«Ещё чуть-чуть и в твоей голове оторвётся тромб, говорила я в прошлом, глядя на Сергея тогда ещё с жалостью. Если даже ты выживешь, то станешь инвалидом. Но я не для того выходила замуж, чтобы всю оставшуюся жизнь катать тебя на коляске и подтирать слюни! Я женщина, а не сиделка!»
Зря. Бесполезно.
В ответ стеклянные пьяные глаза.
Я долго не опускала руки, я боролась. Когда бегала по улицам и искала его во время очередных загулов, с ужасом представляя, что увижу мужа, лежащего на мостовой рядом с машиной, у которой мигает «аварийка». Когда отпаивала его по утрам почти бездыханного из-за гигантской дозы, принятой накануне. Когда прощала все его выходки в отношении себя, которые и человеческими-то назвать невозможно.
Вместо того чтобы бежать за тряпкой, я выхожу на балкон. Делайте что хотите! А мне надо побыть в одиночестве. Хотя бы пять минут. Я вдыхаю прохладный, пьянящий воздух, который немного проясняет сознание. Слово «ВСЁ!» теперь переместилось на улицу. Оно висит прямо напротив меня, мерцая и переливаясь.
«Всё, думаю я. Как всё просто! Перешагнуть сейчас через перила, короткий полёт и действительно всё. Но нет! Это не выход, это поражение. Полный и окончательный проигрыш. Я не такая. Я женщина. Молодая, сильная, с этой секунды амбициозная! Разве я заслужила такой бесславный конец?! Конечно, нет. Никто не заставит меня плюнуть на себя и смириться. Как та лягушка, взбивающая сливки, я стану работать лапками, чтобы вылезти из крынки. Кто сможет помешать мне? Кто, кроме самой себя?!»
Я вернулась в зал, сходила за тряпкой, молча, как на автомате, убрала беспорядок.
Вскоре праздник как-то сам собой завершился. Гости разошлись, я проводила бормочущего что-то себе под нос мужа до кровати.
Села на стул в центре большой комнаты.
Слово «ВСЁ!» пропало. Исчезло. Растворилось.
Оно мне стало больше не нужно. Я без него решила для себя уже бесповоротно. Я достойна лучшего. Теперь мою жизнь станут освещать совсем другие слова. Более ёмкие, интересные и перспективные.
И в этот самый момент, краем уха слыша пьяное похрапывание мужа и обозревая остатки несостоявшегося праздника, я окончательно поняла, что рано или поздно обязательно стану в этой жизни счастливой.
Свайп вправо.
Ещё один.
Ещё.
Нарисованное сердце
Дзынннннннь. Дзынннннннь.
Звонок. Который, как известно, звучит для учителя. Но куда там. Весь девятый «Б» срывается из-за парт, будто это не обычный школьный звонок с урока, а сирена пожарной тревоги. Хлопают крышки, начинается гам и гвалт, мелькают портфели.
Перемена!
Мне тоже не сидится на месте. Я хоть и девчонка, но никогда не была тихоней. В средних классах я вообще не отставала от пацанов. На крышу так на крышу, вплавь через котлован? Да легко! Братья Соболи из соседнего дома, Женька и Вовка, да я вот наша малая боевая компания. Существовала ещё и банда большая, но в целом вы поняли, да?
Тётя Наташа, родная сестра моей мамы, зашла в гости и жалуется ей на племянницу. Её, тёти Наташи, дочь Надюха учится со мной в одном классе и, видимо, кое-чем делится дома.
Валюха твоя, говорит моей мамке тётя Наташа, в школе в каждой бочке затычка, ты бы провела с ней беседу!
Подразумевается, что я не слышу разговора, хотя дверь в мою комнату приоткрыта и всё слышно. Во мне начинает закипать праведный гнев. Во-первых, Надюха ябеда, получит от меня! А во-вторых, мама очень строгая, вначале накажет, а потом будет разбираться.
Они за углом школы курят все, не унимается тётя Наташа. От моей дымом несло как от паровоза. Я ей уши надёргала, но без Валюхи там точно не обходится!
Я возмущена до глубины души! Какое курево?! Ну попробовала, но мне не понравилось. Потому что не получилось толком затянуться. А если не получилось, значит, и не буду, чё я, дура совсем?!
