Мы стали неразлучны. Вместе окончили школу, а после поступили в Британскую армию. Нас приютила женщина по имени Клэр. Она жила в небольшом одноэтажном деревянном доме с двумя просторными комнатами, кухней и ванной. У нее, кроме нас, никого не было: муж погиб от болезни, а детей они не успели родить. Клэр окружила нас почти материнской заботой: встречала с учебы, кормила, зашивала нашу порванную одежду после гульбы. В свободное от службы время мы с Дастином ходили в преступные районы, делали ставки и участвовали в боях без правил это помогало нам выплеснуть гнев. А чтобы расслабиться, мы играли в поло со знатными людьми.
Мы с Дастином были абсолютно разными во всем: наши вкусы и мнения полностью различались. Но кое-что нас объединяло: мы оба любили выпить. Напротив нашего дома располагался бар под названием «Якорь». Мы ходили туда каждые выходные там было очень вкусное пиво. У нас была «наша» игра, которая называлась «монета». Правила просты: сначала выбираешь, «орел» или «решка», и говоришь, сколько кружек пива сможешь выпить. Например, я выбрал «решку» и утверждаю, что смогу выпить четыре кружки пива, а Дастин выбрал «орел» и утвердил свою ставку на три кружки пива. После подбрасываем монету. Если выпала моя «решка», значит, я обязан выпить четыре кружки пива, и если я не смогу их выпить, то я проиграл, и Дастин будет придумывать задания Вот не свезло, в этот раз я буду целую неделю застилать ему постель. По правде говоря, я не всегда выигрываю точнее, ни разу еще не выигрывал (Смеется.)
Каждый раз, когда к нам на родину приезжали знатные гости из других стран, в Англии устраивали балы. В восемнадцатом веке стиль барокко сменился стилем рококо, и прежде пышные и роскошные торжества обрели новизну, свежесть и утонченную элегантность.
Я помню, была осень. Нам было по восемнадцать, когда нас впервые пригласили на бал. Дастин надел свою парадную форму и зачесал волосы назад. Он был так взволнован, что стал отрабатывать походку и кружиться по комнате, будто бал уже начался. Глядя в зеркало, он репетировал речь:
«Я Дастин, можно пригласить вас на медленный танец?» Хм нет, не так Э-э «Меня зовут Дастин, разрешите пригласить вас на танец?» «Дастин! Вы такая красивая, потанцуете со мной?» Боже, что я несу? Ерунда какая-то Это просто неприемлемо! Себастиан, что мне делать?
Я сидел на кровати, ухмыляясь, в трусах из хлопка и белой рубашке и, облокотившись на колени, пристально наблюдал за ним. Признаться, мне было смешно видеть его таким. Я видел, что он очень волнуется и переживает, как будет выглядеть перед молодыми девушками и их родителями. Причем это было странно вдвойне, потому что Дастина всегда окружали красивые девушки, и опыта в этом деле у него было побольше моего.
Я не понял, а ты чего до сих пор в трусах сидишь? возмущенно спросил он, обратив на меня внимание. Давай собирайся, а я пока дойду до Катлин.
Катлин была одной из приятельниц Дастина. Она была танцовщицей и по вечерам танцевала на центральных улицах, где прогуливалась английская знать. Признаться честно, когда я впервые увидел ее танец, то никак не мог оторвать от нее глаз. У нее явно был талант. Дастин тоже не смог сопротивляться ее чарам и в тот же вечер пригласил ее на свидание, оставив меня одного в толпе незнакомых людей.
Зачем?
Попрошу ее научить меня танцевать.
Боишься оттоптать ноги барышням? ухмылялся я, зная о его неумении танцевать.
Да ну тебя! Пытаясь скрыть свою неловкость, он махнул рукой и закрыл за собой дверь.
Оставшись один в комнате, я еще минут пять не вставал с места и смотрел на себя в зеркало, пытаясь представить, что же нас ждет на этом балу.
Надеюсь, что все пройдет как по маслу.
Справа от меня лежала парадная форма, которую я еще с утра приготовил для бала. Метнув на нее быстрый взгляд, я нервно вздохнул и принялся одеваться.
Спустя два часа была подана карета с кучером, запряженная жемчужно-серыми лошадьми. К нашему удивлению, в карете мы оказались не одни. С нами сидела полная женщина в роскошном, пышном голубом платье с фижмами, в украшениях и кольцах на каждом пальце. Ее волосы были зачесаны вверх так, что касались потолка кареты, а глаза она нелепо накрасила яркими синими тенями, напудрив лицо так, что оно стало белое-белое, как мел.
