С этими словами Бьёрнфут сжал одну руку в другой в знак того, что нужно держаться, и покинул здание.
Не успела входная дверь захлопнуться за его спиной, как фон Пост как исполняющий обязанности главного прокурора тут же завалил Ребекку работой. А именно выложил на ее стол кипу всех завершенных предварительных расследований. Больше ста пятидесяти дел, большинство которых связаны с мошенничеством, кражами в магазинах и вождением в нетрезвом состоянии. Ребекке предоставлялось решать, кого из этих людей стоит преследовать в судебном порядке. «Подвести баланс» так это называлось. Убийственно тоскливая и однообразная работа.
Ну так что там с балансом? Томми кивнул на кипу.
Ребекка сжала губы. Вот уже три недели как она прикована к этому столу, не готовая к такому одиночеству. Фон Пост не только возложил на нее баланс готовых полицейских расследований, но и забрал текущие дела. Якобы чтобы дать Ребекке возможность «сосредоточиться на балансе». И она не протестовала. Желтая бумажка Бьёрнфута, как божья заповедь, освещала ей путь.
И поскольку собственных расследований у Ребекки теперь не было, никто из полицейских не стучался к ней в кабинет обсудить дальнейшие шаги в рамках текущих следственных действий. И у нее тоже не было повода беспокоить полицейских своими прокурорскими директивами. Телефон молчал.
«Я должна быть благодарна Томми, подумала Ребекка. Ему одному есть до меня хоть какое-то дело. Почему мы всегда недооцениваем тех, кто действительно о нас заботится?»
Скоро я буду плакать, ответила она на вопрос Томми. Начну с понедельника. Можете считать это мелким хулиганством.
Хорошо для статистики. Томми Рантакюрё кивнул.
«Для статистики фон Поста», мысленно поправила она.
И не успела подумать о новом начальнике, как услышала его шаги по коридору. В следующую секунду в дверях возникла фигура фон Поста. Взъерошенная мальчишеская шевелюра, тщательно выглаженная рубашка и ни намека на живот.
Привет, Томми. Фон Пост по-приятельски похлопал инспектора по спине. Как дела, Мартинссон?
Ребекка застыла на месте. В этом заключалось различие между ней и фон Постом, или людьми так называемого «высшего света». Он был как ведущий эстрадной программы, одинаково приветлив со всеми, без различения врагов и союзников. Ей же с трудом давалось скрывать свои истинные чувства. Вот и сейчас мышцы шеи затвердели от напряжения, губы сжались. Ребекка не могла смотреть в глаза тем, кого недолюбливала, и ненавидела себя за это. Похоже, она неудачница от природы.
Карл фон Пост одарил ее самой великосветской из своих улыбок. Знал, что Ребекка терпеть его не может, и ничего не имел против этого. Его как будто даже позабавило, что она проигнорировала его вопрос.
Что там с замороженными продуктами? обратился он к Рантакюрё.
Это ты про труп в морозильнике? Мы вызвали вертолет, который наконец смог приземлиться. Забрали и заморозку, и мертвого старика, который был в доме.
Что? насторожился фон Пост. Так их двое? Убийство?
Пока неизвестно. Оба в прозекторской. Думаю, Похьянен позвонит, как только ему будет что сообщить.
Отлично, отлично Все, что будет нового на этом фронте, мы берем на себя. Мартинссон занята
Да, я знаю, раздраженно перебил его Томми Рантакюрё. Я принес сладостей, чтобы хоть как-то ее взбодрить. При одном взгляде на эту кучу
Улыбка фон Поста стала еще шире.
Ммм Думаю, эта работа пойдет ей на пользу. Она шла к прокурорской должности не совсем обычным путем. Вот я, к примеру, девять месяцев проработал стажером и два года помощником прокурора. А Мартинссон явно не хватает основ
Ребекка стиснула зубы и уставилась на фон Поста. Уже одно то, что он в ее присутствии говорил о ней в третьем лице, было неслыханно. Но фон Пост выставлял ее менее квалифицированным специалистом, чем он сам. На самом же деле все обстояло с точностью до наоборот, и он это знал. Это она оставила работу его мечты должность адвоката в компании «Мейер и Дитцингер» ради прокурорского места в Кируне. И это, насколько понимала Ребекка, до сих пор не давало фон Посту спать ночами.
«И он думает, мысленно добавила она, что они всё еще готовы принять меня обратно с распростертыми объятиями. В чем я лично очень сомневаюсь».
Ну всё, не буду мешать, сказал фон Пост и со значением посмотрел на Рантакюрё.
Но Томми, похоже, не собирался уходить. Ребекка откинулась на спинку стула и вытащила из пакета сырный шарик.
«И он думает, мысленно добавила она, что они всё еще готовы принять меня обратно с распростертыми объятиями. В чем я лично очень сомневаюсь».
