Мне жаль. Почему бы тебе не спросить об этом Давида? Он, все же, твоя семья и, наверняка, знает больше.
Я не считаю себя семьей Давида, и никогда не считала. Мы друг другу чужие люди. Конкуренты в общем деле. Я знаю, что и вам он тоже не по душе, покосилась она на коробку, что лежала на столе.
Это правда. Его обуревает жажда власти и угнетает мысль о поражении. Он никогда не примет тот факт, что ситуация приняла иной оборот не тот, что он себе надумал. Что не брат, а юная девушка заняла кресло своего отца в компании. Его мечтой всегда было место генерального директора. И одной компании ему мало. Давид много раз приходил ко мне с предложением о сотрудничестве. Предлагал слияние. Но я отказывался, понимая, что могу потерять что-то больше. Твой дядя хищник. Дошло до того, что он дал мне двадцать четыре часа для принятия решений. Уверен, Ростислав не просто так разделил компанию между братом и дочерью, а имел правильное представление того, что может произойти. Раньше я бы его осудил, приняв сторону Давида, но сейчас Не знаю, что я могу тебе сказать еще.
Что ж, это уже что-то. Но я хотела бы знать больше об отце, а не о Давиде. Вы часто приходили к нам в дом на озере. Играли с отцом в бильярд и гуляли по лесу, обсуждая планы на будущее. Совместное будущее. Вы хорошо знали моего отца. У меня больше никого не осталось, кому бы я могла доверять. А мне очень хочется иметь друга, который мог бы поговорить со мной обо всем.
Я знал Ростислава, но все же не так хорошо, как его знал твой дядя.
Он не расскажет. На любые вопросы о нем, Давид увиливает. Находит причины и отговорки. Нелепые и глупые отговорки. Он мог бы просто соврать Впрочем, он это и делает. Я не верю ни единому его слову и ненавижу еще сильней. И когда я узнала о том, что вы здесь, то решила встретиться и поговорить. Мне нужно знать: есть ли что-то, чего я не знаю, но должна узнать, спокойно просила Мира.
Иногда, лучше не знать ничего, что может причинить боль. И продолжать жить, думая о счастливом будущем.
Уверена, вы так и делаете. Но я не могу не думать об этом. И виню себя каждый день. Если бы я тогда попросила его остаться со мной, он бы остался? Он бы не уехал? И ничего бы этого не произошло? задает она вопросы.
Ты не виновата в том, что случилось, произнес Степан, коснувшись ее руки.
Тогда, кто? Я хочу знать, кто виноват. Намекните.
Мужчина молчал, уставившись в ее глаза. Затем тяжело вздохнул и потянулся к карману брюк.
Это, Степан достал фото из бумажника и протянул девушке, то, с чем не могу смириться я уже долгое время.
Мира взяла фото в руку и всмотрелась в лицо мужчины, изображенного на снимке.
Последний раз я видел его, когда ему было тринадцать лет. Сорванец всегда попадал в неприятности и получал подзатыльники, ухмыльнулся Степан. Сейчас он живет в другой стране. Я не был рядом, когда должен был быть, говорил так, словно погружался в воспоминания и, казалось, вот-вот заплачет.
Что случилось?
Много чего. В другой ситуации, я поступил бы иначе. Бросил бы все и рискнул, но тут он замялся, а затем выдохнул: Так было нужно.
Нужно? Для кого? на этот вопрос мужчина промолчал, и Мира задала другой вопрос: Сколько уже прошло?
Шестнадцать лет.
Это очень много.
Мой близкий друг и доверенное лицо изредка сообщает мне все, что происходит с ним, чувствовалась дрожь в его голосе. Он сглотнул, а затем продолжил: Я просто хотел их защитить.
Но ваш сын уже не подросток, а взрослый мужчина, готовый постоять за себя. Глупо держать его вдали, думая, что так будет безопасно. В один прекрасный момент он найдет вас и посмотрит в глаза. И вам придется ответить на все его вопросы. Вряд ли он примет ложь.
Для меня он всегда останется ребенком. Но если мы встретимся, я буду готов ответить на все вопросы.
Мира всмотрелась в глаза человека на снимке. Ожесточенный взгляд говорит, что жизнь этого человека проходит в суровой обстановке. Интересно, от кого этот сорванец получает подзатыльники сейчас?
Я не могу тебе рассказать всего, выдал старик, вернувшись к теме об отце Миры. Возможно, это к лучшему. Твоя защита это неведение. Не нужно больше приходить и расспрашивать.
Защита от чего? Кого? О чем вы говорите?
Он кивает Анатолию. Тот хватает ее за руку и ведет к двери. Мира не успела опомниться, как оказалась в коридоре перед закрытой дверью. Нельзя назвать разочарованием то, что она сейчас испытывает. Скорее, сильная обида. Ей удалось что-то выяснить, но этого мало. Больше она не станет пытать Давида лишними вопросами. Возможно, она вернется снова. И снова спросит об отце, но пока Фото сына Степана осталось в ее руке. Постояв минуты две перед закрытой дверью, Мира прячет фото в сумочку и уходит. Выйдя на улицу, звонит Тиму, чтобы сообщить, что подарок вручен. Как только такси, в которое Мира села, отъехало от отеля, происходит взрыв. Стекла окон здания и близь стоящих машин разлетаются в стороны. Срабатывают сигнализации. Прохожие, крича от ужаса, разбегаются. Мира поднимает глаза и смотрит на черный дым и пламя.
Не может быть, произносит она, ощущая тяжесть в груди.
Вдалеке послышались сирены. Подъехали две пожарные машины и скорая помощь. Затем приехала полиция и еще две машины скорой. Началась суета. Мира, не в силах держаться на ногах, выходит из такси и садится на бордюр. Ее трясет. Возникает внутренняя паника. Как такое может произойти? Почему?
Мира наблюдает со стороны за людьми у отеля и заклинает, что бы только со Степаном Рудольфовичем ничего плохого не случилось. Машины скорой помощи, одна за другой, увозят раненных людей в больницу. Мира, зная, в какую больницу увозят пострадавших, решает поехать туда. А приехав на место, стоит в коридоре и наблюдает за происходящим. Пострадавших от взрыва оказалось много. В основном те, кто был на близком расстоянии от эпицентра взрыва.
Мира провела в больнице больше трех часов в надежде узнать что-то о Степане. Вскоре сотрудники полиции подтвердили, что нашли детали от взрывного устройства в номере Степана. Значит, это было подстроено? Кто-то хотел убить его? Мире в голову пришла самая ужасная мысль, какая только могла прийти. А затем появился Дамир юрист Степана Рудольфовича, о котором тот говорил ранее.
Им уже занимаются, сообщил доктор следователю, останавливая того в коридоре.
Насколько все серьезно? спросил полицейский.
Тело сильно обожжено. Повреждено легкое. В общем, ничего хорошего. Мы можем надеяться на лучшее, но я бы советовал связаться с его родными на случай, если
У Степана Рудольфовича нет семьи, заявил Дамир.
А вы кто? поинтересовался полицейский.
Я уже много лет работаю со Степаном. И в какой-то мере, являюсь его ближайшим другом и доверенным лицом. Все вопросы можете задавать мне. С ним в номере был Анатолий его телохранитель
К сожалению, второй пострадавший скончался сразу.
Вы сказали, что нашли детали от взрывного устройства, обратился Дамир к полицейскому.
Верно.
Мы можем поговорить наедине? просил юрист, переходя на шепот.
Проверьте камеры в отеле. Мне нужен список всех сотрудников, жильцов и тех, кто входил и выходил из номера за последние сорок восемь часов, обратился следователь к своему помощнику.
После того, как все ушли, Мира решила войти в палату, где находился Степан. Дышал он через кислородную маску. Девушка не могла поверить в то, что получив такие ожоги, мужчина все еще мог дышать. К горлу подступала тошнота, но Мира взяла себя в руки и подошла к нему ближе. Она даже коснулась его руки.
Я слышала, что говорил тот полицейский. В номере нашли какую-то деталь от взрывного устройства. Значит ли, что это было подстроено? Вы знаете, кто это сделал, правда? Догадываетесь? Может, и я тоже догадываюсь. Хотя, это всего лишь подозрения, Мира повернулась к двери, услышав приближающиеся шаги и голоса. Кто-то коснулся дверной ручки, но никто не вошел, и девушка проложила: Вы должны жить, ради своей семьи. Ради сына. Должны обнять его и многое рассказать.
Лицо мужчины чуть исказилось. На минуту ей показалось, что он пытается открыть рот и что-то произнести, но вместо слов был слышен лишь тихий свист. На глазах Миры выступили слезы. Сердце сильно сжалось.
Простите меня, шепчет она.
А затем берет телефон и набирает номер. Когда на том конце слышится голос, Мира говорит:
Мне нужна ваша помощь. Мы можем сейчас встретиться? Это срочно. Только Давид ничего не должен знать. Никто не должен знать. Я все объясню позже.
Мира ждала звонка из полиции. Прошло достаточно времени, для того чтобы просмотреть записи с камер и узнать, что она была в том отеле, в номере Степана. Напряжение зашкаливало. Присутствовало ощущение, словно она что-то скрывает. По крайней мере, Мира так думала про себя. В любом случае, скоро об этом узнают и позвонят, а пока, ей остается терпеливо выжидать, посматривая на время.
После долгих и мучительных раздумий, ближе к вечеру, она едет в полицейский участок, до конца не понимая, зачем это делает. Ее провожают в кабинет того следователя, которого она видела в больнице. Мужчина указывает девушке на стул, и Мира присаживается.
Удивлен, признался Захар, а затем протянул: Воронова Мирослава Ростиславовна, верно?
Предпочитаю, что бы ко мне обращались по фамилии отца.
Простите. Громова Мирослава Ростиславовна. Что вас привело в мою скромную обитель?
Я пришла обсудить взрыв в отеле «Кристалл» сегодня утром.