И Барон устроился рядом, чтобы оберегать сон своего нового товарища. Пес был счастлив. А мама занялась обедом. И о том, что в их доме появился новый питомец, вспомнила лишь после того, как ее сын обнаружил на столе среди расставленных тарелок золотую цепочку.
Чья это? удивился Саша. Вроде бы ты золота не носишь?
Куда тут с этими грядками, вздохнула в ответ мама. Да и не люблю я этого шика, ты знаешь. Я же не моя свекровь, та в саду на клумбах не иначе как в своих брильянтах и не появлялась.
Бабушка?
Образ бабушки никак не вязался с этим маминым утверждением. Да и не помнил Саша, чтобы у бабушки были бы какие-то брильянты. И клумба у нее была всего одна в виде палисадника перед окнами. А из украшений у нее были нитка жемчуга да бусы из зеленого нефрита, которые она затем благополучно передарила своей невестке.
Речь не про твою бабушку, а про мою первую свекровь, пояснила мама и так воинственно загремела сковородками, что стало ясно, давать более подробные комментарии по этому вопросу она отказывается.
Про свое первое замужество и вообще про жизнь до встречи с папой мама рассказывала крайне скупо и неохотно. Конечно, все знали, что до папы у мамы был еще какой-то муж, но подробности об этом мужчине были никому не известны. Во всяком случае, Саша их не знал. Когда он впервые услышал про того маминого мужа, ему было лет семь, он очень удивился, и у него даже возникла мысль, а вдруг его папа вовсе никакой ему не папа.
Но когда он заикнулся о чем-то подобном, то его замечательный папочка разыскал его свидетельство о рождении, потом заставил сверить его дату с датой свадьбы самих родителей, и на сердце у Саши моментально отлегло. Считать он уже умел. И понял, что папа с мамой прожили в браке больше двух лет, прежде чем у них появился он Саша. И хотя Саша счел инцидент исчерпанным, его папа не так легко относился к случившемуся, он еще долго поминал этот случай. Кажется, делал он это неспроста, а всякий раз надеясь, что мама что-нибудь проронит в ответ, какую-нибудь малость, которая прольет свет на эту тайну. Но мама молчала, словно партизан. И постепенно эта тема стала в их семье чем-то вроде табу.
Поэтому сейчас Саша так и удивился тому, что мама добровольно заговорила на эту запретную тему. Но как заговорила, так и замолчала.
И Саша снова вернулся к прежней теме разговора.
А что за цепочка?
На котике была. Чуть не задушила она малыша.
Кто же наряжает бездомных котят в такие дорогие украшения?
Мало ли есть чокнутых людей на свете.
Саша поднес цепочку ближе к глазам. Она была тоненькой и совсем простенькой. Никаких сложных плетений, просто колечки, сцепленные между собой. Клеймо на замочке утверждало, что цепочку произвели в стране еще во времена СССР.
Умели же делать! отреагировала мама на эту информацию. Нынешние купишь, и через пару лет они уже рвутся. А эта все целая. Союза уже больше тридцати лет нет, а цепочке хоть бы хны.
Может, ее не носили.
Ну да! не поверила мама. Так все эти годы и хранили, чтобы потом на котенка нацепить. Она ношеная, вон сколько грязи в замочек набилось. Ее носили, не снимая, много лет.
А потом сняли и надели на котенка?
К цепочке прицепилась какая-то бумажка. Она была совсем тоненькая, папиросная. Саша даже сначала подумал, что бумажка это просто мусор, который где-то подцепил во время своих скитаний бездомный котенок. Но потом он заметил на бумажке какие-то значки и заинтересовался.
А расправив бумажку, и вовсе оторопел, потому что прочитал отчаянный призыв о помощи: «Помогите! Он убил Асю! Спасите меня! Меня держат»
Что это?
Увы, дальше запись прерывалась. Как говорится, на самом интересном месте.
Что это такое? недоумевала мама, которой Саша озвучил написанное в записке. Чья-то шутка?
Хорошо, если так. А если нет? Ты знаешь какую-нибудь Асю, которая бы в последнее время исчезла из виду?
В нашем садоводстве?
Ну, раз котенок бродил по округе, думаю, что да.
Мама покачала головой.
Я не очень хорошо знакома с нашими соседями. Но я могу спросить у Люды.
Тетей Людой звали их соседку из дома напротив, она была ярой общественницей, обожала посудачить и, казалось, знала все и про всех. Саша приободрился. Если уж кто и мог знать про судьбу неизвестной Аси, то это тетя Люда.
Сходи к ней! воскликнул он. Про дальних соседей спрашивать не нужно. Вряд ли такому малышу под силу далеко уйти от своего дома.
