Я на берегу людей оставил, первое, что сказал Свенельд изумленному Дагу, отцу Арнэйд, когда она привела его в дом. Завернут, если что.
Если что? в недоумении повторила Арнэйд.
Эти люди за два года слишком привыкли грабить! с беспокойством пояснила ей Ошалче.
Наши не тронут, но псковские и все варяги еще не дома, подтвердил ее догадку Свенельд. Пусть парни по очереди хоть первое время постерегут, пока до всех дойдет.
А вы надолго здесь? Ошалче вовсе не радовалась мысли, что в их мирном, тихом краю появились две с половиной тысячи чужих вооруженных мужчин, привыкших жить на войне.
Надолго не стоит, мы вас съедим. Надо в Хольмгард гонца послать, к Олаву.
Гонца сейчас отправлю. Но как вы сюда попали? Даг наконец опомнился настолько, что обрел дар речи. Вы пришли по Меренской реке с востока как вы попали на восток?
Кажется, впервые в жизни Арнэйд видела своего разговорчивого, шумного отца онемевшим от изумления. Даже когда той зимой, когда Свенельд с дружиной был здесь в последний раз, когда к ним в Силверволл явился Толмак с дружиной молодых мерен и стал искать здесь Илетай, свою сестру, похищенную какими-то русами это было самое поразительное происшествие за всю жизнь Арнэйд, он удивился намного меньше. Сам ведь объяснял Свенельду, как важно, чтобы пан Тойсар выдал свою дочь за русина, и тогда мерен согласятся собрать войско для похода на сарацин
Но нынешнее событие так легко понять и объяснить было нельзя. Глядя на отца, Арнэйд подумала: если бы у него на глазах люди взлетели в воздух и стали там кружить как птицы, он наблюдал бы за этим примерно с таким же лицом.
Мы прошли сперва вверх по Итилю, сколько смогли, пояснил им Свенельд. Потом перешли на другую реку, Волгыдо, ее приток. И по ней поднялись сюда.
Волгыдо?
Так ее называют чермису, они там живут.
Наши мерен ее называют Валга! сообразила Арнэйд.
Валга течет в такую даль? не поверил Даг. И впадает в Итиль?
Я не знаю, сколько дней мы шли, но где-то с месяц. На Валге и Итиле вместе мы три полнолуния видели точно, пока шли.
Три месяца? Арнэйд не верила своим ушам. По двум рекам?
Эти реки одна за другой текут отсюда и до самого Хазарского моря. Мы раньше на Итиль выходили после переволоки от Ванаквисля, в нижнем течении, но никто не знал, что есть путь по воде до самых этих краев. Мы знали, что выше от хазарских земель живут булгары, и надеялись, что они знают дорогу на запад. Они и правда знали про чермису, это их данники, а у тех язык оказался похож на меренский. Туда мы и правили. Другого пути для нас все равно не было. И вот встретили вас.
Даг и Арнэйд переглянулись, будто спрашивая друг друга: ты слышишь то же, что и я? и в один голос воскликнули:
Поверить не могу!
Но никто не засмеялся.
Это правда, подтвердил рыжебородый; когда он назвал свое имя Тьяльвар, Арнэйд вспомнила, что и он бывал среди сборщиков дани, приходивших к ним из Хольмгарда в прежние годы. Тогда его темно-русые волосы были длинными и двумя гладкими волнами лежали на груди, а теперь он был острижен коротко, как и остальные, рыжая борода отросла и свалялась. Мы шли, если от Итиля брать, чуть не целое лето. Когда мы к Итилю подошли, в нем еще высокая вода стояла и перелетных птиц была прорва, а здесь уже поля сжаты и гуси назад на юг летят.
Тем временем Ошалче опомнилась от изумления и попыталась встретить гостей как полагается. Заторопилась: эти люди, от которых веяло привычкой к насилию, внушали ей ужас, как настоящие ёлсы, но если они примут из ее рук пиво и хлеб, то уже не смогут причинить зла.
Кто у вас старший? спросил Даг, оглядывая гостей.
Он испытывал то же чувство, что и его дочь: лица были вроде знакомые, но казалось, что обладатели их стали другими людьми.
Я и Годо, ответил Свенельд.
Нет, во всем вашем войске. Может, стоит подождать
Во всем войске нет старше меня и Годо! И если его ждать, мы тут от жажды умрем, да, дренги?
А где же Боргар Черный Лис? Арнэйд слегка улыбнулась, вспомнив краснолицего хёвдинга, который в ту последнюю зиму все к ней присватывался.
В Табаристане от мушмушевки помер.
От чего? Арнэйд раскрыла глаза. Это болезнь такая?
Нет, это брага такая. У них там овощ растет, мушмуш[5], вроде яблок, только помягче и послаще Мы два года пива настоящего не видели. Свен сам взял ковш из рук Ошалче, не дождавшись приветственного слова. Аварцы в Тавьяке хоть вино делают как у греков, а где сарацины живут там ничего не достать. Брагу делали из чего попало, чуть не из дерьма верблюжьего
Не договорив, он припал к ковшу и враз выпил все до дна так и полагалось по обычаю, но едва ли кто когда делал это с такой жадностью. Допив, Свен перевернул ковш вверх дном, сглотнул и скривился, переводя дыхание, отвык от вкуса обычного ржаного пива. Глаза его покраснели и увлажнились, он заморгал, будто вот-вот потекут слезы.
