Женщина обратилась во внимание, следя за каждым движением Порывистой, словно та в любой момент могла снова провалиться в задворки сознания.
Благодарю, Нарья.
Ответила Аэль, по голосу все же разобрав кто сидела рядом. Там и зрение смогло сосредоточиться вовремя, к моменту, когда хар Дорэль решила зайти и настал момент для скрытия своего нездравия. И Аэль постаралась сделать правдоподобно вид, мол практически здорова, только притомилась. У царицы приняла миску с пищей из рук, кивнув, в знак благодарности, хотя нутро отвращение испытывало к пище уже месяц как.
Прошу простить за это, Рефаль. Заставила вас поволноваться, но сами понимаете. Семь дней без сна любого свалят. Особенно, если это почти пять суток сечи.
Отозвалась баргустка, все же принявшись за кашу. Так и вкус крови уходил, хотя заботы Рефаль напрягали, особенно попытки ее измерить по запястью пульс. Главное, чтобы проницательность старой царицы не сделала свое дело и не позволила раскусить недуг избранницы ее первенца.
И пока говорила дурфа, Аэль к ощущениям прислушивалась. Нет, присутствия жрицы не было. Значит Ламэль до сих пор не вернулась. Могло ли быть так, что ее задели вервольфы? Не хотелось бы идти искать теневую. Скорее уж Анор при себе придержала, до нового воссоединения цариц и войск. Только Аэль задумалась, как из мыслей выдернули слова царицы о видениях. Баргустка аж поперхнулась и кашлянула в кулак, проморгавшись глазами увлажненными.
Девы и в сны заглядывать умеют? И вы, Рефаль? Как же странно, что Дорэль и Лора никогда о таком не упоминали.
Возмутилась в лёгкой форме баргустка, все же вновь отпив воды, которая и успокоила горло от першения. Но стоило и ответ держать, хотя попыталась Аэль от него сбежать да выкрутиться.
Но правда, в последнее время для грез картины слишком странные и сложно мне их толковать коим образом.
Тише, тише. Ну заглядывают, и в сны заглядывают, и в сознание могут. Направят, коли надо будет. Врата откроют твои и погрузят в сон, чтобы разобралась. То делалось царицами, которых видения тревожили. Дорэль лишь однажды на тебе силу свою испытывала, когда тебя кошмары мучали после становления царицей, но то давно было. Лоре оно только детей укладывать, да больных лечить понадобилось. Сама ведь знаешь, туман иллюзии насылает, а чем сон не иллюзия?
Рефаль отвела взгляд от Аэль, правда прежде прищурившись смотрела на неё, аки спрашивала: «А тебе есть что скрывать, Порывистая?».
Не в том твоя беда, Аэль. Храбрись сколько хочешь перед дочерьми клана и пернатыми дочерьми, я же хар тебе отныне.
Строже заявила женщина, скрыв взгляд двух омутов темных за тяжелыми веками. Отдыха как такового до сих пор не было, а те крупицы сил, что появлялись, тут же передавали Аэль в надежде, что это вернет скорее к воительницам, которые без царицы как гуты беспомощные выглядели.
Твои видения Анор может раскрыть. Хал Дорэль уже давно видит, Великая наставляет. Потому при первом нападении так скоро и оказалась подмога, но все равно не успели, поздно оно пришло. Но, можно обратиться и к Лукавой через жриц теневых, только плата их порой высока, а сами они всегда у себя на уме, прям как мы, века прожившие, только ещё хуже.
Со смешком произнесла Рефаль, припомнив встречу с Цахеж и обмен дочерьми. Баргустки быстро привыкли к новым условиям жизнь, быстрее дочерей всех остальных кланов, с которыми прошел обмен. За это время и клан Земли, и клан Воды эта участь не обошла, пусть и в меньшем масштабе, ведь то были единичные случаи, когда воительницы и ведьмы приглянулись друг другу. Рефаль задумалась. Что бы стало с ними, если бы не ступали они в Поднебесный город? Не просто же так он был Запретным? Так ли они платятся за грех, совершенный прародительницей?
Аэль определенно чувствовала себя не в своей тарелке, уже и позабыв за годы царствования, что бывают те, кто так предельно внимательно прощупывают царицу. Обычно этим занималась только дочь Тени, которой не только удалось мягко показать, что подобное не приведет к успеху, но и наладить не плохие взаимоотношения, с той, что доносит о всех мелочах Великой Царице.
К худу или добру, жрица делала это хорошо. Об этом Аэль могла судить по тому, как лицо царицы менялось. Ей снова приходилось одевать вуаль доброжелательности при баргустке, как прежде могла делать в присутствии Фаврир.