А вы кто?! от неожиданности слегка грубовато спросил Дастин.
Женщина очень пристально на нас смотрела, и обращения Дастина будто бы не слышала. Я тем временем был недоволен оплошностью друга и пожирал его осуждающим взглядом.
Прошу прощения за грубость моего лучшего друга! Меня зовут Себастиан Уорд. Как я могу к вам обращаться?
Женщина еще несколько секунд молчала и пристально на нас глазела. От этой тишины становилось не по себе. Мы уже были готовы к любой критике. «А вдруг она жена нашего майора?» подумалось мне.
Ох, мальчики, какие вы милые! Красивые! Как же я обожаю балы! И я так счастлива, что направляюсь туда с такими джентльменами, как вы! Я Оби Морган, меня попросили отвезти вас на праздник. Ох, как же вам повезло со мной! Я вам все расскажу: как нужно вести себя с дамами продолжала она трещать, не утихая.
«Какое облегчение!» подумали мы, а она все говорила и говорила с таким энтузиазмом, что нам оставалось только мило улыбаться и кивать головами в ответ. Оби оказалась дружелюбной барышней болтливой, конечно, это немного раздражало, но с ней легко можно было найти общий язык. От нее исходило добродушие и море позитива. Оби оказалась той еще хохотушкой!
Из-за ее болтовни мы не заметили, как добрались до места назначения, зато многое про нее узнали: живет в Лондоне с 1788 года, детей нет, замужем за Риччи Морганом, прапорщиком вооруженных сил. Богата, разодета с ног до головы. Не стыдлива и прямолинейна.
Ну, вот мы и на месте! радостно воскликнула она, выходя из кареты. Ступив на землю своей пухлой ножкой, Оби прокричала на весь двор: «Есть! Пить! И веселиться!»
После ее слов нам даже неловко стало хорошо, что поблизости никого не было, а то я не вышел бы из кареты. Оби быстрым шагом направилась прямиком ко входным дверям, где уже была слышна музыка и горели огни. Не знаю, почему, но меня охватило волнение, а Дастин держался так уверенно, что меня это даже немного раздражало, но я не показал и вида. Оби шла так быстро, что нам приходилось ускорять шаг за шагом. Глупо выглядеть не хотелось, поэтому мы шли с серьезными лицами. И вдруг ни с того ни с сего Оби резко остановилась, повернулась к нам и тихо, заговорщически произнесла: «А также кадрить и шалить!»
Мы с Дастином переглянулись, пожали плечами и с улыбкой одновременно сказали: «А почему бы и нет?!»
И вот двери распахнулись. Я еще никогда не видел ничего подобного! От пола до потолка все сияло, переливаясь золотом. Висели огромные яркие люстры. Играла музыка. Широкие столы ломились от разнообразных деликатесов и напитков, а кругом все танцевали, смеялись, знакомились друг с другом. Все казались такими беззаботными! Оби быстро скрылась в этой толпе.
С чего же начать? У меня глаза разбегаются! радостно воскликнул Дастин. Себастиан, смотри!
Куда? Что там? заинтригованно спросил я.
У колонны, вон там! показал он пальцем. Смотри, какие красотки стоят! Пошли познакомимся!
Ну ладно, пошли, смущенно ответил я, следуя за ним.
Пока мы пробирались сквозь толпу, я немного нервничал, ведь мне предстоял мой первый опыт в общении с женским полом. Подумывал, что буду вести себя, как Дастин, говорить то же самое, что и Дастин, и если что, то повторять движения танца за Дастином.
Добрый вечер, дамы! уверенно проговорил он. Меня зовут Дастин Харрис, а со мной мой лучший друг Себастиан Уорд.
Перед нами стояли три девушки, одетые в стиле рококо. Утонченные и женственные силуэты платьев ярких и пастельных тонов подчеркивали нежность их хрупких плеч, стройность талий и округлость бедер. Это очень возбуждало. Мы с Дастином любовались ими, одетые в парадные жюстокоры.
Первую девушку звали Шаррóн: жизнерадостная зеленоглазая миледи в сиреневом платье с вырезом на груди, стройная и статная. Она сразу приглянулась Дастину, и он, недолго думая, пригласил ее на танец.
Вторую девушку звали Шéрри. «Она уж точно знает себе цену», подумал я, когда она стала рассматривать меня в упор, и от смущения отвел глаза. Она продолжала глядеть на меня, и я чувствовал кожей исходящую от ее взгляда завораживающую опасность как от гадюки; хотел вновь посмотреть на нее, но боялся и, возможно, не решился бы. Но она заговорила со мной сама.