Ну всё, не буду мешать, сказал фон Пост и со значением посмотрел на Рантакюрё.
Но Томми, похоже, не собирался уходить. Ребекка откинулась на спинку стула и вытащила из пакета сырный шарик.
Попробуем?
Мне во-о-н тот
Фон Пост исчез в коридоре. Ребекка нахмурилась. «Не хнычь», уговаривала она себя.
В самом начале отпуска Бьёрнфута Ребекка не переставала жаловаться коллегам на фон Поста, которого за глаза нередко называла «фон Пест»[6]. Да и полицейские заходили взглянуть на желтую бумажку, быстро ставшую чем-то вроде местной достопримечательности. «Время Чумы» она придумала и такую шутку. Но в конце концов Ребекке наскучило пережевывать одно и то же. И теперь она отвечала «хорошо», когда кто-то интересовался ее делами, или переводила разговор в более приятное русло.
Нескольких фраз оказалось достаточно, чтобы тема Чумы всплыла снова. Как видно, она и не успела особенно глубоко погрузиться. Ребекка чувствовала себя униженной. Полицейские шли к фон Посту по разным делам мимо ее кабинета, а Ребекка представляла себе, как они говорят между собой, что с этой Мартинссон, похоже, действительно непросто иметь дело. Посмотреть только, как она обошлась с коллегой Кристером Эрикссоном.
То, что полтора года продолжалось между ней и Эрикссоном, в пристойном обществе принято называть «отношениями». «Мы не пара», повторяла Ребекка. Но Кристер с ней не соглашался. А потом целовал в лоб и тащил за собой в лес, на рыбалку, в постель. Он хотел большего, она меньшего. Наконец, это она потом все разрушила.
Она была стервой, это знали все.
Когда Кристер хлопнул дверью, Ребекка вернулась к Монсу Веннгрену, который тоже хотел меньшего. Поэтому они оставались друзьями, а секс прилагался в качестве бонуса. Монс больше не ныл, что ей пора возвращаться домой, в Стокгольм. И все равно не понимал, что держит ее в Кируне. «Когда ты, наконец, уйдешь с этой работы? спрашивал он. Когда фон Пост скажет, что уборка туалетов входит в твои должностные обязанности?»
Ребекка очнулась от воспоминаний и попыталась улыбнуться Томми Рантакюрё.
Черт с ним, с фон Постом, сказала она. Какие вкусные шарики, давай возьмем еще по одному Так что за труп вы нашли в морозилке?
Пока не знаю, но, похоже, он пролежал там долго.
Расчлененка?
Ничего не известно. Я все думаю, почему у тебя с ним так, с этим фон Постом?
Давай лучше про морозильную камеру, перебила его Ребекка.
Все-таки ты замечательная, заметил Томми с искренним восхищением в голосе. Это все видят.
Все, кроме Ребекка сделала паузу. Но знаешь, меня это совсем не заботит.
И снова переключилась на пакет с угощением.
Это она переживет, вздохнул Томми. Ты ведь знаешь Меллу.
Ребекка тут же забыла и про пакет, и про сырные шарики.
Меллу? переспросила она.
Хотя ты, наверное, имела в виду фон Поста. Томми оборвал фразу и повернулся к стене, высматривая желтую бумажку.
Мелла! повторила Ребекка. Разве Анна-Мария злится на меня? За что?
Забудь, взмолился Томми. Я думал, она была здесь и жаловалась. Пожалуйста, забудь, что я только что говорил.
Но что я такого ей сделала? возмутилась Ребекка. Я ведь даже не взглянула на она опустила пакет на стол и пошла к двери. Хотя тебе совсем не обязательно отвечать на мой вопрос. Проще выяснить у самой Меллы.
И выскользнула в коридор.
Томми Рантакюрё хотел было пойти следом, но передумал.
Поеду-ка я лучше домой, решил он. Здесь становится жарко.
* * *Инспектор Анна-Мария Мелла нажала кнопку на кофейной машине, и та затарахтела, как бензопила. Когда чашка наполнилась, на дисплее загорелось слово «Наслаждайтесь», и Анна-Мария с недоумением уставилась на красные буквы.
Вам это тоже кажется странным? спросила она коллег. Я наслаждаюсь, когда я наслаждаюсь. Не нужно меня к этому призывать.
Инспектор Фред Ульссон и двое новых полицейских, уже сидевших за столиками в комнате отдыха каждый со своей чашкой, одобрительно хмыкнули.
Это как с одним моим парнем, оживилась Анна-Мария. Когда у нас было это ну, в общем, интим он меня все время подбадривал: «Наслаждайся наслаждайся». А я думала про себя, что если бы он лучше делал свое дело, то, конечно, не оставил бы мне выбора, ведь так?