Через открытую на террасу дверь телевизор начинает доносить до моего слуха новостные сводки, зачитываемые знакомым женским голосом. Я оборачиваюсь и начинаю смотреть на громадный экран через панорамное окно, не желая возвращаться в дом. Пригубив латте, сосредотачиваю слух. Новости из Южной и Северной Америки. Там сейчас какая-то истерия из-за нового вируса. Вроде как учёные археологи подцепили его, когда копались в почве подтаявшей Антарктиды и наткнулись на захоронение из десятка человеческих мумий. Недавно стало известным, что их находки обитали на территории Антарктиды десятью тысячами годами до нашей эры, но глубже я в эту тему не вникала, давно уяснив для себя одну простую истину: меньше знаешь крепче спишь. И всё же эти мумии подпортили мои планы на это лето. Двадцать восьмого июля я планировала вылететь на Аляску и провести там туристический сезон до середины октября. Поездка была спланирована за год до её реализации, на месте меня уже ожидала группа из двух десятков человек, были забронированы номера в отелях, получены визы, куплены билеты и сделаны все необходимые прививки. Но Северная Америка внезапно закрыла свои воздушные границы. Всё случилось настолько резко и неожиданно, что сначала не все поняли, что именно происходит. Так я оказалась в эпицентре очередного хаоса нашего века: я уже была в самолёте, с дорожной подушкой на шее, когда наш рейс сняли с отправки. Всех пассажиров попросили покинуть борт самолёта, после чего всем, естественно, были принесены искренние извинения и пламенные обещания вернуть полную стоимость за посадочные билеты, но с тех пор прошло уже пять дней, а крупнейшая авиакомпания США всё ещё не перечислила мои деньги на мою карту. Очередная, казалось бы незначительная проблема, рискующая затянуться на несколько недель. А ведь у меня не так уж и много сбережений, чтобы разбрасываться подобными суммами налево и направо. Нужно бы позвонить сегодня в авиационную службу поддержки и узнать, что о себе думают знаменитые авиалинии США.
Оставшись посреди Гардермуэна* с рухнувшими планами в руках в виде неаккуратно сложенного билета в два конца и наблюдая за тем, как со взлётной полосы уверенно стартуют чьи-то, но не мои самолёты, я сразу же вспомнила о живущем в полуторах часах езды от Осло брате (*Га́рдермуэн крупнейший аэропорт Норвегии, главный аэропорт столицы Норвегии, расположенный в 48 км к северу от Осло, в муниципалитете Улленсакер фюльке Акерсхус). Так как податься мне больше было некуда, я поехала в Грюннстайн, хотя прекрасно знала, что там я никого не застану. Брат с женой в третий раз за двенадцать лет брака укатили в отпуск без детей, отправив сыновей в летний лагерь. Уехали они как раз двадцать седьмого числа и вернуться планировали только девятого августа, пока дети три недели с двадцатого по десятое число отдыхали в летнем лагере. В итоге пришлось звонить в Марокко брату и рассказывать ему о резком изменении своих планов, чтобы он объяснил мне как отключить сигнализацию и подсказал где именно искать запасные ключи от его дома. Впрочем, с ключами всё оказалось легко они, как и год назад, всё ещё лежали под выцветшим садовым гномом, подаренным молодому семейству Тейт крёстными родителями младшего сына.
В итоге я провела в доме Рэймонда и Кармелиты пять беззаботных дней и ночей, основательно опустошив их подвальные запасы еды и не зная, но постоянно ища, куда податься дальше после беспрерывного полугодового блуждания по свету, внезапно оборвавшемуся в самом неожиданном месте. На четвёртый день я наконец обрела новую цель: Му-и-Рана, сплав на одиночных байдарках. Предложение поступило от старых знакомых, коренных норвежцев Фолквэра и Ингрид, этим летом сочетавшихся браком на Языке Тролля* (*Каменный выступ на горе Скьеггедаль, расположенной вблизи города Одда в Норвегии, возвышающийся над озером Рингедалсватн на высоте 700 метров). Мы не виделись по меньшей мере два года, со времён двухнедельного похода в Вогезы*, в котором мы и познакомились, и за это время у каждого из нас произошло много головокружительных и даже переломных моментов в жизни, так что эту встречу предвкушали все (*Горный массив на северо-востоке Франции, составляющий западную границу Верхнерейнской низменности). Сейчас моими знакомыми планировался трехдневный сплав с ночёвками на берегах, при кострах и с палатками, компанией из одиннадцати человек. У ребят как раз имелась в запасе одна лишняя байдарка, так что двенадцатым участником похода должна была стать я с меня было только притащить себя и свою палатку в Му-и-Рана, где я бы переночевала в новом доме своих друзей, а уже завтра на рассвете мы бы начали свой многообещающий сплав.
Вчера вечером, прибрав после своего беззастенчивого присутствия приютивший меня в самое необходимое время дом и повторно опустошив подвальные запасы еды семьи брата, я с атлетической ловкостью собрала свою новую походную сумку и дважды перебрала рюкзак, и когда уже была уверена в том, что ничего не забыла и что завтра в шесть часов тридцать минут утра я буду на низком старте, абсолютно готовая оставить позади себя обиженное мной телевидение и пустой подвал брата, мой мобильный телефон разразился лелеющим душу мотивом. Входящий звонок был от брата, что меня не очень-то удивило, потому как всего шестью часами ранее я предупредила его о своих дальнейших планах. Поэтому я подумала, что он звонит, чтобы уточнить, не забуду ли я включить сигнализацию и закрыть гараж с его драгоценными инструментами. Но он звонил не за этим.
В Африке тоже появилась вспышка той заразы, из-за которой оборвались мои планы с Аляской. Рэймонд звонил, чтобы сказать, что они с Кармелитой вылетают из Марокко домой ближайшим прямым рейсом и что они должны будут приехать в Грюннстайн завтра около полуночи. Дети из летнего лагеря должны будут вернуться тоже завтра, но рано утром вроде как половина лагеря слегла от обыкновенной ветряной оспы, из-за чего его преждевременно закрывают, рассылая здоровых детей по домам. Рэймонд с Кармелитой не успеют встретить мальчиков, так что они рассчитывают на меня
Естественно мне пришлось согласиться, при этом уверив Кармелиту в том, что всё будет в порядке я с парнями буду ждать их дома, мы закажем пиццу, возможно вечером я что-нибудь приготовлю
Как только в трубке послышались три коротких гудка, ознаменовавших окончание беспокойного разговора, я резко опустилась на кровать, у которой всё это время стояла. Пока я разговаривала с Рэймондом, меня накрывали волны разочарования от несбывшихся планов, но как только я осталась наедине со своими мыслями, ощутила другую эмоцию Обеспокоенно набирая смс-сообщение Фолквэру о том, что приеду на сутки позже, сразу к берегу, как раз перед отплытием, я думала, а может быть и подозревала, что, возможно, в итоге мне придётся отложить эту затею окончательно.
Я даже не заметила, что Фолквэр не отписал мне ответное сообщение. Не будь я на взводе, может быть этот факт заставил бы меня беспокоиться ещё сильнее. Но я уже была слишком взбудоражена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Придвинув свою дорожную сумку к кровати, я достала двойную пижаму, отправилась в ванную комнату, приняла тёплый душ, высушилась до покраснения, пока корни моих длинных шоколадных волос не встали дыбом от переизбытка фиксатора, после чего завалилась спать всего лишь в десять часов вечера, чтобы в 05:11 проснуться от странной звуковой волны.
Глава 2.
Я уже собиралась зайти в дом, чтобы допить свой утренний кофе перед телевизором и наконец переодеться, когда меня вдруг окликнули откуда-то издалека:
Теона! Доброе утро!
Я оглянулась, не сразу поняв, кто именно и откуда меня призывает, и почти сразу заметила соседа, живущего через дорогу.
Доброе! не так же громко, но достаточно отчётливо прикрикнула в ответ я.
Никуда не уходи! Я сейчас к тебе приду, хорошо?! замахал руками над головой мужчина, стоящий на коротко стриженном газоне.
Не уйду! в ответ отозвалась я, после чего мужчина, видимо удовлетворённый моим ответом, скрылся за парадной дверью своего красивого дома.
Барнабас и Мередит Литтл австрийские мигранты. Ему тридцать семь на два года старше Рэймонда, ей тридцать четыре ровесница Кармелиты, и у них, помимо нескольких домашних питомцев, имеются три очень смазливенькие дочери десяти, семи и трёх лет. Барнабас, если я ничего не путаю, успешный брокер в сфере недвижимости, а Мередит, тут я точно ничего не путаю, успешная домохозяйка. Собственно конкретно её успешность в выбранной ею сфере я измеряю количеством рождённых ею детей и тем количеством котов, которых она держит безукоризненно ухоженными в своём начищенном до блеска двухэтажном доме.
Семья моего брата дружит с семейством Литтл так, как могут дружить примерные соседи: они обмениваются приглашениями на дни рождения детей, пирогами в честь новоселья или сочельников, комплиментами в честь новой машины или стрижки. Не то чтобы они были очень близки, но, насколько я понимаю, соседские гриль-тусовки друг друга они посещают регулярно.