Незнакомец недолго сопротивлялся истопнику и уже вскоре, растянувшись на старом диване, захрапел здоровым сном. Павел Петрович укрыл его своей курткой и, ухмыльнувшись, вернулся к столу.
Здесь он собрал документы в конверт, а из другого достал деньги.
Пересчитав купюры, он произнес:
Однако, сумма приличная. Надо поделиться с этим бедолагой.
Павел Петрович взглянул на храпящего «покойника» и спросил:
А кем тебе будет эта прекрасная дама?
Виктор ему ничего не ответил, а истопник стал гадать:
Жена не жена, подруга не похоже. Да, и слабоват ты для нее, ни смотришься ты рядом с ней Тогда кто?
Да, какая тебе разница? Сдался истопник, кем бы она не была ему она необыкновенная женщина!..
Павел Петрович пропустил еще стопочку и удобно разместившись за столом, прикрыл глаза. Он вспоминал минувшие события, думал о прекрасной незнакомке, о Викторе и его воскрешении.
Уже засыпая, он тихо произнес:
Однако, веселенькое дежурство у меня сегодня получилось
Глава 1.
Роман я закончил еще месяц назад, но почему-то сомнения и даже тревога не давала мне поставить точку и отдать его в издательство. Я подозревал, что в нем было что-то упущено, что-то не дописано, и это «что-то» было немаловажным звеном моего произведения.
Чтобы развеять сомнения, я решил перечитать роман сначала.
Первую часть я прочел на одном дыхании и легко перешел ко второй, оставляя все свои текущие дела на потом. Читать было легко и интересно. И поскольку роман был написан от первого лица, я прислушивался не только к искусному пересказу рассказчика, но и к его переживаниям, размышлениям и философским умозаключениям.
Закончив вторую часть, я не нашел ничего такого, что могло меня встревожить в написании романа. Мне нравилось в нем все; и сюжет, и его неординарные персонажи, и динамика, и даже философия здесь мне казалась нескучной, а даже занимательной.
Сделав небольшой перерыв, вечером этого же дня, я сел читать заключительную часть своего романа. Перечитывая страницы, я вдруг открывал для себя новые темы и новые вопросы, заставляющие поразмышлять над прочитанным. Мне было удивительно и любопытно, что я автор этого романа, задумывался над своими же заключениями и впечатлениями от увиденного
Значит роман получился! Заключил я и заходил по комнате.
Закурив сигарету, я продолжил:
Этого я и хотел, к этому я и стремился. И если хоть один читатель задумается над книгой значит труды мои были не напрасны.
Я присел над рукописью и продолжил читать вслух:
«Конечно, я понимал, что своему предшественнику я был многим обязан. И не столько его телу, которое он мне предоставил, сколько его литературным навыкам, которые помогли мне передать свои знания и наблюдения людям в форме познавательного романа».
Прочитанные строчки почему-то с трудом усваивались в голове, и я, махнув рукой, предался воспоминаниям, расхаживая по комнате.
У зеркала я остановился и посмотрел на свое отражение.
Где-то так и выглядел мой предшественник журналист Виктор Кораблев, произнес я и провел пальцем по его небритой щеке.
Странно почему именно он? Задавался я вопросом и тут же отвечал. Наверное, от того, что наши судьбы в чем-то перекликались.
Мы оба были творческими и мечтательными натурами, которые были не равнодушны к литературе и всему прекрасному
И все-таки почему именно он? Этот вопрос я задавал и священнику, исповедовавшего меня. Почему он, а никто-то другой?..
Пути Господни неисповедимы, коротко отвечал он мне, пристально рассматривая меня.
Наверное, даже он сомневался в правдивости моего рассказа и с недоверием относился к моему воскрешению. Да, я и сам, если честно, со временем стал привыкать к своей новой земной жизни. Я был человеком и поэтому частенько размышлял поземному, забывая свое истинное предназначение в этой жизни.
С чьей-то легкой руки я быстро восстановился после перехода и адаптировался к новой и достаточно обеспеченной жизни. Но благодаря людям, окружающим меня, месту расположения и неординарным событиям, я не забывал о своем желании рассказать людям всю правду о жизни и смерти. А этот журналист, подаривший мне свое тело, которое еще помнило его нелегкую жизнь, подталкивал меня к скорейшему осуществлению моей цели.
Я присел за стол и стал вычитывать отрывки из текста, связанные с моим предшественником. Таковых моментов оказалось немного на страницах моего романа, и я упрекнул себя:
Негусто! Мог бы и главу посвятить этому парню, все-таки живешь в его теле не красиво как-то получается
А, что писать? Парировал я. Что я знаю о нем? Обыкновенный человек со всеми свойственными людям проблемами
Не скажи, возразил я, он был журналистом и творческим человеком, а ко всему еще и любил!.. И это уже заслуживает внимания.
Но насколько я помню, он любил свою дочь?!
Какая разница, Витя? Ты подумай и вспомни, ведь подо всем этим лежит большая подоплека время, события, жизнь
Да Согласился я и задумался.
* * *
За окном была уже ночь, а я, перелистывая страницы романа, вспоминал историю жизни моего предшественника. Я уже написал, что к моменту гибели, этот парень жил один, находясь в законном браке со своей женой Ниной. Была у них и дочь Арина, но семьи, как таковой не существовало. Виктор снимал квартиру где-то за городом, а его жена с дочкой проживала у своего отца жесткого домоправителя и по сути недалекого, но самодовольного человека. Здесь, наверное, и таилась причина не родства Виктора с родственниками Нины. Необоснованные упреки и постоянные поучения тестя и его окружения делали жизнь Виктора невыносимой в этом доме. Брат Нины не отличался умом от своего родителя и тоже, не имея своей семьи, раздавал советы об этике семейной жизни. Мало того, здесь, как бельмо на глазу, чуть ли не каждый день маячила и бывшая свекровь Нины. Она не оставалась в стороне от текущих событий и часто, вставляя свои реплики и советы, шепталась с Ниной наедине. Спасало Виктора только одно дочь и работа. Работу он свою любил, а дочь обожал
Перечитав в романе все о своем предшественнике, я заметил, что его тело хранило еще много всяких печальных ситуаций, которые каким-то образом переплетались с мой недалекой земной жизнью Это было интересным и любопытным фактором, подмечал я, припоминая свою земную, не совсем удачную семейную жизнь.
Память тела услужливо предоставляла мне фрагменты жизни моего предшественника, и я порой удивлялся точности сохраненной информации. Я припоминал не только какие-то определенные истории, я даже помнил состояние души этого журналиста. Восстанавливая события минувших лет, я все больше и больше погружался в его жизнь. Очень скоро это занятие меня захватило, и я вспомнил о сумке, выданной мне при выходе из крематория. В старенькой потрепанной барсетке я нашел его рабочий блокнот, визитку, гелиевую ручку и тетрадь с записями. В записной книжке, помимо дат, адресов и телефонов, были записаны фрагменты взятых интервью и заголовки к будущим материалам. А тетрадь оказалась дневником литературным пересказом его любви к дочери. Кроме хронологии здесь были и стихи, и рисунки карандашом, и какие-то даты, выделенные красными чернилами. Это показалось для меня любопытным, и я уже через полчаса понял, чего не хватало в моем романе
История моего предшественника была не только интересна, но и поучительна. Его чувства, его представления о любви и добре, давали мне новые темы, и я теперь уже не представлял свой роман без этого журналиста с его нелегкой судьбой.
Как же так, удивлялся я. Такой персонаж и такой случай? Это же не просто реинкарнация это чье-то проведение!..
Помнится, я как-то уже просматривал его записи, но тогда они показались мне не интересными, а сам Виктор наивным и слабым человеком. Не таким я представлял журналиста. Люди этой профессии виделись мне сильными, принципиальными и волевыми, поэтому я и не придал должного значения этому парню.
Но сейчас, перечитывая и вспоминая его жизнь, я понимал, что должен серьезно подойти к этой теме. Мне нужно было не только вспомнить его жизнь, я должен был увидеть и встретиться с его дочерью, так как именно она являлась для меня главной загадкой, а для моего предшественника смыслом жизни.
Его жена Нина меня не интересовала, никак женщина, никак человек, уж очень много в ней было нехорошего недоброго, хотя и выглядела она достаточно привлекательно. Образованная, с хорошими манерами, она временами даже казалось кроткой женщиной, но на самом деле все выглядело не так. Нина была сильным и подчас черствым человеком, который сам не знал, чего хочет, усложняя жизнь себе и окружающим ее людям. Об этом упоминалось и в записях Виктора, об этом напоминало мне и его тело. И чтобы закончить тему его жены, для себя я заключил так; что это была большая ошибка моего предшественника. Нина никогда его не любила. Она не была ему другом, как не была и врагом. Она просто была