Я приложу для этого все усилия.
Они прошли на чистую кухню с деревянной мебелью. Рэю нравился такой стиль. Все просто и уютно, ничего лишнего. Он сел за круглый стол и открыл блокнот.
Вы пробовали звонить их друзьям, девушкам?
У Дилана сейчас нет девушки. Я звонила бывшей, она не видела его с тех пор, как они расстались пару месяцев назад. Девушка Дерека тоже не слышала о нем со вчерашнего утра. Я обзвонила всех друзей, которых знаю. Ничего.
Мог быть кто-то, о ком вы не знаете?
Конечно. Я не кудахчу над ними, как наседка.
Вы действительно сами воспитывали Дилана и Дерека?
Наоми ставила на стол чашки, коробку с печеньем.
Да.
А ваши родители?
Наша мама умерла, когда близнецам было шесть лет, а мне шестнадцать. Она долго болела. Альцгеймер, что несвойственно для ее возраста. Однажды мама вышла на улицу и попала под машину. Под автобус.
Сочувствую. Что насчет вашего отца?
Девушка поставила перед детективом кофе и села напротив. Было видно, что говорить на эту тему ей неприятно.
У нас разные отцы.
И где они сейчас?
Болдер вздохнула, уставилась в одну, какую-то лишь ей видимую точку на стенке кухонного шкафчика, и задумчиво стала рассказывать:
Мой отец любил маму. И любил мальчиков, когда они родились. Он старался не замечать того, как в нашем городишке все шептались о том, что у мамы был роман на стороне. Но со временем начались ссоры. Во время одной из них мама выпалила, что рада, что сыновья не его. Конечно, она попыталась списать эти слова на эмоции. Но папа заказал экспертизу, и выяснилось, что они действительно не от него. Мне тогда было лет тринадцать. Папа хотел развестись, забрать меня и уехать. Но я уговорила его остаться, не бросать маму и братьев. Наверное, это было ошибкой. Потому что он мог послушать меня и отказаться от развода. Но он не мог отказаться от того, что чувствовал. Они с мамой то ругались целями днями, то молчали неделями. Он шпынял ребят, хотя я старалась защищать их перед ним. Когда мама погибла, отец хотел отдать их в приют.
Наоми замолчала, теребя салфетку.
Вы не позволили ему это.
Не позволила. Мама взяла с меня обещание, что я никогда не оставлю их. Но не только в этом дело. Они мои братья. И они не виноваты в том, что произошло между родителями. Я пригрозила отцу, что вычеркну его из своей жизни, если он разлучит меня с близнецами. Умоляла, буквально ползала за ним на коленях. Он согласился, но сказал, чтобы они ему на глаза не попадались. И что он не потратит на них ни цента.
Рэй нахмурился. Что это за решение?
Вы взяли все на себя?
Я устроилась на работу. Конечно, страдала школа. Но плюс маленького города, как и минус, в том, что все друг друга знают. В школе отнеслись с пониманием. На работе меня тоже не обижали. Я работала в кафе, близнецов там кормили бесплатно, а мне платили чуть больше, чем остальным. Когда закончила школу, устроилась еще на две работы. Так мы продержались четыре с лишним года, пока мне не исполнилось двадцать один. Тогда начались скандалы с отцом. Он требовал, чтобы я «бросила эти игры в благородную мать» и занялась своей жизнью. Позвонил в социальную службу. После бесконечной волокиты суд отдал близнецов нашей тетке, сестре отца. У меня ведь не было жилья и хорошей работы, благодаря которой я могла бы дать братьям достойную жизнь. Я выдержала неделю. Приехала к ней в Огайо. А мальчики там спят на диване в кухне, хотя у тетки был прекрасный дом. Ей не нужны были дети, зато было нужно пособие, которое за них платили.
Недаром говорят, лучше жить у мачехи, чем у родной тетки.
Очень точно сказано. Она отказывалась отдать мне Дилана и Дерека, пока я не убедила, что она может оставить пособие себе. Я записала наш разговор на пленку, чтобы потом она не могла отрицать, что отдала мне ребят добровольно. Мы уехали в Западную Вирджинию. Там была небольшая гостиница, домашняя. С прилегающим фермерским хозяйством. Им требовался помощник с проживанием. Владельцы не горели желанием брать молоденькую девчонку, еще и с двумя детьми. Но близнецы их покорили. Хозяева были пожилой парой, их единственный сын погиб. Со временем они стали относиться к нам, как к родным. Мы прожили там восемь лет. Я работала, Дилан и Дерек учились. Они всегда старались помогать мне. Особенно, когда немного подросли. Потом они стали совсем большими и взяли на себя почти всю работу на ферме, а меня перевели работать в саму гостиницу. Было по-своему трудно, дело процветало, работы было много, мы не принадлежали себе, но зато ни в чем не нуждались. Я откладывала деньги на их обучение в колледже. Хозяева помогли мне официально оформить опеку над братьями. Тетка очень злилась, что я лишила ее пособия.
