Настя, согнувшись в поясе, оглушительно хохотала, наблюдая за тем, как ражая тётка-дворничиха гоняет по двору двух щетинистых, неухоженного вида, мужичков, пребывающих в лёгком подпитии и обалдении от того, что их обзывают извращенцами, гомиками и прочими, не очень приятными, словами.
Впрочем, тётка выражалась куда более ярко, но, нецензурно.
Ты, хозяйка, полегче б, проклятиями разбрасывалась. неодобрительно запищало у Насти за ухом. Вона, как, мужика-то, скрутило! Чуть ли, не в бараний рог согнуло! Ишь, бежит, а сам себя за задницу придерживает, чтобы, значится, у него ничего не отвалилось лишнего. Небось и ноет у него там, и свербит. А, коли бы, ты лопнуть кому пожелала, от души? Что, тогда? Собирали бы клочки по закоулочкам?
Я тут при чём? охнула Настя, едва удерживаясь от того, чтобы не почесать саму себя за ухом и не прихлопнуть невзначай обладателя писклявого голоса.
Как это при чём? возмутился Шкода. А, кто бедолаге чиряка пожелал, величиной с фигу? ехидно поинтересовался противный дух. Я, что ли или, колдунья одна? Проклятье, оно не птица. Вылетит не споймаешь!
Ведьма, отстань от меня. орал бедолага Толяныч, а Настя, мгновенно побледнев, как смерть, забилась в узкую щель между гаражами, щедро понатыканными по всему двору.
Ты ещё и обзываешься, извращенец? неугомонная дворничиха продолжила свой забег с метлой наперевес. Ведьма, говоришь? Кто, ведьма? Я ведьма? горячилась она, загнав мужика в угол между гаражом и стеной высотки. Это Машка твоя ведьма! Цыганка подлая! Чёрная, как головёшка и глаз у неё недобрый! Все про то знают! Ведьма, ить, я тебе дам ведьма!
Кому это ты там давать собралась, лахудра? женский голос с балкона пятого этажа звучанием напоминал визг бензопилы. Даст она! Погань! Да ты приплачивать станешь и то, не возьмут! Стерва рыжая! Отстань от моего мужика, чего приколупалась? Вот, я сейчас спущусь, да лохмы твои распрекрасные повыдергаю все!
Спустись, спустись. дворничиха с метлой чувствовала себя уверенно, да и зевак во дворе, хватало, свидетелей, то есть. Спустись и на мужика своего, извращенца полюбуйся, на то, как они с соседом вашим, Серым, друг друга за зады ощупывали. Ох и зад у твоего Толяныча красный! Чисто бибизьян из зоопарка!
Сама ты обезьяна облезлая! та самая Машка, высунувшись из окна по пояс, продолжала орать на всю улицу. Дура с метлой наперевес. А, ты, урод, это уже несчастному Толянычу. домой не приходи! К мамочке своей катись малахольной. Нехай она тебя по заду гладит, сволочь ты небритая! и, плюнув на платок горластой тётке с метлой, исчезла с балкона.
Настя, отдышавшись и убедившись в том, что, если кого и обзывали ведьмой, то не её, осторожно, короткими перебежками, прячась за естественными укрытиями ларьком, детской горкой и чьим-то «Лексусом», припаркованном на тротуаре, бросилась к своей машине. Крохотный «Матиз», совсем незаметный на фоне всех этих джипов, «Киа» и прочих «Тайот», казался ей спасительным островком спокойствия и благополучия.
Не спеши, хозяйка, не спеши! все тот же, тоненький голосок продолжал назойливо пищать за ухом. Споткнёшься, упадёшь и ещё кого проклянёшь ненароком. Ой-ой! это Настя, устав выслушивать всяко-разное в свой адрес, глубже натянула шапку на уши, отрезая своему духу-помощнику саму возможность орать в белый свет дурным голосом.
Анастасия Павловна? глас с небес прозвучал неожиданно и очень некстати. Конева Анастасия Павловна?
Вы ошиблись. не глядя на говорившего, Настя гордо распрямила спину. Кобылка, если вам это интересно. и взглянула на очередного нахала, коверкающего её честное имя.
И, обомлела перед ней, собственной великолепной персоной, ухмыляясь во все свои тридцать два зуба, находилось то самое, высокое начальство Соловей Никита Добрынич. Тот самый Соловей, родный внук гадюкинской ведьмы Степаниды Савишны.
Точно-точно, Кобылка! продолжал улыбаться губами Соловей Никита Добрынич, но глаза при этом, у него оставались холодными. Я помню какая-то лошадиная фамилия.
Сам ты конь педальный. захотелось огрызнуться Насте, но она сдержалась, особенно, принимая во внимание то обстоятельство, что ершистый дух, свивший гнездо у неё на голове, сноровисто пинал ногой Настю за ухом, да так активно, что серьга-колечко неравномерно тряслась.
Смотрю, вы, Анастасия Павловна с поручением моим справились вполне успешно, да и сами, как я слышал, внакладе не остались? вкрадчиво поинтересовалось то самое, большое начальство. Вас можно поздравить с новообретенными навыками и умениями? и Соловей, широко проведя рукой по воздуху, ткнул прямо в незадачливого страдальца по имени Толяныч, медленно ковыляющего к зданию городской поликлиники и продолжающему ощупывать свой многострадальный зад. Приятель его, а по совместительству и собутыльник, Серый, держался чуть поодаль, опасаясь новых обвинений в нетрадиционной сексуальной ориентации.
Точно-точно, Кобылка! продолжал улыбаться губами Соловей Никита Добрынич, но глаза при этом, у него оставались холодными. Я помню какая-то лошадиная фамилия.
Сам ты конь педальный. захотелось огрызнуться Насте, но она сдержалась, особенно, принимая во внимание то обстоятельство, что ершистый дух, свивший гнездо у неё на голове, сноровисто пинал ногой Настю за ухом, да так активно, что серьга-колечко неравномерно тряслась.
Смотрю, вы, Анастасия Павловна с поручением моим справились вполне успешно, да и сами, как я слышал, внакладе не остались? вкрадчиво поинтересовалось то самое, большое начальство. Вас можно поздравить с новообретенными навыками и умениями? и Соловей, широко проведя рукой по воздуху, ткнул прямо в незадачливого страдальца по имени Толяныч, медленно ковыляющего к зданию городской поликлиники и продолжающему ощупывать свой многострадальный зад. Приятель его, а по совместительству и собутыльник, Серый, держался чуть поодаль, опасаясь новых обвинений в нетрадиционной сексуальной ориентации.
О чём это вы? Настя взирала на начальство честными-пречестными глазами. Не понимаю я вас.
Даже, так? хмыкнул Соловей Н.Д. Ну-ну.. Желаю всяческих успехов на новом для вас поприще и, усвистал. Вернее, влез в свой здоровенный «Лексус» и был таков. Только его и видели.
Гад улыбчивый. не сдержалась Настя, подпрыгивая от возмущения. Это, что ж, получается в городе, куда не плюнь, сплошь ведьмы, да такие непонятные Соловьи шастают? Разбойники? Да чтоб ему с настоящими разбойниками повстречаться! Ишь, улыбается он, а, если бы меня с этой материальной помощью, те бандюганы раньше остановили? За золото, да еще в таком количестве, прикопали бы под каким-нибудь уютным кустиком и, поминай, как звали? Одно слово нелюди!
Нелюди и есть. Шкода высунулся из-под шапки и, держась за серьгу, ловко перепрыгнул на плечо к хозяйке. Бабка ведьма, а, энтот, стало быть, колдун. Сразу же видно. Их породу ни с какой другой не спутаешь. Потомственный колдун, а не новодел, как некоторые. и уставился на девушку бесстыжими глазами.
Настя насупилась новодел! Мелочь пузатая, а обзывается обидно. И не поспоришь, потому как, правду сказал.
Кому видно, вспылила Настя. а, кому и нет. Я тебе, что, рентген, всех насквозь видеть?
Так, аура у него тёмная. независимо пожал плечами мальчик-дух. Ты, хозяйка, присмотрись в другой раз хорошенько. Колдун он, Соловей этот, и аура у него соответствующая.
Настя, не смотря на все свои сомнения и недоверие, совсем уж безграмотной не была и книжки про разных там попаданцев, везучих и не очень, почитывала регулярно. О том, что такое «аура» и с чем её едят, понятие имела и сейчас, после краткого разъяснения Шкоды, припомнила о том, что что-то такое заметила, какую-то смутную дымку вокруг головы начальства серую и дрожащую, как фруктовое желе. Заметила, но значения феномену необычному, не придала. Вот, что значит молодо-зелено.
Так, он маг! ахнула Настя и прижала ледяные ладошки к горящим щекам. Он меня специально к бабке той отправил, получается?
Конечно. Дотумкала, наконец-то, голова твоя садовая. Шкода, дождавшись пока хозяйка втиснется в салон своей крохи, запрыгал у той на коленках. Колдунья, совсем юная, неопытная и необученная это же, подарок судьбы. С даром нераспечатанным, еще и немалым. Тебя и послали к ведьме с пустяковым поручением, дабы та слугой новым обзавелась. Поработила бы тебя старуха из Гадюкино и стала бы ты ей слугой верной, на веки вечные, коль не поумнела бы и выкрутиться не исхитрилась.
Какой мрачный гад! Настя воинственно сжимала и разжимала кулаки, жалея, что не может зарядить ими в лоб негодяю. Я же ни о чём не знала. пожаловалась она Шкоде. Ни про Марковну, ни про дар этот, будь он неладен.
Так, заметно то. Шкода независимо передёрнул плечами. Я, вот, сколько лет с тобой мучился. Думал, всё сгину в цвете лет, как и многие другие из нашей братии.
Настя замерла, затем, резко хлопнула ладонью, придавив мальчика-духа к собственной коленке. Тот отчаянно заверещал, пытаясь освободиться, серебряный ободок слетел с его светловолосой головы и затерялся где-то под сиденьями.
Рассказывай. повелела Настя. Всё рассказывай, о чем информацию имеешь, а то мне, знаешь ли, боязно на своих собственных ошибках учиться. Лучше уж на чужом опыте уму-разуму поднабраться.