Я хочу попросить тебя об одной услуге, Том, сказал он.
Нужно спрятать тебя от полиции?
Одолжи мне денег. Я не смог купить билет. Да и новая одежда не помешает.
Ничего страшного. Денег у меня много.
А ещё мне нужно будет немного пожить с тобой. Ну, у твоего брата. Можно?
Конечно. Джерри не станет возражать. Алекс
Но Алекс уже положил на стол руки, опустил на них голову и крепко уснул.
Поезд объехал Венецианский залив и начал набирать скорость, направляясь к югу.
* * *Когда Алекс проснулся, поезд по-прежнему ехал среди итальянских полей. Он медленно потянулся, чувствуя себя уже заметно лучше. Поезд не просто уехал из Венеции он увёз его от жутких приключений прошлой ночи. Выпрямившись, он увидел Тома, пристально смотревшего на него. Между ними на столе лежали сандвич, пачка печенья и банка «Кока-колы».
Я подумал, ты проголодаешься, сказал Том.
Помираю от голода. Спасибо. Алекс открыл банку с колой. Она была тёплой, но ему было всё равно. Где мы вообще?
Час назад проехали Рим. Наверное, скоро уже доедем до места.
Том дождался, пока Алекс допьёт, и отложил книгу.
Ужасно выглядишь, заметил он. Расскажешь, что случилось вчера?
Конечно.
Ещё до того, как сесть в поезд, Алекс решил, что расскажет Тому всё. Дело было не только в том, что ему нужна помощь Тома. Он уже устал врать.
Но не уверен, что ты мне поверишь, добавил он.
Ну, я уже два с половиной часа читаю книжку, сказал Том, и добрался только до девятнадцатой страницы. Так что, пожалуй, предпочту послушать тебя, что бы ты ни сказал.
Ну хорошо
Алекс рассказал всю правду о себе только одному человеку своей подруге Сабине Плэжер. Она ему не поверила по крайней мере, до тех пор, пока её не похитили, связали и посадили в подвал загородного особняка, которым владел сумасшедший мультимиллионер Дамьен Крэй. Теперь же Алекс рассказал Тому всё то же самое, что и ей, начав с правды о смерти дяди и закончив побегом из затопленной комнатки прошлой ночью. И, что страннее всего, рассказывать ему понравилось. Он не хвастался тем, что он шпион и работает на тайную разведку. Напротив, он слишком долго был слугой МИ-6, и его заставляли молчать обо всём, что он сделал. Его даже заставили подписать официальные бумаги о неразглашении. Рассказав правду, он сделал ровно то, что хотели ему запретить, и это помогло ему сбросить с души большой камень и обрести чувство, что он сам контролирует ситуацию.
Я не мог вернуться в гостиницу. У меня не было ни денег, ни обуви. Но я знал, что ты собираешься в Неаполь, так что я пошёл на вокзал и дождался тебя. Потом пробрался в поезд вслед за тобой. Ну и вот он я.
Алекс договорил и теперь нервно ждал ответа Тома. За предыдущие двадцать минут Том не проронил ни слова. Неужели он, как и Сабина, сейчас развернётся и уйдёт?
Том медленно кивнул.
Звучит логично, наконец проговорил он.
Алекс уставился на него.
Ты мне веришь?
Я просто не вижу, чем ещё можно объяснить всё, что с тобой происходит. Почти не бываешь в школе. Все эти шрамы и кровоподтёки. Не, ну я ещё думал, что тебя может избивать твоя экономка, но это как-то совсем невероятно. Так что да. Я верю, что ты в самом деле шпион. Но это жуть вообще, Алекс. Хорошо, что шпион ты, а не я.
Алекс не смог сдержать улыбки.
Том, ты в самом деле мой лучший друг.
Рад помочь. Но кое-что ты мне всё-таки не рассказал. Почему тебя вообще заинтересовала эта Скорпия? И что ты собираешься делать в Неаполе?
Об отце Алекс рассказывать не стал. Эта история до сих пор мучила его и была слишком личной, чтобы хоть с кем-нибудь ею делиться.
Я должен найти Скорпию, начал он, немного помолчал, затем продолжил, осторожно подбирая слова. По-моему, мой папа как-то был с ними связан. Я вообще не знал его. Он умер вскоре после моего рождения.
Они его убили?
Нет. Трудно объяснить. Я просто хочу узнать о нём побольше. Никогда не встречался ни с кем, кто бы знал его. Даже дядя о нём особенно ничего не говорил. Я просто должен узнать, кто он.
А Неаполь?
