Хозяйка говорила что-то еще, но Танька уже не слушала. Она пожалела Лидию Ивановну, но понимала, что ничего не в силах изменить, а потом и вовсе переключилась на мысли о новой жизни. Ее воображение рисовало тот самый дом с синими ставнями, очередь из клиентов от крыльца до ворот и пачки денег, которые они ей приносили.
Таня, вы меня слышите? Ну что же вы молчите? послышалось в трубке.
Да, очнулась Танька от своих мыслей. Простите, но мы с сыном уезжаем сегодня. Ключи найдете под ковриком.
Она завершила вызов и удалила номер телефона хозяйки, а затем и все остальные контакты. Остались только номера сына и хозяина нового дома.
***
Несмотря на утомительную дорогу в плацкартном вагоне, Танька была бодра. Она твердо шагала по тропе, ведущей в сторону Первой Балочной улицы. Мелкие песчинки то и дело запрыгивали в туфли и начинали колоться. На обочинах, возле окруженных заборами домов, стояли дешевые автомобили. На веревках, натянутых между столбами, сохло белье. Следом плелся сын.
Мама, а когда мы пойдем купаться в море? спросил он и подвинул лямки огромного рюкзака ближе к шее.
Скоро, кратко бросила Танька.
Солнце еще не вошло в зенит, но уже нещадно палило, и Танька сама мечтала окунуться в прохладную воду. Пока они ехали на автобусе от железнодорожного вокзала Феодосии до нужной остановки, она любовалась городом. Аккуратные клумбы, подстриженные невысокие изгороди из кустарников и яркие дома убедили ее, что она не ошиблась в выборе нового дома.
Из окон автобуса она смотрела на прохожих и радовалась. Курортный городок заполонили туристы. Она была уверена, что среди них найдет с десяток клиентов, а то и больше. Танька думала о том, что начнет с расклейки объявлений на столбах. Напишет на них «Мгновенный приворот», и к ее новому дому тут же выстроится очередь из отдыхающих одиноких девушек. Теперь она знает, что точно способна превратить их курортный роман в долгий счастливый брак, раз ей удалось навести порчу.
Танька задумалась и не заметила, как они с сыном оказались на Первой Балочной улице возле дома номер двадцать. «Наш должен быть перед ним, восемнадцатый», подумала ведьма. Они вернулись немного назад. Между шестнадцатым и двадцатым домом был кривой, местами завалившийся забор. За ним виднелись останки полуразрушенного и почерневшего после пожара дома. Жить в нем было невозможно.
Танька дрожащей рукой выудила из сумочки телефон и набрала номер хозяина дома. Как только он ответил, связь разъединилась. Батарея полностью разрядилась.
Что за черт! воскликнула Танька и вытащила телефон сына из его рюкзака. Она открыла список контактов, но там оказался лишь ее номер. Тут она пожалела, что запрещала сыну дружить с другими детьми. Она не водила его в детский сад и была его единственной подругой.
Мам, я пить хочу, заныл сын.
Танька осмотрелась по сторонам и увидела над домами купола храма.
Пойдем, святой водичкой тебя напоим, сказала она и потянула сына за рукав футболки.
Они обогнули несколько домов и вошли в ворота небольшой церквушки. Танька перекрестилась и ступила на порог. На глаза навернулись слезы. Она только сейчас поняла, что осталась одна в чужом городе с маленьким ребенком, без денег и знакомых.
В храме царил полумрак. В иконах отражалось пламя свечей. Танька подвела сына к бочонку со святой водой и напоила его, зачерпнув немного стоявшей рядом кружкой. Сама купила свечу и зажгла перед иконой Николая Чудотворца. Она прикрыла глаза, чтобы не показывать слез сыну, но влажные дорожки на щеках все равно выдали ее.
Мама, не плачь, сказал сын, и Танька будто очнулась. Она вытерла слезы, вернулась к прилавку со свечами. Старушка в белом платке пересчитывала монеты.
Чем помочь, милая? спросила она, подняв голову.
Где батюшку найти? Исповедаться хочу.
А вона шта, сейчас позову.
Она ушла в сторону алтаря, но через минуту вернулась на свое место.
Иди, ждет тебя, сказала старушка, и Танька, понурив голову, подошла к батюшке. Он немного поворчал, что к исповеди надо готовиться, и спросил, что случилось. И Танька рассказала о том дне, когда к ней пришла Лидия Ивановна. Она раскаивалась, что навела порчу, и после слов о том, что ее новый дом сгорел, разрыдалась. Батюшка все это время молчал, но тут он не выдержал:
Дочь моя, так ты адрес-то перепутала, сказал он, и Танька подняла на него округлившиеся глаза.