К худу или добру, жрица делала это хорошо. Об этом Аэль могла судить по тому, как лицо царицы менялось. Ей снова приходилось одевать вуаль доброжелательности при баргустке, как прежде могла делать в присутствии Фаврир.
Но, как и с Великой Царицей, выиграв у нее право править кланами без клятв, Аэль не собиралась позволять Рефаль быть выше себя. Только возможность наставить, как дано более зрелым и опытным наставницам в вопросах воспитания воина. Ведь это было на благо. На благо клана, дочерей, будущее собственных гутов.
Так в чем же моя беда, Рефаль? Расскажите хар моей женщины. Славно, что теперь и мне вы хар, ведь ежели так, у меня будет хотя бы одна хар, кого запомню. Царица Призывающая, как помните, ушла раньше, чем след ее остался в моей памяти.
Аэль держала голос плавно и певуче. Наконец-то хриплость отступила, как и грубость после сна и крови. Порцию пищи употребили, а посуду отставили на пол, чтобы она не мешалась в области постели. Пока было тихо, была возможность и восстановить силы во сне, но Аэль этим не помышляла. Лучше проверить лагерь. Выяснить все ли в порядке у сестер и дочерей Великих. В чем их нужда и отправить весточку Дорэль, чтобы через врата поставили все необходимое и затем царица тыла знала, в каком направлении движется ее избранница. Чтобы не волновалась, что потери у клана Света это потери хал ее детей. Уж больно дурфа переживательна, чтобы томить ее в неведении.
Как же ваша женщина может раскрыть видения, царица? У баргустов известно, что такие видения дар царицам. Не у всех и также не всегда, а в период, когда их связь с Великой обостряется и они приближаются к черте божественного и мирского. К худу или благу, у Фаврир эти видения тоже случались, но реже. Мы говорили о них, пытались разобраться вместе. С ее опытом и умом смотреть на узоры богинь проще, царица Рефаль.
Только все же Аэль решила, что засиживаться слишком большая роскошь. Женщина встала на ноги и прошлась по шатру, прислушиваясь к телу, чтобы понять, что придется корректировать в поведении. Пружинистая походка, опасная и дерзкая, что не выглядит, как осторожность перед броском. Нет, Аэль шла вперед, сжигая пути отступления и прекрасно осознавала цену, что платит за эту решимость.
А пока рука вновь опустилась на архон сильной женщины, царицы. Архон Дорэль все еще висел на нем поверх, но теперь был на ножнах, ведь так он не оказывался в крови врагов и не мог быть сорван с шеи в яростности сечи. Аэль вынула клинок и машинально взяла кусок ткани, которым очистила лезвие. Отражение с его глади смотрело выжженностью полей клана Воздуха и Огня, а также небом, что ждало перемен.
Царица вернула кинжал в ножны и проверила свой пламенеющий клинок. Его стоило отремонтировать, но пока не было особой возможности засесть в кузне. С пальцев проснулись язычки пламени, что обняли лезвие и скрепили металл, а остужал его льдистый свистящий ветер. Стоило сковать второй клинок, ведь без него Аэль, как без рук.
Запомнишь, я ещё долго буду лезть со своими наставлениями.
Рефаль окинула взглядом палатку. Положение их было не завидное. Хоть бы эта карга не вредничала и не выдавала приказаний, что во вред пойдут и встревожат Порывистую.
Аэль, я видела Фаврир в бою, когда Неверная ушла к Великим.
Стоило ли продолжать этот разговор, когда итак всё было ясно? Рефаль прекрасно помнила яростный взгляд Огненной, он полнился болью и отчаяньем, которое она пронесла сквозь годы. Её движения в тот раз были безумны. Она вихрем огненным сметала всё, что было рядом. Тот бой запомнился Рефаль самыми большими потерями.
Исполинской своей силой, царица Огня убила стольких, что дурфам вынужденно пришлось отступать. Тогда их царица взглянула на Фаврир иначе. Если прежде, то была ненавистная баргустка, то теперь она странным образом всколыхнула душу совсем иными чувствами. Возможно, то было сострадание, которое впервые испытали к врагу. Женщина и представить не могла, что за боль несет разрыв связи, не желала даже думать о подобном.
Может Анор и уступает Фаврир в опыте жизненном веками, но ей Великая даровала силу, которую не даровала ни одной царице дурф прежде. Что-то это да значит. Всё в воле Великих, может они и сами в ближайшее время раскроют тебе то, что желают сказать.