И весь он как будто оттаял; даже Арнэйд, глядя на него, ощутила облегчение.
А там жара, продолжал Свенельд, вернув ковш Ошалче, мухи, пыль Он занемог от этой мушмушевки, два дня лежал, лицом посинел весь Потом начал орать что-то дикое Тошнило его какой-то грязью мы ему уж меч в руку дали, чтобы «соломенной смертью» не помер, а он вдруг вскочил и на людей бросился, чуть не зарубил одного он все равно потом под Итилем сгинул. Мы его схватили, Боргара, а он вдруг обмяк и на руках у нас повис. Положили его на пол, видим, помер Это давно было Свен нахмурился и почесал щеку, тем летом еще, первым. Потом мы меж собой хёвдингом выбрали Хродрика, родича моего. Вы его не знали, он был из Хедебю. Он и знатнее всех у нас был, кроме нас с Годо, но постарше и поопытнее. Да его потом в битве на море ранило, а от раны лихорадка, ну и
У вас была битва на море? удивился Даг. На каком?
По лицу его было видно, что все привычные представления об устройстве мира, сложившиеся за сорок с лишним лет жизни, этот день перевернул и перемешал.
Да на Хазарском же. Это море как море, берегов не видно. С ширван-шахом. Мы там на островах обосновались, оттуда по разным сторонам ходили, а он войско собрал и на нас хотел напасть. Вышли на него свеи и даны, они у нас одни умели на воде сражаться. Их меньше было, чем хасанов, но размололи их, просто в пыль. Корабли очистили, людей тыщу или больше потопили. У самих потери были небольшие, но Хродрику стрелой в бедро попало Его сам этот лечил, как его, Ётунов лекарь
Хавлот, подсказал плотный парень с рыжими волосами и бронзовым от загара лицом.
И то сказал: двергов из ран выгонять меня дед научил, но против здешних шайтанов нет у меня сильных слов Ну а потом люди собрались и нас с Годо выбрали старшими.
Пока Свен говорил, Ошалче, дикими глазами поглядывая на него, подносила ковши пива его спутникам, и с ними происходила та же волшебная перемена: глаза увлажнялись, лица оттаивали. Наблюдая за ними, Арнэйд понимала: привычный мерен обряд встречи гостей со времен появления в доме Ошалче она всегда сетовала на его длительность и однообразие обрел свой изначальный смысл. Принимая пиво из рук хозяйки дома, пришельцы сбрасывали с себя дух иного мира, того, что за гранью освоенного, и возвращались в число живых людей. Глядя, как один за другим они жадно выпивают свою долю, переворачивают ковш, жмурясь от слез, и переводят дух, Арнэйд и сама чувствовала, как отпускает ее потрясение, сменяясь, однако, все растущим изумлением. Чем яснее она осознавала, что все это происходит на самом деле, тем изумление ее делалось не меньше, а больше.
Вслед за Ошалче к каждому гостю подходил Даг и подавал лепешку с сыром; полагалось откусывать от этого один раз и класть на стол, но те жадно съедали все до крошки.
И хлеба человеческого два года не видели с набитым ртом прояснил Хольви, видя изумленный взгляд Арнэйд. Разве у хасанов хлеб?
Вы вернулись начал Даг, но сам сообразил, что из такого похода все вернуться никак не могут. Сколько вас вернулось?
После Итиля уцелела половина где-то. От наших, что под стягом Олава шли, две с половиной тысячи, они все со мной. А эти, Ётуновы, Свен помрачнел, не знаю, но похоже на то, они все к ётунам пошли
Но где же Арнор и Виги? неуверенно спросила Арнэйд, не понимая, о каких ётунах он толкует. Ты мне сказал, что они живы?
Ваши двое живы. Свен слегка просветлел лицом, сам довольный, что может сообщить добрую весть. Виги тем еще летом так животом однажды маялся, мы думали, помрет, ан нет. Человек сорок тогда померло. От воды дурной, что ли
Там не вода, а моча шайтанов, буркнул рыжий Логи; Свенельд сказал, что он родом тоже из Мерямаа, из ловцов-русов Арки-варежа.
Где они, сыновья мои? с волнением спросил Даг.
Скоро подойдут со всеми вашими. Свен взглянул на Ошалче. Они с мерен идут вместе. Тем больше всех повезло было они с Итиля целые ушли, не попали в избоище, но их на пути по Итилю в дозор все время ставили, вот там они людей теряли, бывало Пока через буртасов шли, ни одной ночи у нас не бывало спокойной. Даже и свата нашего, Тумая, однажды положили, с тех пор Талай, шурин брата моего, у них старший. Но сотни две их уцелело. Сейчас гонцы до них доберутся, они и явятся.