Дочь моя, так ты адрес-то перепутала, сказал он, и Танька подняла на него округлившиеся глаза.
Почему вы так думаете? спросила она.
Так это ты мне ж деньги-то пересылала. Я тот самый человек, с кем ты договорилась. Живу при церкви, жена померла, а дом пустует. Вот и решил сдать его. А у дома моего номер восемь, а не восемнадцать.
Танька так обрадовалась, что обняла батюшку, но тут же отпрянула и извинилась.
Но магией негоже тебе, дочка, заниматься. Грешно это, пригрозил он пальцем.
Чем же мне зарабатывать на жизнь? спросила Танька, и ее глаза вновь наполнились слезами.
Не печалься, дочка. Поди в администрацию, спроси. Сейчас сезон, так и пристроят тебя куда-нибудь. Я слышал, там секретарша ребеночка ждет. Так попросись на ее место, а я уж замолвлю за тебя словечко.
Танька послушалась батюшку, и у нее началась новая жизнь. Они с сыном нашли дом номер восемь, и он оказался точно таким же, как на фото. Книжного шкафа не было, но он и не потребовался. Греховные книги Танька выбросила сразу после выхода из храма. А на следующий день она сходила в администрацию, и ее приняли на место секретаря, которой оставалось работать до законного отдыха два дня.
Этот урок Танька усвоила крепко и больше не пыталась пользоваться своим даром ни для добра, ни для зла. Со временем она забыла все привороты, и только томик Блаватской, который она не сразу нашла в чемодане, напоминал ей о темном прошлом.
ВАНЬКИНА НАХОДКА
В одном маленьком царстве-государстве в глухой деревеньке жил-был Ванька. Любо-дорого было глядеть на такого молодца: черноволосый, синеглазый, могучий, как дуб. Только вот работать не любил. Ни отец, ни матушка не могли его о помощи допроситься, сколько ни пытались. Сами дрова кололи, воду носили, кур да коров кормили. Одно только Ванька дело делал по грибы да ягоды ходил. Как услышит какую просьбу, так бежит скорее в лес.
Как-то раз матушка стирку затеяла. «Принеси мне воды из колодца», говорит. А Ванька хвать корзинку и в лес. Так работать не хотел, что мигом добежал. Идет среди деревьев, а сам не грибы ищет, а полянку помягче выглядывает, чтоб полежать да поспать. Так дошел он до края леса и увидел зеленый луг. Костер горит, а вокруг него мужики сидят. Один в рубашке красной, другой в жилетке с вычурным узором, а третий и вовсе в колпаке шутовском. Подошел поближе Ванька, поприветствовал их да спросил:
Чего это вы такие нарядные?
Музыку играем, ответил мужик в шутовском колпаке и провел рукой по струнам балалайки.
Почему не в деревне?
Так мы ж людям мешать будем.
Ну-ка сыграйте что-нибудь! попросил Ванька.
Мужики будто и ждали этой просьбы. Заиграли они мелодию. Первый на гармони начал, второй на дудке подхватил, третий ложками стал пристукивать. А тот, что в шутовском колпаке, по струнам балалайки ударил да так ладно, что Ванька в пляс пустился. Пошел вприсядку и остановиться не может. Сменили мужики мелодию. Ванька пляски поменял. Кружился, кружился и упал. Вдруг музыка резко утихла. Поднялся Ванька, глянул, а мужиков-то и нет на лугу только балалайка одна лежит. «Вот колдовство какое», подумал он, схватил балалайку и домой побежал скорее.
Грибы-то где, бестолочь? встретила его матушка.
Мамка, да ты гляди, что я принес, Ванька провел по струнам балалайки и вдруг заиграл мелодию, которую слышал на лугу, будто всегда ее знал. Играет он, а сам думает, что б такого сделать, чтоб мать с отцом браниться на него опять не начали. Но ничего особого не придумал. Закончил играть и говорит:
Спрятались в этот раз от меня грибы. Пойдите сами поищите.
Мать с отцом ни слова не сказали Ваньке, взяли корзинку и ушли в лес.
Вернулись они под вечер. Грибов набрали так много, что даже из карманов торчат. Но похоже и не сердятся вовсе на Ваньку. Поужинали, отец взял в руки находку, повертел и говорит:
Ловко ты на балалайке играешь. А пойдем Степану да жене его музыку покажем?
И пошли втроем в соседский дом. Зашли на порог, и заиграл Ванька. «Пляшите», говорит. Степан с женой вроде как и не хотели, но пустились в пляс. Он на колено встал, жену за пальчик держит, а та хороводы вокруг него выводит. Улыбаются оба. И тут Ванька вспомнил, что они отцу его денег должны. Остановил он музыку и говорит Степану: