Вера Александровна стоит перед ним. Неожиданно влетает Виктор и сразу начинает орать.
Виктор. Это для тебя его слова (указывает рукой на бюст) были единственной истиной. Он сказал Он хочет Он не хочет А он многого уже просто не знал и не понимал! Он весь жил там, в проклятом советском прошлом! Потому что там была его жизнь. А в конце, когда вся эта дурацкая, проклятая система гикнулась, ушла, проклятая, под воду, у него ничего не осталось. У него земля уходила из-под ног. Он связался не с теми людьми! Что ты знаешь об этом? Что ты в этом понимаешь?.. Предательство! Я его предал!.. Он не оставил мне другого выхода. Мы по-разному смотрели на все. Он вообще не хотел меня слушать. Не хотел ничего понимать!.
Вера Александровна. Ты был его сыном. Он ждал от тебя хотя бы понимания.
Виктор. А я? Я не ждал от него понимания! Но хотел быть верным своим идеалам! Каким? Какие у этой проклятой системы были идеалы?
Вера Александровна (ласково). Витюша, признайся, ты тогда просто испугался. Побоялся встать рядом с ним. Рядом с отцом
Виктор. Ах вот оно как! Испугался! Предал! Как я мог встать рядом с ним, если он был просто не прав. Пойми ты он защищал и оправдывал то, чему не было оправдания!
Вера Александровна. Он защищал нашу жизнь. А ты хотел, чтобы мы признали, что прожили ее зря. Он считал, что ты его наследник. И пусть в этом наследстве не все хорошо, но что-то можно и исправить Что в этом дурного и неверного? Отец имеет право считать сына наследником. Имеет право рассчитывать на его понимание Отец не может считать своего сына Хамом, иначе зачем ему жить А ты вел себя как посторонний Как будто у тебя с нами ничего общего
Виктор. Мать, ты судишь! Судишь безжалостно, но ты ничего не знаешь Но судишь!
Вера Александровна. А разве ты не судил все эти годы нас? И жалости в тебе было немного. И никакого желания понять, что с нами было Ты даже не видел, как ему было больно! Желающих судить было много, и ты, его сын, почему-то был с ними, а не с ним А потом у него не выдержало сердце.
Виктор. Рак! Он умер от рака!
Молчание.
Вера Александровна. Спасибо, что напомнил. Ты думаешь, я забыла?
Виктор. Зачем? Зачем мы сейчас об этом говорим? Почему именно сегодня? Сейчас?
Вера Александровна. А сегодня такой день. Особый. Нас выгоняют из дома, где прошло твое детство, где вырос твой брат, где умерла моя мама Я не хочу, чтобы эта проклятая машина приезжала! Лучше бы она не приезжала никогда А ты так спешишь, так рвешься отсюда
Пауза.
Виктор (вглядываясь в бюст). Странно, он всегда казался нам просто чудовищным Ничего общего с отцом! А сейчас такое ощущение, что что-то схвачено И очень точно. Помнишь, когда он задумывался, он тер лоб. Вот так
Вера Александровна. Однажды пришел выпивший, мы легли спать, и он начал храпеть. Я его растолкала и говорю: «Что может быть хуже пьяного мужика!» Он посмотрел на меня и сказал, как отрезал: «Пьяная баба!» И тут же снова заснул, как убитый
Виктор. Слушай, а каким он казался тебе в молодости? Я помню его фотографии такой здоровый парень, лицо простоватое, обычное Это уже потом вдруг проступило совсем другое лицо
Вера Александровна. Для меня он всегда был одним Мне страшно, Витюша! Что с нами будет? Без отца
Виктор. Помнишь, бабка говорила: «Живым в могилу не ляжешь, хотя и впору уже».
Вера Александровна. Ну, утешил. Ты как скажешь, так не знаешь плакать или смеяться.
Виктор. Смеяться, мать. Если выбор такой, то только смеяться Сейчас бы выпить! У нас ничего нет случайно?
Вера Александровна. Надо посмотреть.
Они уходят. Смотрит из темноты белый бюст.
Появляется Тася. Подходит к телефону. Берет трубку, но тут замечает бюст, ахнув, роняет трубку. Смотрит на бюст, он словно притягивает ее. Она подходит совсем близко, пытается накрыть дверцу, но та со скрипом открывается вновь. Тася в смятении торопливо уходит.
Входят Максим и Неволин. Сразу видят бюст.
Максим (он явно слегка выпивший). Елы-палы, мать моя! Ничего себе встреча!
Неволин. Да, впечатляет. Слушай, а откуда он у вас, я что-то и не помню Помню, что был, а откуда, зачем?
