ПЯТАЯ ЧАСТЬ
Проснувшись ещё до разрывного звука горна, Эрик неторопливо задымил трубку и принялся разбирать почту. Он совершенно не хотел этого делать, однако он должен был знать обо всём, что теперь происходит в его королевстве. Поэтому он тяжело вздохнул и неохотно принялся читать.
Когда он занял престол Криуры после смерти отца, он сразу назначил своего дядю Якова регентом. Эрик уверял, что ему необходимо закончить курс в академии, прежде чем занимать трон, поэтому пока он не может заниматься делами страны.
В свою очередь Яков был только рад такому стечению обстоятельств. Он всю жизнь хотел править страной, однако его мечте не суждено было сбыться: сначала ему мешал старший брат, наследник престола, а затем и племянник. И сейчас Эрик вдруг на время отказывается от власти в пользу дяди. Такой подарок судьбы Яков не мог не принять. Поэтому сейчас он, окружённый толпой угодливых слуг, сидел в Цанбу (столице Криуры) и расслабленно потягивал вино из золотого кубка. Его жизнь был прекрасна, прекрасна ровно до тех пор, пока его племянник не захочет завладеть своим королевством. Якову крайне не нравилось его непостоянное положение "временного короля", поэтому с несколькими своими доверенными лицами он разрабатывал план убийства Эрика.
Молодой король наивно полагал, что дядя его любит, защищает и понимает его страх править огромной страной. К слову, в этой слабости Эрик боялся признаться сам себе. Ему хотелось мирно учиться, потом жениться, родить нескольких детей и управлять небольшим имением, как совершенно обычный дворянин. Однако самой судьбой ему было предрешено жить иначе. Он знал, что ему придётся управлять страной, просто потому что больше никто из его родственников не станет её защищать, а лишь разграбит и утонет в порока. Эрик понимал, что его сёстры продолжают войну за трон, пока он спокойно сидит здесь, в академии, и смотрит в окно, в котором виднеется оранжевое приветливое солнце.
Эрик устало выкинул из руки очередное дядино письмо, в котором было сказано о том, что на днях Иветта должна родить ребёнка, развалился на стуле и тяжело вздохнул.
Дядя должен понять, что ничего не изменится, даже если Иветта родит сына, хоть сто сыновей. Она не сможет занять престол, пока я жив. А здесь она точно не достанет меня
От тревожных мыслей его отвлёк звонкий горн, впервые за время проживания в академии он был рад горну. Сейчас в академии начнёт закипать жизнь, которая хотя бы немного отвлекает Эрика от проблем Криуры. Только благодаря ежедневной суете он выживал в последние дни.
ШЕСТАЯ ЧАСТЬ
Предвкушая очередной тяжёлый день в академии, Эрик механически ловко оделся и отправился на занятие по музыке. Там он встретил Алекса, который выглядел уставшим и крайне неохотно поддерживал беседу с Эриком. Однако Эрик и не думал чтобы прекратить мучить Алекса, ему было необходимо выговориться. Эрик рассказывал про Криуру, жаловался на раздражающего дядю, беременную сестру, и нескончаемую усталость.
Не успевая сразу осознать всё сказанное товарищем, Алекс не отвечал, он лишь удивлённо поднимал веки, и периодически непонятливо кивал. Ему так сильно хотелось спать после нескольких бессонных ночей, что даже эмоциональная речь собеседника мягко убаюкивала его. Он то и дело проваливался в забытьё, затем снова приходил в себя, улавливая лишь обрывки фраз. Он не смог бы пересказать то, что говорил Эрик, однако он мог бы с лёгкостью догадаться об этом, услышав лишь пару слов, таких как "Иветта", "Яков" и "Круира".
Когда Эрик наконец высказал ему всё, что у него наболело, то на несколько секунд замолчал. Со стороны могло показаться, что у Эрика закончились мысли и переживания и что он сейчас наслаждается свободой своего сознания. Однако в его голове назойливо родились мысли. Потом он резко воспрянул от своего кошмарного сна и тихо спросил Алекса:
Почему ты не ходишь на подпольные встречи Ромула Дали? Он заглянул за длинную белую чёлку Алекса. Впервые за всё утро он начал думать не своём королевстве.
Калле сел ровно, перестав лежать на столике и, казалось, впервые за ночь на чём-то сосредоточился.
Мне есть, что делать вечером. Он потянулся, словно толстый кот.
Неужели тебе не хочется вернуть Рэя? дерзко спросил Эрик, абсолютно точно понимая, что попал в болезненную точку.
С присущей только семье Калле надменностью во взгляде Алекс глянул на него и прищурил глаза.
С присущей только семье Калле надменностью во взгляде Алекс глянул на него и прищурил глаза.
Сам как думаешь?
Думаю, очень хочешь. После его ареста ты сам не свой, тебе заметно плохо. Однако ты ничего не делаешь, чтобы его вернуть. Эрик положил ему руку на плечо, но Алекс сразу же её скинул.
А что я могу! Зло шепнул парень.
Помочь мне и Ромулу Дали найти его и остальных членов совета магов. Эрик недолго помолчал, думая, как убедить Алекса помочь. Знал бы ты, как выросла шпионская сеть Ромула в Нестре и за её пределами, он уже почти
По лицу Алекс стало очевидно, что этот аргумент совершенно не повлиял на него, тогда Эрик предпринял решение перейти к дерзкой манипуляции.
Джордан тоже там будет
Алекс удивленно поднял на него свои холодные серые глаза.
Наивно ты считаешь, что это может меня привлечь, он небрежно махнул в сторону мирно дремлющей на столе Джордан, только я пожелаю, и она будет моей, мне ничего для этого делать не нужно.
Эрик потерпел болезненное поражение, ему хотелось заполучить помощь Алекса, она действительно была нужна подпольной организации. Но не нашёл больше сил, чтобы продолжать убеждать товарища. Он лишь с великой досадой смотрел на то, как он устраивается на столе, а затем начинает сопеть. Ему уже начало становиться грустно и одиноко, снова мучали мысли о Круире и беременной сестре.
Его резко тронули за плечо, рядом что-то неаккуратно упало на скамью. Эрик обернулся, чтобы увидеть красивого молодого мужчину.
Рад тебя видеть, задумчиво сказал Ромул.
С серьёзным лицом Эрик кивнул в ответ.
Дали сверкнул своими белыми зубами, его румяные щеки растянулись в улыбке.
Надо сказать, что одному из немногих Ромулу два прошедших года пошли на пользу. Он возглавил подпольную организацию, которую всё это время не мог раскрыть ни директор академии, ни сам король Джеймс. Со своими единомышленниками (к которым принадлежали почти все маги в академии) пытался отыскать членов совета магов. В мире стало ещё более неспокойно после их ареста.
Дали возмужал: его лицо стало грубее, глаза злее и мудрее, а фигура окончательно обрела очертания жилистого мужского тела с широкими крепкими плечами.
После убийства Эдриана он стал старшим мужчиной в своей семье, поэтому пользовался большой популярностью у женщин, однако сердце его всё ещё болело из-за любви к Элен Мартелл. К его великому сожалению, даже став вдовой, она не стала появляться больше внимание к Ромулу. Он предпринимал попытки поговорить с ней прямо о своих чувствах. Подобные разговоры смущали её, поэтому она старалась избегать его. Один раз Ромулу всё-таки удалось высказать всё, что он хотел. Он с надеждой в глазах любовался её правильным лицом. Она не смогла посмотреть в его глаза. Лишь ответила, что её жизни смысл придают только дети. Она думает лишь о них и ни о чем более.
СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ
Элизабет Дали тяжело пережила смерть отца. Расследование его смерти медленно, но верно остановилось по нескольким причинам. Во-первых, наиболее заинтересованные в расследовании люди сейчас находились в королевской тюрьме. Во-вторых, нельзя было поднимать лишний шум при новой власти.
Элизабет ни с кем не хотела говорить о своих переживаниях насчёт смерти отца. Без него она осталась сиротой, у которой не было даже собственного имущества. Семейное имение по наследству перешло Ромулу.
По вечерам, когда в академии становилось безлюдно, она периодически тихо плакала у себя в комнате. Даже не от того, что её родной отец погиб, а то того, что теперь ей станет ещё тяжелее, чем было прежде. Ей искренне было страшно думать о туманном будущем. Она тщательно скрывала свою слабость от людей, лишь однажды в порыве душевной муки она расплакалась на руках у Алекса Калле.
Для него это была самый обычный вечер в донжоне с Элизабет. Они лежали на полу, на свалявшейся медвежьей шкуре. Сначала Элизабет вела себя, как обычно: она много говорила, нелепо смеялась собственным шуткам и заглядывал в глаза Алексу, пытаясь рассмотреть в них хотя бы каплю сочувствия к своей зияющей ране. Когда боль в груди стала невыносимо сильной, Элизабет пустила пару еле заметных слёз. Они, обжигающие словно искра, скатились на голую грудь Алекса. Он вздрогнул. Сила глупой гордыни заставила его некоторое время делать вид, что ему совершенно нет дела до состояния Элизабет. Когда она почти заглушила тянущую к земле боль, Алекс всё же поднялся с пола и заглянул за рыжую чёлку девушки. Он не успел задать своего вопроса. Заметив его сосредоточенный и жалостливый взгляд, её слёзы потекли водопадами. Она плакала и задыхаясь всё спрашивала у него, почему именно отец пострадал от междоусобицы магов. Почему она никак не смогла это предвидеть и даже помочь, когда он один мучился от боли, умирая в сыром подвале. А она сидела парой этажей выше, даже не догадываясь, что с ним происходило.