Я не очень хорошо знакома с нашими соседями. Но я могу спросить у Люды.
Тетей Людой звали их соседку из дома напротив, она была ярой общественницей, обожала посудачить и, казалось, знала все и про всех. Саша приободрился. Если уж кто и мог знать про судьбу неизвестной Аси, то это тетя Люда.
Сходи к ней! воскликнул он. Про дальних соседей спрашивать не нужно. Вряд ли такому малышу под силу далеко уйти от своего дома.
Ты считаешь, что несчастная женщина, которую где-то держат взаперти и чья жизнь подвергается риску, живет по соседству с нами?
Почему обязательно женщина? Записку мог написать и мужчина.
Цепочка женская.
Пленник снял ее с тела несчастной Аси.
Но вообще-то в душе Саша был согласен с мамой. Ему тоже казалось, что на помощь его зовет женщина. Почерк был какой-то такой женский. И к тому же женщина должна была быть уже в возрасте.
Так что? Поговоришь с тетей Людой?
Прямо сейчас?
А чего тянуть? Возможно, пленнице каждую минуту грозит нешуточная опасность.
Поняв, что, пока она кромсает помидоры в салат, где-то точно так же ножичком могут покромсать живого человека, мама сбросила салат и все прочие приготовления к обеду на Сашу, а сама убежала к тете Люде. И пока Саша скоблил, а потом варил молодую картошку, пока он рвал, а потом чистил и мыл свежую зелень с огорода, пока он лепил и жарил котлеты хорошо еще, что фарш был готов, он раз двадцать пожалел, что поторопился и не позволил маме сначала закончить все дела с обедом.
Тем более что когда мама вернулась, то выяснилось, что тетю Люду она дома не застала. Там был только ее муж дядя Гриша, человек мрачный, грубый и нелюдимый, который ни про какую Асю ничего не знал и слушать не захотел.
Надеюсь, ты не сказала ему про цепочку и записку, которую мы нашли на котенке?
За кого ты меня принимаешь? Я сказала, что нам принесли письмо, а на конверте написано всего одно слово: «Асе».
И он поверил?
Странный он какой-то. Люда такая разговорчивая, приветливая, а этот прямо бирюк. Отвернулся от меня в сторону и что-то бормочет себе под нос.
А что бормочет?
Вроде ругался.
Но Асю он не знает?
Нет. Сказал, чтобы я ему письмо оставила.
Ему? С какой это стати ему?
Я тоже удивилась. А он говорит, коли тебе оно мешает, неси письмо мне. Но как я ему принесу, если никакого письма у меня и нет? Я сказала, что вечером зайду, когда Люда дома будет.
Правда зайдешь?
А что делать? Зайду.
Но идти маме никуда не пришлось. Не успела вся их семья сесть за стол, как в дверь постучали.
Открыто!
Не прошло и секунды, как на кухне материализовалась высокая подвижная женщина с выкрашенными хной в ярчайший рыжий цвет волосами. Простенький ситцевый халатик без рукавов болтался на ее худом костлявом теле, словно на вешалке. Годков Люде было около сорока с хвостиком, но выглядела она старше. Красотой она не блистала. Глазки у Люды были блестящие, носик маленький, но миловидности ей это не прибавляло. Все портил рот, который без устали шевелился и изрекал тысячу слов в минуту, отчего иногда казалось, что вместо рта у тети Люды находится дуло пулемета.
Доброго здоровьичка! поздоровалась она и тут же затараторила, глядя на маму. Заходила? На дальнем огороде я была. Ты же знаешь, правление у Николаевых их участок изъять хотело, дескать, зарастает там все, а я грудью за них встала. Что с того, что они пару лет не приезжают. Он болеет, она при нем сидит, не могут люди приехать, пожилые уже, детей у них нету, нужно в положение войти. И что думаешь? Отстояла я участок для Николаевых. Земля-то там какая! Они же, почитай, каждый год по машине навоза в свой участок вбухивали. Это же мед, а не земля. Гришка на мотоблоке участок вскопал, все их клумбы и клубнику перекопал, а картошкой засадили.
И не жалко клубнику? И цветы?
Да там уж ничего и не оставалось, заросло все, снытью и пыреем все забило. А для картошки самое то. Теперь хожу, обрабатываю. Раз уж взялась, так надо же продолжать? Хоть и трудно, но надо.
Зато осенью двойной урожай снимешь, заметил папа. И со своего участка, и у Николаевых.
Ой, что там у них снимешь! крайне нелогично возразила тетя Люда, словно и не она вовсе буквально сию минуту восхищалась плодородной землей на чужом участке. Это же слезы одни, а не урожай!
И решив, что со вступительной частью покончено, завидовать соседи ей не будут, она повернулась снова к маме: