Сергей Устюгов
Окольцованные
Посвящается моей маме.
И-эх! Когда же порядок будет? Ядрена мазь, блин! мужичок в серой шапчонке бросил фанерную лопату, и, топоча валенками, заспе¬шил в дом.
Маня! Маня! Поди, сбегай, посмотри, кто приехал, мужичок вор¬вался в избу и всполошил женщину. Дородная, с круглым лицом, она спокойно повернулась и укоризненно взглянула на мужа.
Степа, ты чего блажишь? Сам же и сбегай.
Маня, а как же Степа крутил головой, топтался на месте, стряхивая снег с валенок, двор-то убирать надо.
Ничего, Степа, сбегай, добродушно сказала Маня, потом и уберешь.
Степа подхватился, сунул лопату за крыльцо и понесся по улице. Возле магазина шумела толпа. Вот-вот из магазина должен был появиться Федор, Сеньки Косого брат. Говорят, он в областном центре в какой-то партии большую должность занимает.
Где он?
Чего тянет?
Федька важный стал Голыми руками и не возьмешь.
Толпа волновалась. Как жизнь поворачивает? Давно ли Федька по огородам лазил. Помнится, как дед Егор палкой его охаживал за мелкие пакости. Гляди-ка, в люди выбился.
Дверь магазина с красивым названием «Аэлита» распахнулась, и на крыльцо вышел, нет, выступил Федор. Богатая дубленка, черная норковая шапка и улыбающийся до ушей рот. Глаза Федора быстренько окинули народ и вдруг затуманились.
Земляки! лирически воскликнул он, в наше смутное время, ¬он остановился, и, найдя кого-то в толпе, грозно продолжил, да, да смутное время. Я решил посетить родные края.
О-о-о, родина! Федор закатил глаза, многострадальная роди¬на! Земляки! В наше тяжелое время нужно срочно объединяться, вступать в ряды защитников народа!
Вы посмотрите, он патетически взмахнул рукой и указал вдаль. Крестьяне мгновенно обернулись. Грозно рыча и взметая клубы снега, к магазину прорывался иностранный джип. Джип лихо затормо¬зил, открылась дверца, и выкатился бритый молодой мужчина. Разуха¬бистая песня слышалась из машины. Джип был подержанный и подер-жанный изрядно.
Колька здесь? закричал мужчина от машины.
Толпа зашевелилась и вытолкнула Николая, мужика в разорванном ватнике и одетой на затылок шапке.
Я испуганно пролепетал Николай.
Братан, мужчина из джипа шагнул и широко раскрыл руки, ты, что, гад, не узнаешь?
Мишка! Ты что ли?
Нет, ну ты гад, конечно, довольно заулыбался мужчина.
Народ с любопытством смотрел на встречу братьев и ждал, что будет дальше. А дальше Колю запихнули в машину, и она понеслась к его дому.
Все представление кончилось. Взоры людей обратились на оратора. А его и не было. Куда он смылся, никто и не видел. Разоча¬ровано вздыхая, народ расходился по домам. Развлечения так быс¬тро кончаются не успеваешь и посмотреть.
Женщины шли, оживленно обсуждая последнюю серию очередной "тро¬пиканки", мужики же раз собрались, что-то соображали. В общем, все расходились кто куда.
***
Неприятности начались под утро. Сначала погас свет, потом на¬чался сильнейший снегопад, какого отродясь не видели. Следом ударил мороз градусов под сорок. Деревня замерла начиналось что-то не¬хорошее.
Председатель колхоза Иван Петрович стукал по клавишам телефо¬на, с напряжением дул в трубку ничего. Что такое? Срочно надо бежать в контору, может там телефон работает. Выскочив за ворота, Иван Петрович резко остановился и задрал голову. Такого он еще не видел. По всей окружности деревни, за околицей, от самого неба до земли полыхало северное сияние. Неверующий, хотя в последнее вре¬мя он уже начал сомневаться, тем более, раз уж руководство страны верит, Иван Петрович начал поминать Бога. Несмотря на раннее утро, улицы были полны народа. Старики и дети, мужики и женщины все смотрели на чудо. Многие молились, осо¬бенно женщины.
Северное сияние продолжалось минут десять. Свет в деревне, однако, не появился, и связи тоже не было. Напрасно Иван Петрович терзал конторский телефон. Тишина. Иван Петрович занервничал, от¬крыл сейф, и, оглянувшись на дверь, принял сто грамм лекарства. Крепкая, собака! Надо еще пару бутылок заказать. Так! Что же де¬лать? Сначала надо послать оболтуса Витьку на подстанцию. Пусть посмотрит. Дальше проверить котельную заморозят ведь, обормоты. А потом по обстоятельствам.
