Глазами ясно видящего - Василий Галас 3 стр.

В наш сад намедни
приходил уже мороз.
Свеча тоски  у алтаря
последних роз.
От мук предзимья
истончали лепестки:
звенят хрустально
под касанием руки.

Мороз Но солнце их
и впрямь
с ума свело:
цветут последнею
надеждой на тепло.
К земле продрогшей
наклоняются груди,
весь зимний ужас
представляя впереди

В саду осеннем 
жёлтый шабаш ноября.
Там голь ветвей
от страха корчится
не зря:
застыл в молитве
растерявшийся мороз
у алтаря
ещё живых
печальных роз

Закатилось лето в осень.
Пожелтевшие леса
дремлют, зелень редких сосен
над собою вознеся.
Золотеющее пламя 
над просторами земли.
Загрустил слегка и сам я:
листопады «помогли»

На воде  и вправду  льдинка:
подступают холода.
Поля видится картинка 
за туманом, как всегда.
Купола небес померкли.
Опечален белый свет.
Странно тихо Словно в церкви.
Только  колокола нет.

Да алтарь  не тот Холодный.
С непокрытой головой,
сирота, всегда голодный,
рыщет ветер, сам не свой.
Вновь дождём заморосило,
дав к ненастью перевес.
Это  осень напросила
Лето кончилось чудес.

Ночь словно склеп.
Путник ослеп.
Темень молчит.
Посох стучит.
Ход  в полшага.
Время врага.
Бал темноты.
Мы как кроты.
Ночь, тишина,
только без сна:
давит на грудь 
как тут уснуть

Пролит на зелень жёлтый яд.
Закаруселил листопад.
Нас обжигают  недобры 
печали жадные костры.
Страшит пике осенних дней.
Бьёт холод неба всё сильней
по наковальне октября.
Дрожит морозная заря.
Нам души холодом свело.
Как жалко лета  что ушло
Вновь вечность  нового нам ждать.
В туманах  неба не видать.

Мир поник от пустоты.
Лист последний кружит.
Цепенеют все кусты
во владеньях стужи.
Первый снег в горах осел.
Птицы улетели.
Где туман с утра висел 
инея кудели.
Стынет жухлая трава.
Всё резвей и строже
мелют ветра жернова,
в страхе землю ёжа.

Забываюсь в зимнем сне,
согреваясь еле.
Миру грезятся и мне
прелести апреля.

Как много есть на земле чудес,
и все по-своему радуют.
Светло и сладко  когда с небес
снега на Карпаты падают.
И так сторонка моя хороша
и не похожа на прочие.
Птицей себя ощущает душа,
снежинок взметнув многоточие.
Они мотыльками кружат все дни.
Бессонны мороза бдения.
То солнце, то звёзды
Домов огни 
как сказочные видения

Горы белы, и земля бела.
Сверкают леса от инея.
Может весна и лучше была 
милее мне сказка зимняя.

Несовершенство мира
наутро скроет снег.
И  пусть несовершенных 
не будет прежних нег.
Я как несовершенство
всю ночь не сторожил 
в материальном мире
оно не старожил.
Укроет бренный вечер
и этот белый вид.
Несовершенство снега
наутро удивит.

Воротилась весна, воротилась!
Дружно мир привечает весну.
Засияло вокруг, засветилось,
грусть развеяло, снов тишину.

Зуд весенний в ладонях, и в лапах,
в клейких почках, в побегах травы.
Цвет земля обретает и запах.
Кроет зелень овраги и рвы.

Мотыльки заспешили по делу.
Снова птицы резвы, и жуки.
Жизнь  где в цвете,
где чёрным по белу,
миром пишется с красной строки.

Круг. От весны до весны
катятся вешние воды.
Дни облачаются в сны,
сны воплощаются в годы.
Кажется  было давно
то, что случилось недавно

Крутится веретено
времени быстро и плавно.
Зиму встречает зима.
Лето вливается в лето.
Осени пишут тома.
Круга привычная мета.

Хоть в эпицентре вы порой
чужих историй 
нет на земле второго Вас.
Нет априори.
Аналогичную легко
найти фигуру.
Но не найти второго Вас 
глупца и гуру
Всё  диалектика: ходы,
пробеги, туры.
Но не найти в толпе такой
как Вы натуры.
Вы  уникальны: и пачкун,
и элегантный
Как всё  Вы случай на Земле
экстравагантный.

Ещё не время,
уже не время,
жизнь в промежутках
Дурной уклад.
Мне этой темы
сакраментальной
вполне хватило б
и на доклад

От малодушья 
людей попытка
списать на время
любой просчёт.
Кто так считают 
всенепременно
ко дну ушедших
пополнят счёт.

Не цари, дворцы и троны 
украшение державы.
Справедливые законы.
И народ её. Вы правы.
Власть цари теряют  бренны.
И дворцов не счесть развалин.
Троны падают  презренны.
Суть  народ.
Он  изначален.

Опыт прошлого  свидетель:
из владык
не строй кумира.
Ложь  всегда их благодетель.
Лишь народ  хозяин мира.

Опускается
сумрак вечерний.
Сонно плещет
в фонтане вода
Я из яви
безжалостных терний
каждый раз
прорываюсь сюда.

Всё как в добром
толстовском романе.
Дом с колоннами.
Свет из окна.
Розы чайные
в синем тумане.
Словно лебедь в пруду 
тишина

В кронах вымокших
шорох вороний.
Утопающий в парке
дворец
Тем далёким летам
посторонний,
по аллеям скольжу
как Творец,
примирившись
с навязчивой грустью.
Скорбным думам о яви 
не рад:
не ногой
в наших дней захолустье
эры царственной
аристократ

В небеса полночные взгляни:
разве во вселенной мы одни?..
Дальние туманные миры 
чьих-то солнц зовущие костры.
Звёзд полёт  звенящий перифраз
чьих-то дум, сомнений, боли, фраз 
на века крыла свои простёр
в наш околосолнечный простор
Новый день пускается в полёт.
Ну а кто вечерних зорь не ждёт?..
Чтоб с высот склонился Млечный путь 
в наше сердце тихо заглянуть

Мило улыбается
счастье нам всегда.
Но во всей истории
есть одна беда.
У одних улыбочка
счастья  амулет.
А иным  ухмыл его
достаётся вслед.

В любви и дружбе
мы бы жить могли.
Но где там. Сплошь
обман и вероломство 
два подлых змея 
в каждый дом вползли
и, угнездившись,
вывели потомство.

И другу в спину
друг втыкает нож.
Влечёт измену
за собой измена.
Ничуть свободы
не теряет ложь:
весьма правдивым
быть несовременно.

Молчу о власти
в нашей стороне.
Змеиной сути,
что уж оболочка
Влиять не надо
на неё извне:
съест и себя,
и своего божочка

В любви и дружбе
нам бы  людям 
жить.
А мы  гадья
свирепее от века.
Настоль  что впору
свету предложить
именованье «змей»
для человека.

Кураж воровства и разрухи
в стране. Не монголы  свои
арсении, вити, петрухи
накликали чёрные дни.
Володи нас в кризис втянули,
иванов дурные дела.
То лёни, то коли, то юли
казну растащили дотла.

Вновь стало преступное дерзким,
и царствует глупость, хоть плачь.
Едят с аппетитищем зверским
ворюги народный калач.
Уроды играют в парады.
Несметны ряды бедняков 
которые жизни не рады,
бесчестный режим наш таков.

Вас приучили
работать даром.
Вас приучили
к недоеданью.
Вы в секондхенде,
больным-больные.
Вас обложили
тарифной данью.

Вас приучили
к повиновенью,
одни невзгоды
взвалив на плечи.
И тут одно мне
необъяснимо:
вам удаётся
так жить всё легче