Марк, по большей части занимавшийся чтением пергамента, свитков, навощенных дощечек, изредка бросал взгляд на беговые дорожки. Он знал, что такое поведение не очень нравилось горожанам, оно, словно демонстрировало пренебрежение к скачкам, которым было привержено большинство римлян. Поэтому Марк старался не сильно привлекать к себе внимание во время занятий скучными канцелярскими делами. И все же сейчас, вынужденный отвлечься на радостные вопли зеленых, он поморщился.
Луций, соблюдай беспристрастность!
Стараюсь, брат мой, весело отвечал Вер, но, боги! Азарт сильнее меня.
Побереги здоровье, ты весь красный.
И, вправду, Луций почувствовал приток крови к голове, грудь сдавило ему стало тяжело дышать, однако он решил не обращать внимания на такие пустяки.
Сегодня, очень жарко Марк. Это солнце так пригревает, ответил он, внутренне раздражаясь на брата. В конце концов, он, Луций, взрослый человек, и он уже забыл, когда получил тогу мужчины.
Правда? Марк удивленно глянул на небо. Оно было закрытое плотными белесыми тучами, но он ничего не сказал брату, ибо сдержанность отличительный признак стоиков.
Слабость как источник войны
Властитель Парфянского царства Вологез был третьим царем с таким именем, управлявшим обширными восточными землями, населенными кочевыми племенами дахов и парнов, греками, оставшимися после правления Селевкидов и персами, которых когда-то завоевал Александр Македонский. Парфия занимала обширную территорию, касаясь на востоке перевалов Гиндукуша и индийских земель, на севере Армении, которую она пыталась поглотить, а на западе упершись в Сирию, принадлежавшую римлянам.
Борьба за Армению длилась долгие годы с переменным успехом. Когда побеждали римляне, то армянским царем становился их ставленник, когда парфяне наоборот. Тем не менее, парфянские правители издавна именовались армянскими царями, как бы подчеркивая незыблемость прав на армянский престол.
Успешные походы в Парфию римского императора Траяна надолго ослабили государство кочевников, страну раздирали междоусобицы, возникло двоецарствие. И вот Вологезу, честолюбивому, воинственному и мстительному человеку, удалось тринадцать лет назад объединить царство, сосредоточив власть в одних руках. Его отец Вологез и родной дядя Митридат вовремя покинули бренный мир10 и две половины страны восточная и западная, оказались, наконец, под власть одного человека.
У Вологеза имелась одна важная, не дающая покоя мечта, толкавшая его честолюбивые помыслы все дальше и дальше к новым свершениям. Он хотел отомстить римлянам за поражения, полученные при императоре Траяне, за то, что его двоюродную сестру увезли пленницей в далекий Рим, за то, что враги захватили золотой царский трон в Ктесифоне зимней столице Парфии.
Как опасный хищник он присматривался к западным рубежам своего государства. Он посылал разведчиков под видом купцов, перехватывал письма, самолично опрашивал путешественников, чтобы знать состояние римских войск у границ и, выбрав удачный момент, нанести им внезапный и сокрушительный удар. Император Антонин в его глазах выглядел слабым, слишком мягкотелым государем, не приспособленным для того, чтобы держать бразды правления в сильных руках.
Говорили, что Парфия беспокоила римлян и Антонин, незадолго до смерти, решил укрепить восточную окраину государства, направив туда дополнительные силы. Так Вологезу сообщали, что в Сирию прибыл легат Прокул с подкреплением. Однако римляне не успели напасть первыми, а Вологез, в свою очередь, не торопился, выжидал, точно затаившийся в засаде волк. Десять лет назад он откусил от римского бока всего лишь небольшой кусок провинцию Ассирию, когда-то созданную завоевателем Траяном. Рим ничего не смог противопоставить напору Вологеза. Теперь же хищник, наконец, дождался, чтобы оторвать кусок еще больше.
В его глазах дуумвират молодых цезарей выглядел смехотворным. Дуумвират? Что это такое? Вот были два правителя его отец Вологез второй и дядя Митридат. Они поделили страну на две части, правили, как заблагорассудится. Никто никому не мешал. Если взять историю Рима, а Вологез хорошо ее знал, также в свое время поступил и Октавиан Август, разделив государство на три части между собой, Антонием и Лепидом. А тут? Управлять вместе? Ну, уж нет! Вологез хорошо знал, что такое невозможно. Власть нельзя разделить, словно кусок хлеба, разрезав на несколько ломтей, чтобы все были сыты и довольны. Власть едина и неделима, как золото трона, стоявшего некогда в самом главном зале Ктесифона. Теперь же от него осталась лишь жалкая копия из бронзы во второй столице государства Нисе.
Невысокий, плотный, с хорошо ухоженной бородой, ровно подрезанной снизу, так что она выглядела четырехугольной, Вологез подошел к возвышению, на котором стоял тяжелый, тускло отсвечивающий медью трон. Он оглядел его с презрением, как смотрят на не оправдавшего ожиданий человека, и нехотя зашагал по ступеням возвышения вверх, туда, где находилась эта неуклюжая громадина. По краям тронного зала стояли царедворцы и телохранители, уважительно молчащие, не решающиеся нарушить полет мыслей своего государя.
Сегодня он ждал стратега Хосрова, занятого последний месяц важным делом. По приказу Вологеза Хосров собирал войска для похода на Армению. Никто не мог предвидеть планов правителя Парфии и то, что дуумвиры оставили на своих постах старых наместников проконсула Рутилиана в Сирии, Севериана в Кападдокии, Сохемоса из рода Ервандидов в Армении, лишний раз подтверждало выводы Вологеза о слабости Марка Антонина и его брата Луция. Они боялись перемен. Они оставили этих разжиревших от безделья, состарившихся в покое и комфорте сенаторов на своих постах, чтобы он, молодой, тридцатилетний царь Парфии, проучил гордый и зазнавшийся Рим. Такой благоприятный момент нельзя было упускать.
Приветствую тебя, драгоценный мой повелитель! голос Хосрова раздался неожиданно и оторвал Вологеза от глубоких размышлений. Наместники провинций и сатрапы городов дали достаточно людей и лошадей. Пеших воинов прислали албаны, гирканцы и Согдиана. Теперь мы можем выступать в поход.
Это наместники. А цари? Все ли они отправили нам воинов, Хосров?
Все, повелитель. Крупные отряды конных лучников пришли из Мидии, Осроены и Персиды. А мелкие царства дали немало тяжелых всадников, закованных в броню. Все готово!
Значит, ты уверен в успехе?
Вологез пристально глядел на полководца. Тот, разодетый в позолоченный халат, сложив руки на груди, демонстрируя унизанные золотыми перстнями пальцы, с завитой в мелкие колечки благоухающей клиновидной бородой, никак не походил на грозного и могучего предводителя парфянских войск. К тому же щеки его нарумянены, а глаза подведены черной краской.
Но царь знает, что общее впечатление обманчиво Хосров был хитрым и опытным стратегом, которому не занимать мужество в бою. Что же касается раскрашенного лица, то краска являлась фамильной чертой всех мужчин из знатного семейства Суренов, чья резиденция находилась в Сейстане крупнейшей епархии царства. Помнится, один из них, такой же раскрашенный как женщина, когда-то безжалостно уничтожил двадцать тысяч отборных воинов Красса, а голову незадачливого римлянина подарил парфянскому царю Ороду.
Я уверен, повелитель! Мы возьмем Артаксату и изгоним оттуда жалкого Сохемоса.
Сохемос! презрительно произнес Вологез, кривя губы в усмешке. Потом повторил: Гай Юлий Сохемос! У этого Ервандида даже не нашлось смелости называться своим, подлинно армянским именем Тигран, а мы знаем, что это имя не раз приносило славу великой Армении. Зато у нас есть кем заменить предателя.
Да повелитель! Пакор11 возглавит нашу легкую конницу.
Пусть поможет нам Ахурамазда!12 Начинайте движение к границе. Мы войдем в Армению осенью.
Никто не догадывался, что Вологез, этот жесткий и сильный правитель, человек хитрый, подозрительный и в то же время расчетливый, страстно любил одну из жен своего многочисленного гарема. Она приходилась сестрой царю Адиабены, чьей столицей был город Арбела. Звали ее греческим именем Нефтис.
Женщины редко играли значимую роль в истории государства и за все время существования Парфии только два имени обращали на себя внимание Родогуна и Муза. Первая была дочерью царя Митридата, знаменитой воительницей, а вторая италийской рабыней, подаренной Октавианом Августом царю Фраату. Муза стала впоследствии царицей и родила наследника престола.
Нефтис могла стать третьей такой женщиной. Молодая и стройная, хотя и скрывавшая прекрасное тело под длинной туникой до пят, она не обладала красотой иных гаремных дев. На лице ее выделялся крупный нос, составлявший почти прямую линию со лбом, и Вологез шутил, что ее греческий профиль похож на профиль Венеры. Она смотрела на мужа черными миндалевидными глазами, не отводя их, не пряча за длинными ресницами и ее взгляд притягивал к себе, обладая колдовской божественной силой. Он обволакивал, подчинял, не оставляя силы к сопротивлению. Только Вологез не желал сопротивляться Нефтис. Подчиняться было приятно, подчиняться было сладостно, как сладостно целовать ее детские, чуть припухлые губы.