В звездной болезни меня трудно уличить, она, хоть и пыталась царапать когтями душу, все же обошла меня стороной. К критике относился изначально с великим уважением. С уверенностью могу сказать только благодаря правильному принятию критических замечаний авторов и читателей я и научился более-менее правильно излагать мысли, писать.
В среде писателей существует мнение, что научить писать нельзя. Есть Божья искра будешь писателем, нет и суда нет. Есть Божья искра, научись и спокойно воспринимать критику. Это самое трудное, золото огнем очищается.
«Самый гений имеет надобность в критике, показующей его совершенства и недостатки». А. А. Бестужев-Марлинский.
Без правильного восприятия критики автор мнит себя жителем небес, мало того значимым экспертом. Скромность и верное восприятие критики это важно. Но автор должен иметь и такое качество характера как дерзновенность. Смелость, напористость, и решительность, и, вместе с тем лаконичность, сквозящие в заявке на издание между строк пробивают заторы редакций. Но об этом несколько ниже. Как нам кричал недовольный боец, когда мы плохо играли в футбол в одной войсковой группировке в Чечне: «Да что вы как тараканы, ползаете?! Удар гол! Удар гол»!..
Написал издал! Написал издал!
Но надо написать «новость» нечто новое и по стилю, и по содержанию, неведомое до этого времени редактору и читателю, и потому издал! Но об этом продолжу тоже несколько ниже.
Знаю одну известную, очень мною уважаемую писательницу, которая однажды попросту снесла, ликвидировала, все свои произведения с литературных инет-площадок. Свой поступок она мне объяснила примерно так: «Когда-то мне было приятно читать все отзывы к моим рассказам, и я их жадно ждала. Каждое утро с наркотическим голодом спешила к компьютеру, чтобы посмотреть статистику и прочесть комментарии. Но со временем это прошло. Это просто мешает работать».
И она права на сто процентов! Есть сетевые авторы, которые преследуют только одну цель гигантская статистика от прочтений произведений выложенных на литературных сайтах. И этими цифрами бахвалятся. Что это дает? Наверное, чувство гордости, значимости. Но так не должно быть это пустое.
Она в свое время работала журналистом, была очень известной и даже модной, и в начале 90-х годов пару раз прямо при мне в своем кабинете редактировала для публикации мои статьи. В то время в редакцию я приносил бумажные рукописи. Кстати, для меня это был «мастер-класс» хотя в то время такого понятия у нас в стране еще не существовало. Доросла со временем до члена Союза Писателей РФ, пишет серьезную прозу.
Здоровая критика никогда и никому не приносила вреда. Не гневайся, а радуйся, когда тебя критикуют критика в семь раз полезней похвалы, которая может погубить душу. Еще лучше самокритика внутренние мысли. Это уже высший духовный пилотаж.
Часто читая тексты конкурсных работ, вижу красиво и затейливо написанные большие блоки мыслей, а в крупных блоках очень трудно заметить смысловые ошибки. Хорошо, если сразу подмечаю, и даю автору знать. Но, бывает, пропускаю. Точно так же происходит и в моих собственных работах: на первый взгляд все хорошо и красиво, но при десятой-двадцатой вычитке удивляюсь как это я так лихо умудрился все закрутить, что даже и смысловую ошибку не видно.
Древнегреческий философ Сократ утверждал, что не стоит обижаться на людей, когда тебя попрекают или оскорбляют. Если несправедливо, то это тебя не касается, а если справедливо значит, есть за что.
Понимаю, как нелегко бывает принять критику. Первая реакция обычно «достойно ответить», начинается поиск убийственного ответа, но все это трата времени и духовных сил. Нужно постараться пересилить самого себя, и, либо поблагодарить критика, либо согласиться, либо промолчать. Размышляйте и исправляйтесь.
***
И вновь о критике, и как ее правильно воспринимать.
В начале девяностых годов принес мне товарищ ксерокопию рукописи, жалуется:
Вот, Андрюха, почитай. Я рукопись в редакцию послал, а они не отвечают.
Это была самая настоящая рукописная работа пачка бумаги формата А4. Я честно пытался прочесть, но почерк невозможно было разобрать. Вероятно, это был поток сознания, и автор только и успевал догонять свои мысли. Возможно, так и есть: он по жизни философ. При следующей встрече я ему и объяснил:
Сергей, друг ты мой, хороший, ты свой почерк вполне можешь разобрать. Но сам, своими глазами посмотри: редактор сможет прочесть то, что ты здесь написал?
Он посмотрел. И вероятно у него в этот момент «глаза ума» и раскрылись. Он полностью со мной согласился. Ведь он, когда посылал рукопись в редакцию, совершенно не думал о том, что там какой-то живой человек должен ее читать. Обошлось без ущемленного самолюбия.
Но рукописные пачки бумаг уже в прошлом. Сейчас тексты набирают на компьютере. Несколько лет назад одна женщина прислала мне текст своих раздумий «про жизнь». И попросила дать оценку.
Я прочитал работу. Понравилось. Были свежие, оригинальные, и качественно оформленные мысли. И по привычке, по ходу чтения, исправил все грамматические и смысловые ошибки. После чего отослал ей, дал работе высокую оценку, указал на все исправления, и посоветовал отослать в редакцию женского журнала.
Такой бурной ответной реакции я не ожидал! Вместо благодарности она меня попросту облила грязью, сообщив между делом: «Да мои записи все друзья читают!.. Всем нравится!.. Да ты такой-сякой!» Думаю, ей не понравилось то, что я нашел в ее тексте много ошибок. Значит, указал на ее неграмотность?
Больше к вопросам чтения ее текстов не возвращались. И нигде она не печатается.
Грамотность это не результат высшего образования, это врожденное качество, опыт, результат работы отличных школьных педагогов. Я из того поколения, у которых родители в свое время заканчивали четырехлетку или семилетку, но были интеллигентами. И старались дать более полное образование нам, детям.
Но и кичиться своей грамотностью и исключительностью непозволительно. Стопроцентно грамотным быть невозможно. Поэтому не стоит огрызаться неприличными словами на отзывы о ваших произведениях, ответ всегда будет равнозначным. Тем более если оппонент безграмотен.
Мат
Грамотность и интеллигентность часто улетучиваются на скользком тротуаре! Такова действительность. Несколько мыслей о том, как в тексте произведения следует подразумевать нецензурную брань. Вообще-то я категорически против матерных выражений: я так воспитан. Ибо мат есть молитва сатане и оскорбление Богородицы. Но в прозе иному герою: положительному, отрицательному неважно, каким-то образом иногда необходимо крепко «выразиться». Кто-то сказал: «Даже если вы знаете пятнадцать иностранных языков, русский вам всё равно необходим. Мало ли: упадёте, или что-нибудь тяжёлое на ногу уроните. Или кто-нибудь вас сильно огорчит, оскорбит». Вот как это можно выразить литературно?
И в этом есть рациональное зерно: в середине 1950-х годов американским боксерам специально преподавали русский мат. Для того, чтобы на ринге они могли сбросить свое эмоциональное напряжение.
Писатель иногда желает придать эмоциональный окрас в неких описываемых им ситуациях, но все должно выглядеть литературно, чинно, и без похабщины. И при этом необходимо умудриться не задеть тонких струн души читателя, и приблизить его к реальности жизни.
Печально известная амнистия Берии 1953-го года привела к некоторым культурным изменениям. В СССР столкнулись два мира образцовые строители социализма и их противники, бывшие уголовники, «блатные». Изменилась мода, привычки. В лагерях ГУЛАГа текла своя жизнь: там были специфический язык, фольклор, законы, мораль, все это перетекло в общество.
В Литве, в учебном полку младших командиров связи командир моего отделения, по всей вероятности выведенный по спецзаказу в инкубаторе политбюро СССР, на строевой подготовке выражался так: «Итить твою мать, Ефремов! Ножку выше»! Это слово «итить» мелькает в одной моей повести довольно часто. Нецензурного выражения, как такового нет, но оно подразумевается. Читатель не смутится: тут же мысленно сделает перевод. Но у этого моего любимого сержанта выражение «итить твою» можно сказать самое ласковое. Матом в армии кроют поголовно все как дышат.
Писатели же маскируют сквернословие под вполне нематерные выражения, но, при прочтении, создается впечатление, что это именно мат тоже своеобразное мастерство. В одном моем рассказе председатель колхоза выражался чуть ли не латынью «трихомоноз итить»!
Учительница русского языка, когда в первый раз прыгала с парашютом, была крайне удивлена, обескуражена, потрясена. Но вслух выражалась по другому!