Они говорили нам с мамой: «Не спите, нельзя» Но мы все равно уснули.
Запись в Блокадной книге памяти:
«Пономарева Лидия Николаевна, 1935 г. р. Место проживания: Скороходова ул., дом 20, кв. 15. Дата смерти: март 1942. Место захоронения: неизвестно».
Яна Яжмина
Родилась в 1995 году.
По образованию менеджер социально-культурной деятельности. По образу жизни вожатый, репетитор, экс-учитель в школе, экс-воспитатель в детском саду, 52 смены в детском лагере. Полгода сотрудник строительного магазина, консультант в отделе сантехники. Стипендиат Министерства культуры, победитель премии молодых деятелей современного искусства «Таврида» (2020), эксперт фестиваля «Таврида-Арт» (2021), резидент арт-кластера «Таврида».
Ваара́ лаапсу́т
На границе с Финляндией жили-были карелы. Поля вспахивали, скот разводили, ремеслом промышляли. Во всей округе знали: нет народа более трудолюбивого. Но семь веков назад карельские земли шведам отдали. И пришлось целыми хуторами покидать насиженные места, новый дом себе искать. Тогда русские цари пригласили их занять опустевшие земли брошенных и вымерших деревень. Так и основались карелы на берегу Волги. Рассыпались по ней, словно горох. Да проросли.
На краю деревни Ши́лково стоял старенький дом в два этажа. Наличники узорные, животинка во дворе, кофтей на веревке сушатся Добрый дом. Жила там бабушка одна. Как-то летом приехали к ней из города дочка ее и внучка Маня. По этому поводу собралась бабушка сульчины печь, как в детстве учили. Сани накрыли, стол такой березовый на полозьях, чтобы по дому возить можно было. Маня уплетает, а бабушка наглядеться не может. Все повторяет «ваара́ лаапсу́т». Приятного аппетита, наверное.
Солнце уже закатилось, а они наговориться не могли. Дочка с внучкой о своей жизни рассказывали, на экранах картинки включали, а бабушка кивала да улыбалась. Интересно, но ничего не понятно ей. Тут Маня и говорит:
Бабушка, а я старую песню знаю, про вишню. Хочешь, спою тебе?
Запела Маня, а мама с бабушкой подхватили.
Расцвела под окошком белоснежная вишня.
Из-за тучки далекой показалась луна.
Все подружки по парам в тишине разбрелися.
Только я в этот вечер засиделась одна.
Все подружки по парам в тишине разбрелися.
Только я в этот вечер засиделась одна.
Ах, как поете, дети, чисто, складно, душевно. Песня, кстати, на Волге написана. Жаль, мои родные, так спеть не выйдет, вздохнула бабушка.
Не выйдет, правильно говоришь, согласилась Маня. Не знаем мы твой язык, и никто уже, кроме тебя, не знает, наверное.
А у меня наоборот было, только в первом классе нас стали русскому обучать. А дома все равно по-карельски все говорили. А теперь умирает язык. Столько историй добрых канут в Лету без перевода
Ладно, мам, засиделись мы. Пора Маню спать укладывать.
И то верно. Сладких снов, ваара лаапсут, снова зачем-то пожелала приятного аппетита бабушка.
Послушала Маня сказку да уснула крепкокрепко. Сладко-сладко. И снилась ей деревня с новехонькими домами, непокосившимися заборами. И люди ей снились, спокойные, полные достоинства, не дерущие носа. Были они доброжелательными и пели ей песни да сказки рассказывали. Такие интересные, что заслушаешься.
Стала Маня ко сну готовиться, да никак бабушкины слова из головы не выходят. Заметила это мама и спрашивает:
Что ты грустная совсем, Маня?
Так язык же умирает. Как тут веселиться!
Растрогалась мама и предложила:
Давай я тебе сказку расскажу, которую бабушка в детстве мне читала. Там и на карельском песенка есть.
И стала она рассказывать.
Ukko da akka («Мужик да баба»)
Жил мужик в глухом селе
Где-то на Тверской земле.
Жил, тужил. Да все не впрок.
Был он очень одинок.
Мчали в небе облака,
Осенило мужика:
«Надо душу отвести,
Кур в хозяйстве завести!»
Снарядил телегу в путь
И поехал как-нибудь.
Игры, пляски, торгаши,
Развлекайся от души.
Гóра зéлла лóга зéлла
Кáкши бóку бя'листии
Шилковáшша кáкши бри'хуу
Тюттязéлли шáристи.
Мам, ни слова не понятно.
Ну, давай по-другому эту частушку споем.
На горушке, на пригорке
Два барашка бякались,
Это к шилковской девчонке
Два парнишки сватались.
Под частушки тут и там
Расходились по рукам
Обувь, мебель, платьица
Забирай, что нравится!
На базаре там да тут
Куриц куры не клюют!
Выбрал, взял, глядит на них:
«Как же курицы одни?»
Чтобы скрасить их досуг,
Взял им рыжую лису.
Всех в курятник на засов.
Утром был исход таков:
Кур не сыщешь! Вот беда!
Не осталось и следа.
«Что тут делать? Я лису
От тоски по ним спасу».
Чуть от поиска не сник
Волка выловил мужик.
«Ай да радость! Ай да я!
Будет ладная семья!»
Ожиданья не сбылись
Волк к утру лису загрыз.
«Что тут делать? Взять бы в толк!
Сгинет одинокий волк!»
Обошел с десяток сел,
Вдруг на бурого набрел.
«То, что надо!» И медведь
Был отправлен к волку в клеть.
Днем глядит а волка нет.
Плотен мишки был обед.
«Что тут делать? Не пойму!
Как медведю одному?»
Не случилось чтоб беды,
Бабу он привел туды.
Только баба, вскрикнув «Ой!»,
Хвать медведя кочергой!
Сразу насмерть. И мужик
Окончательно поник.
«Что тут делать! Боже мой!
Худо бабе быть одной!»
Долго пару ей искал,
Много туфель истоптал.
Никого. Пришлось ему
С ней остаться самому.
Так и зажили вдвоем
Вместе баба с мужиком.
Послушала Маня сказку да уснула крепко-крепко. Сладко-сладко. И снилась ей деревня с новехонькими домами, непокосившимися заборами. И люди ей снились, спокойные, полные достоинства, не дерущие носа. Были они доброжелательными и пели ей песни да сказки рассказывали. Такие интересные, что заслушаешься.
Послушала Маня сказку да уснула крепко-крепко. Сладко-сладко. И снилась ей деревня с новехонькими домами, непокосившимися заборами. И люди ей снились, спокойные, полные достоинства, не дерущие носа. Были они доброжелательными и пели ей песни да сказки рассказывали. Такие интересные, что заслушаешься.
Проснулась Маня с утра, подошла к бабушке и попросила:
А научи меня языку, бабушка, я понимать хочу.
И стала Маня по-карельски учиться говорить. И узнала, что «ваара лаапсут» это «милое дитятко», а пироги не с яблоком, а с картошкой были. А бабушка стала чаще улыбаться, когда дома родной язык зазвучал.
Иногда для хорошего дела достаточно одной коротенькой сказки.
Вот как бывает.
Песню «Белоснежная вишня» написали Михаил Чумаков композитор, хормейстер, баянист, худрук Волжского народного хора, заслуженный артист РСФСР, и Вениамин Бурыгин поэт-песенник, певец, артист Государственного Волжского народного хора.
Мария Вишина
Родилась в 1996 году в Туле. В 2018 году окончила факультет русской филологии и документоведения Тульского государственного педагогического университета имени Л. Н. Толстого, в 2020 году защитила магистерскую диссертацию. Работает в Тульской областной детской библиотеке. Участница литературных смен форума «Таврида» (2019, 2020), а также семинара для молодых прозаиков «Отцы и дети» (2021), по результатам которого рассказы опубликованы в коллективном сборнике «Свой голос». Победитель конкурса рассказов «Письмо писателю», организованного журналом «Юность» и порталом «Хороший текст». Один из авторов и редактор библиотечного проекта «Аристарх и Мардарий», который включает альманах молодых тульских поэтов и прозаиков и канал подкастов.
Новое время
В канун смены лет небо на востоке закрывала Великая гора, и солнце вставало над деревней после полудня. В первый день года одна из душ отправлялась на Великую гору, и до шестого заката тело помнило о ней и ждало. Его кормили, обмывали и обтирали, как младенца, а на седьмое утро опускали голубые веки, пеленали в саван и, единственное из всех, предавали не земле, но воде. И вода реки принимала его, и, когда по ней расходились круги, Великая гора исчезала.
Даже старики, чьи мысли пятятся сквозь время, точно раки, не знали, когда и почему это началось.
Однажды в дом, откуда ушла душа, явился нездешний человек. Лицо у него было белое, без следа работы под солнцем; одежда простая, не тронутая дорожной пылью. Хлеба с сыром гость не ел, вина не пил, голоса рядом с горем не понижал. А говорил он о том, что Великая гора стоит в центре мира, что он сумел подняться на нее и вернуться и что путь туда истрепал его платье и сжег его кожу, но там дали ему новое платье и новую кожу, лучше прежних.
Он говорил:
Я видел, как встречают новый век, родившийся прежде старого, и пил сок плодов, только зреющих на склонах.
На это хозяин дома ответил:
И мы видели, как за новым временем приходит старое и его называют новым. А труд выпивает нашу молодость до того, как она успеет расцвести, но мы гордимся плодами, которые выращиваем.
Тогда гость сказал:
Я видел, как во тьме загорается свет, и вода расходится с небесами, и земля поднимается из воды, словно огромная рыба, и опять скрывается в волнах.
И тот, кого в деревне почитали мудрецом, ответил в свой черед:
Мы знаем, как день сменяет ночь и почему весной идут дожди или бывает паводок. И мы гордимся тем, что можем предсказать его и отвести от нашего порога.
Гость замолчал, и скоро покинул дом, и пошел на берег реки. Там сидела женщина с белыми волосами и спекшимися черными губами. И он прошептал ей:
Я видел, как души поднимаются на гору шесть дней и шесть ночей, а на седьмое утро танцуют в свете нового солнца и зовут радоваться с ними.
Женщина, глядя на свои узловатые руки, ответила:
Я вижу, как гора закрывает мое старое солнце и как мой сын умирает в начале жизни. Мне больше нечем гордиться, но печаль моя сильна, как смерть.
На следующий год в канун смены лет небо на востоке закрыла Великая гора, и солнце встало над деревней после полудня. По воде шли круги.
И она взяла камень, похожий на сердце, и, размахнувшись, бросила его в реку.
На следующий год в канун смены лет небо на востоке закрыла Великая гора, и солнце встало над деревней после полудня.