Я слышал, как миссис Ротман говорила о какой-то компании в Амальфи. Это недалеко от Неаполя. По-моему, она называется «Консанто». Я увидел это название в какой-то брошюре в её столе, а ещё в этой брошюре была фотография человека, который с ней говорил. Она сказала, что поедет туда через два дня. Это уже завтра. Мне интересно, зачем она туда собралась.
Но Алекс нахмурился Том. Ты натолкнулся на того чёрного парня, Найла
Он на самом деле не совсем чёрный. Скорее как бы так сказать чёрно-белый.
Едва ты упомянул Скорпию, он запер тебя в погребе и попытался утопить. Зачем возвращаться? Они, похоже, не слишком-то хотят с тобой разговаривать.
Знаю.
Том был прав, Алекс не мог этого отрицать. А о миссис Ротман ему узнать не удалось почти ничего. Он даже не мог быть уверен, что она как-то связана со Скорпией. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что она или люди, которые работают на неё, совершенно безжалостна. Но отступиться он не мог. По крайней мере, не сразу. Ясен Григорович показал ему дорогу, и он должен был пройти её до конца.
Я просто хочу посмотреть, вот и всё.
Том пожал плечами.
Ну, полагаю, проблем хуже, чем с мистером Грэем, у тебя точно не будет. По-моему, он собирается тебя прикончить, как только ты переступишь порог школы.
Ага. Знаю. По телефону он говорил как-то нерадостно.
Они ненадолго замолчали. Поезд без остановки пронёсся мимо какой-то станции, освещённой яркими неоновыми лампами.
Должно быть, это для тебя очень важно, сказал Том. Ну, узнать что-то о папе.
Да. Важно.
Мои мама и папа уже не первый год только и делают, что ссорятся и орут друг на друга. А теперь они решили расстаться и ссорятся ещё и из-за этого. Мне на самом деле на них наплевать уже. По-моему, я их даже не люблю.
На какое-то мгновение лицо Тома омрачилось такой печалью, какой Алекс не видел никогда.
Так что да, я понимаю тебя, и надеюсь, что ты узнаешь о своём папе что-нибудь хорошее. Потому что я о своём вообще ничего хорошего сказать не могу.
Джерри Харрис, старший брат Тома, встретил их на вокзале и отвёз на такси к себе домой. Ему было двадцать два года; он приехал в Италию, чтобы провести там год между школой и университетом, а потом забыл вернуться. Алексу он сразу понравился. Джерри был совершенно беспечным, худым (или даже скорее тощим), с отбелёнными волосами и вечной кривой ухмылкой. Он совершенно не удивился тому, что Алекс явился без приглашения, и не задал ни единого вопроса ни о внешности, ни как Алекс доехал из Венеции босиком.
Он жил в Испанском квартале города, на типичной неаполитанской улице узкой, с пяти-шестиэтажными домами по обе стороны и бельевыми верёвками, висящими между ними. Подняв голову, Алекс увидел потрясающий калейдоскоп из обваливающейся штукатурки, деревянных ставней, резных перил, карнизов-клумб и террас, на которых сидели разговорчивые итальянки, болтая с соседками. Джерри снимал квартиру на верхнем этаже. Лифта в доме не было. Они втроём поднялись по извилистой лестнице. На каждом этаже их встречали свои запахи: дезинфицирующее средство и детский плач на втором, макароны и скрипичные пассажи на третьем
Вот мы и пришли, объявил Джерри, открывая дверь. Чувствуйте себя как дома.
Квартира оказалась открытой планировки, почти без мебели, с белыми стенами, деревянным полом и красивым видом на город. В углу располагалась кухня, где все свободные поверхности были уставлены грязной посудой; с другой стороны была дверь, ведущая в небольшую спальню и уборную. Кто-то умудрился затащить на верхний этаж побитый жизнью трёхместный кожаный диван. Он стоял прямо посреди комнаты, окружённый спортивным инвентарём, в том числе и незнакомым Алексу. Два скейтборда, верёвки с крючьями, огромный воздушный змей, монолыжа и что-то похожее на парашют. Том уже рассказал Алексу, что его брат увлекается экстремальным спортом. Он преподавал в Неаполе английский язык как иностранный, но всю зарплату тратил на поездки в горы, на сёрфинг и тому подобное.
Есть хотите? спросил Джерри.
Ага. Том плюхнулся на диван. Часов шесть ехали в поезде. У тебя есть что-нибудь?
Прикалываешься, что ли? Нет, конечно. Сходим, купим пиццу или ещё что-нибудь такое. Как вообще дела, Том? Как мама и папа?
Всё по-старому.
Настолько плохо? Джерри повернулся к Алексу. Родители у нас отстой полный. Уверен, брат тебе уже рассказывал. Ну, блин, они назвали его Том, а меня Джерри. Куда ещё хуже?