Почему вы уехали оттуда?
Хозяин гостиницы, мистер Доусон, умер от сердечного приступа. Его жена ушла следом, от горя. Они оставили завещание, по которому гостиница и ферма отходили в собственность близлежащего города. А нам они оставили этот дом. Это было просто невероятно. Ди всегда мечтали жить в большом городе. Теперь их мечта стала явью. У нас было скоплено достаточно денег, чтобы обустроиться здесь, и чтобы я спокойно искала работу, а парни учились. Мы переехали сюда четыре года назад. Примерно.
Вы на десять лет старше братьев?
Наоми кивнула. Рэй вкратце записывал в блокнот ее рассказ. Он подумал, что выглядит она молодо, но усталость добавляет ей лет.
А что с их отцом? Ваша мама что-нибудь о нем рассказывала?
Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.
Это непростая тема. Мама никогда не говорила о нем со мной. Но после ее смерти я нашла дневник. Там роман был описан довольно подробно.
Наоми покраснела и раздраженно потерла переносицу. Рэй терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями.
Я ее не оправдываю, но у моего отца действительно тяжелый характер. В своем дневнике она много писала о том, как отец довлеет над ней, не дает дышать. Как она хотела бы уйти, но не может лишить меня отца, и тем более не может бросить меня с ним. Она изливала на страницы свою грусть. А потом настроение записей изменилось. Она писала, что стала замечать вокруг яркие краски, что вспомнила, каково это быть женщиной. Она стала писать о парне, который покорил ее сердце. Писала о романе, о встречах на передвижной ярмарке. В маленьком городе непросто скрыться от посторонних глаз. Ее несколько раз видели в компании этого парня. Так и поползли слухи.
Вы не помните, как звали того человека?
Мама писала только «Д.», полного имени никогда.
И никаких описаний, примет?
Я читала дневник лишь однажды. И старалась пропускать особо личные моменты. Наоми снова покраснела. Ничего подобного, насколько я помню.
Ни адреса, ни телефона? Ни фото?
Нет. Только рассказы о том, как сильно она любила его, как он был красив, как много обещал.
Что же он обещал?
Что от их связи изменится все вокруг. Что они подарят миру близнецов.
Так и случилось.
Да. Только он об этом уже не узнал. Ярмарка уехала, когда мама была на втором месяце беременности. И этот тип тоже уехал. Мама очень страдала, скучала по нему. Но она была счастлива, что ей остались от него дети. Особенно была рада, когда узнала, кто у нее родится.
Вы с братьями очень похожи.
Мамины гены. Наоми впервые улыбнулась. Хотя папа часто повторял, что смотрит на парней и видит того хмыря, с которым мама изменила ему.
Вы общаетесь с отцом?
Нет. Почти нет. Раньше я звонила пару раз в год. Но он все твердит, что мне пора браться за ум. Надоело слушать одно по одному.
То есть, поехать к нему Дилан и Дерек не могли?
Нет.
А он мог желать им зла или сделать что-то им во вред?
Она задумалась.
Вряд ли. Отцу просто плевать. Раньше он злился на них за то, что они не его, за то, что они напоминают ему маму. Потом злился за то, что они якобы портят жизнь мне. Но я думала, что смогла донести до него тот факт, что это мой выбор. Хотя я не берусь отвечать за других людей.
Мы можем считать его подозреваемым, как думаете?
Я не знаю, с дрожью в голосе прошептала женщина.
Наоми снова сжала кулаки, да так, что костяшки побелели.
Я много говорю, невесело усмехнулась она. Может, приготовить вам что-нибудь перекусить?
Рэймонд глянул на опустевшую коробку с печеньем.
Простите, увлекся. Насчет того, что много говорите это хорошо. Так гораздо проще работать.
Как насчет завтрака?
Ответом послужило голодное урчание.
Черт. Извините. С самого утра хватаю, что под руку попадет. Если честно, я был бы безумно благодарен.
И я немного отвлекусь.
Я задам еще несколько вопросов, не возражаете?
Конечно. Спрашивайте все, что нужно.
Рэй поймал себя на мысли, что ему нравится слушать Наоми. Ее робкий голос сменился плавным, певучим. Ему вдруг захотелось, чтобы она почитала ему. Что угодно. Лишь бы продолжала говорить.
Детектив стал рассматривать свою подопечную, хлопочущую по кухне. Невысокий рост, узкие плечи. Тонкая талия выигрышно смотрелась в контрасте с округлыми бедрами. На ней были темно-синяя футболка-поло, укороченные джинсы и белоснежные кеды. Двигалась Наоми легко и быстро, пружинисто, по кухне порхала, будто не касаясь пола. Кожа гладкая, чуть смуглая. Разрез глаз самую малость напоминал азиатский.