Максим. Что, брат, пронимает? Берет за душу?.. Это тебе не хвост собачий. Тут штука посильнее «Фауста» Гете! Отец его, знаешь, как называл? Идолище поганое. Какой-то ваятель-любитель осчастливил. Отец ему помог с чем-то Не помню уже То ли с квартирой помог, то ли ребенка на операцию пристроил Он же все время кому-то помогал А мужик этот, оказывается, после работы ваял скульптуры для души. И как-то раз подвозит на грузовике это произведение прямо к дому. Мы туда-сюда, а как откажешься?.. Думали-думали, что с ним делать, потом спрятали в чулан, чтобы людей не пугать. Не перед домом же было ставить!.. Решат, что Иконниковы спятили (Максим смотрит на бюст внимательно). А ведь схватил ваятель что-то Что-то в этом чуде-юде есть от отца. Раньше я не замечал
Неволин. Значительность чувствуется Человек-то был незаурядный.
Максим. Это да, мы пред ним ничто, муравьи, спешащие по сво им делам Для кого величия, а для кого Знаешь, я не успел с ним пожить на равных. Так и остался для него маленьким. Он титан, а я под ногами крутился. Это Виктор считался наследником и продолжателем, а я так Он меня ничем не нагружал. Только в последнее время его потянуло как-то ко мне, когда Виктор ушел от него Но он уже умирал и ничего у нас не получилось. Опоздали. (Бюсту). Вот так, старик. А ты ничего и не знаешь. Я жил с ощущением, что за мной стена, железобетон. И вдруг оказалось, что стены нет и надо самому
Неволин. Да вроде пора уже и самому Где-то и что-то
Максим. Пора, брат, пора
Неволин. Слушай, а что вы действительно побежали отсюда как муравьи? Мать вон довели Для нее же этот отъезд, как конец света!
Максим. А ты что предлагаешь?
Неволин. Не хотите не уезжайте.
Максим. Вот так вот. Ты что ли нам разрешаешь?
Неволин. Попробовали бы вот его отсюда выгнать! (Указывает на бюст). А вас, выходит, можно Вы сами на все согласны, что ж вас жалеть? С вами делай, что хочешь
Максим. Вот как ты запел! Ишь ты! В своей Германии что ли научился?
Неволин. И там тоже. Там, знаешь, на печи не полежишь! Знаешь, скольких сил мне стоит каждый раз добиться продления визы? Немцы делают все, чтобы я там не остался, регулярно стараются выпереть, каждый раз надо искать с высунутым языком новый рабочий или издательский договор
Максим. Ну и возвращался бы!
Неволин. Куда? Куда мне было возвращаться? Ни жить негде, ни работать!
Максим. Не надо было квартиру своей жене оставлять. Раз развод значит, распил. Всего! Все пополам. А ты ей квартиру оставил, а сам уехал. Слава богу, хватило ума не выписаться оттуда и сохранить на нее права. Теперь-то она твоя? Квартира?
Неволин. Теперь моя. Так что осталось найти работу и можно возвращаться
Максим. Слушай, так она точно пьяная с каким-то мужиком была?
Неволин. Да какая теперь разница! (Смеется) Ну вы и семейка! Вас одно интересует пьяная и с кем? Ты еще спроси сколько теперь квартира стоит?
Максим. Да я уже прикинул бабки хорошие, если продавать. Кстати, как на предмет занять?
Неволин. А как дачу сохранить тебе не интересно?
Максим. А ты что знаешь?
Неволин. Да вы начните сначала что-то делать! Хотя бы! У вас столько знакомых осталось, вполне влиятельных людей. Этот друг твоего отца, Юдин сейчас зам генерального директора в фирме. Обратитесь к нему. Кстати, я узнал, что Инга Завидонова сейчас в конторе здешней работает, не последний человек
Можно с ней поговорить В суды пойти Надо просто что-то начать делать!..
Максим. Да ладно, не суетись. Поздно уже. Ушел поезд
Неволин молча смотрит на него, удрученно крутит головой.
Максим. Пойдем лучше пивка дернем. Я там во дворе в кустах шесть банок спрятал!
Неволин (смеется). В том самом месте? Как в детстве? Чтобы мама не нашла!
Максим. Ну!.. Эх, какие были времена!
Они уходят. Из другой двери появляются Виктор и Вера Александровна. В руках у Виктора бутылка. У Веры Александровны несколько рюмок. Садятся да стол, Виктор наливает две рюмки.
Вера Александровна. А что ж мы вдвоем, как пьянчужки? Надо всех позвать.
Виктор. Да ты не волнуйся, сейчас они все на запах налетят. Ладно, мать, давай Что поделаешь, всему приходит конец