***
Колян еле оторвал голову от дивана. Ломило ее страшно. На мгновенье показалось, что она не выдержит и вот-вот лопнет. Мут¬ными глазами он обвел комнату. Прямо на половиках, заботливо ук¬рытый одеялом, спал Мишка.
Уже утро? вяло подумал Колян и только хотел подняться, как Мишка вдруг заворочался и внезапно сел, дико вращая глазами.
Где я? охрипшим голосом спросил бритый Миша.
Дома, где же еще, уныло отозвался Колян.
Глаза Мишка прояснялись и скоро он смог сфокусировать их на брате.
Колян! радостно узнавая, захрипел Мишка, Ты чего?
Он попытался бодро вскочить, но тут же схватился за бритую го¬лову.
Слышь, Колян, мы что вчера пили?
Да водку сначала, потом ты пиво из машины притащил, дальше не помню.
Колян, опохмелиться надо. Сбегай в машину, у меня там нес¬колько ящиков
Колян превозмогая боль, потащился во двор. Он с трудом открыл джип, залез в него и долго шарил. Ничего. Матерясь сквозь зубы, он поплелся обратно.
Мишка, ты, конечно, может и новый русский, но врешь как старый.
Что такое? хрипло возмутился Миша.
Да нету там ничего, иди, посмотри.
Охая и постанывая, Миша сходил во двор, и тоже матерясь, но уже не тихо, вернулся.
Они сидели друг напротив друга и мысленно решали задачу ко¬му идти. Миша вроде бы как гость, но Коля все-таки старший брат. Старший-то старший, но он ведь хозяин, значит, ему и идти.
Одеваясь, Колян вошел на кухню и привычно ткнулся по кастрюлям, и вдруг чутье его вывело прямо на бутылку. Она мирно стояла за шторкой и будто дожидалась страждущих братьев.
Мишка, топай сюда! Да побыстрее!
Мишка отреагировал быстро, он моментально определил интонацию брата. Через пять минут, Колян с братом тихо опохмелялись.
***
Очнулся председатель в сторожке конного двора. Как он туда попал, напрочь из головы вылетело. Не то чтобы он постоянно так напивался, но временами бывало, расслаблялся. Вот и сейчас Иван Петрович хлопал глазами, таращился на сторожа деда Матвеича и ничего не понимал.
В чувство его привел Матвеич, он налил ему крепчайшего чая и заставил выпить. Полегчало, правда, сердце забухало со страшной силой, но похмелье немного сбило. В конюховке тепло, в воздухе стоит резкий запах кожи. Сторож Матвеич чинит разную упряжь. Изредка он заворачивает «козью ножку» и тогда помещение заполняется дымом. Крепок у Матвеича табачок. Он сам садит его и готовит сам, никому не доверяет.
Что же делать, Матвеич? жалобно спрашивает председатель.
Не переживай, все образуется! отзывается Матвеич.
Жди, как же
Да ладно, председатель, закури лучше табачку. А хочешь, я тебе побасенки расскажу.
Побасенки рассказывать дед умеет. Так расписывает разные истории, заслушаешься.
Ивану Петровичу все равно и он молча кивает, давай, куда от тебя деваться. Дед, смотрит на председателя, и тихо начинает.
Жил-был в одном городе парень Алеша, молодой, лет двадцать всего. Однажды помог он старичку улицу перейти. В благодарность старичок Алеше колечко подарил, подарил, да и сказал на прощание:
Знаю, милок, знаю. Мается у тебя душа. Все хорошее хочет сделать, да не знает как. А так же жизнь ты, парень, хочешь понять. Да по книжкам и по ящику своему, «телевизеру» не поймешь ты ее никогда. Я же тебе подскажу маленько. Ты, парень, пойди, да найди пару колечку своему. Вот тогда и душа твоя успокоится. А пока искать будешь, и жизнь немного поймешь.
Слушал Алеша старика, и кольцо даренное разглядывал. Потом оглянулся, а старика-то и след простыл.
Прошло время, и забыл про колечко Алеша, другие заботы одолели. К слову сказать, и колечко-то немудреное, невзрачное оказалось. Не золото, не серебро, так медь позеленевшая.
Послали как-то раз Алешу на работу. Далеко послали, трое суток поездом ехать. Делать нечего, собрался он и покатил. Приезжает он туда, а конторы-то нету. Развалилась «фирма». Что делать? Собрался Алеша обратно. Пришел он к поезду, потолкался на вокзале, хотел билет купить, сунул руку в карман нет кошеля с деньгами. Сунул руку в другой, и документов нет. Все покрали. Хотел он в милицию идти, ладно, добрые люди отговорили. Попадешь туда, говорят, да продадут тебя кому-нибудь. Будешь за кусок хлеба работать. Страшно стало Алеше. А делать что-то надо. Вот и пошел он пешком по России-матушке.