с каждой секундой свечение становилось все сильнее и ярче. Через несколько мгновений сияние, исходившее от двери, стало просто ослепительным. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Волосепедов увидел на фоне сияющего прямоугольника три темных силуэта. Сержант пока еще не мог различить детали, но видно было, что там стоят три человека. Нет, они не стояли, они медленно и как-то неестественно плавно приближались, постепенно закрывая собой светящийся дверной проем.