Я хватаю куртку и выскальзываю на улицу, пока не поднялся шухер. Ближе к вечеру, может, мамка отойдёт и остынет. А попадись ей под горячую руку и вовсе буду неделю взаперти сидеть!
На улице промозглый весенний ветер, в небе низкие свинцовые облака. Неуютно и холодно.
Митькова! слышу знакомый голос. Навстречу одноклассница, Галя Строева. Ты к контрольной подготовилась по биологии?
«Ёлки-палки, думаю. Вылетело из головы же с этими переживаниями. Контрольная годовая. Жуть».
«Ёлки-палки, думаю. Вылетело из головы же с этими переживаниями. Контрольная годовая. Жуть».
А ты? хмуро спрашиваю.
Сейчас в магаз схожу и буду учить, отвечает Галка.
Я понимаю, что тоже надо идти домой, но ещё какое-то время бесполезно слоняюсь по грязным варваровским улицам. Так никого и не встретив из друзей, понуро следую домой на расправу. Но мне везёт мама куда-то ушла по делам.
Сажусь за учебник по биологии, но никак не могу сосредоточиться: строчки расплываются перед глазами, а мысли скачут, и я никак не могу их собрать. Вскоре понимаю, что быстрее небо упадёт на землю, чем я выучу материал. Вздыхаю и достаю разлинованный в клетку листочек именно на таких мы будем завтра писать контрольную. «Строение сердца» вывожу я заглавие и начинаю скрупулёзно, высунув язык от усердия, перерисовывать схему из учебника.
Вечером, перед сном, дочитываю очередную сказку. Надо сказать, что я обожаю читать. Особенно сказки и всякие романтические истории. Потому что в моём воображении строки оживают и я как будто вижу всё происходящее. Переношусь в придуманный мир, и мне так хорошо там благородные и сильные герои, красивые принцессы и такой волшебный, завораживающий мир.
Эта сказка про Рыцаря, которому волшебные огоньки в лесу предложили сделку: они забирают его живое сердце, поменяв на каменное, а взамен даруют власть и богатство много подданных и гору монет и золота. «Опять сердце», мелькает у меня. Вспоминаю, не забыла ли я положить «шпору» в портфель. Рыцарь соглашается. И из весёлого и доброго человека превращается во властного и злого тирана. Что вы хотите сердце-то теперь каменное. Спохватившись, рыцарь просит у огоньков обратного обмена. Но те ставят условие: «Мы вернём тебе сердце, но надо его забрать у другого живого человека». На такую жертву соглашается скромная девушка Мария, которая полюбила Рыцаря уже давно, ещё когда он был добрым человеком. Рыцарь так раскаивается, что в тот момент, когда огоньки хотят забрать у Марии сердце, от переживаний его собственное мёртвое, каменное вдруг начинает биться и оживает. Девушка спасена, влюблённые женятся и живут долго и счастливо.
Я перелистываю последнюю страницу и целую минуту лежу недвижимо, переживая перипетии, произошедшие с героями. Потом тяжело вздыхаю. В сказках всё кончается хорошо, вот если б и в жизни так! А у меня завтра контрольная, как конец света! И никакой принц не поможет и не прискачет на белом коне!
В целом я учусь хорошо. Хорошистка. Даже можно сказать, что одна из лучших в классе. Я да Галя Строева. С одной стороны, повезло вон у «ашек» целых три отличника и куча «хорошисток». А у нас класс бандитский какой-то, поведение ужасное. Учителя нас недолюбливают и сторонятся по стенкам, когда мы бежим на обед в столовую.
Нельзя сказать, что у меня какие-то там большие и глубокие знания. Я просто хитрая. Где-то списать, где-то попросить помочь, где-то возглавить процесс. А что? Я ответственная, недаром староста. Кто-то, возможно, скажет: списывать нехорошо, обманывать нечестно. Это, видимо, такие, кто никогда «шпор» не писал? А такие есть? Давайте не будем себя обманывать. Добиться результата доступными тебе средствами тоже ведь умение. В нашем мире, и тогда, и сейчас, невозможно существовать безупречно. Нами правят компромиссы. Когда же, как не в школе, закладывать азы выгодных коммуникаций? Мне до сих пор нисколечко не стыдно, что школьница Валя Митькова прибегала к таким фокусам, чтобы получить хорошую оценку. Зато Валя Митькова нигде и никогда не пропадёт.
Теперь надо выгадать момент, когда Людмила Григорьевна, наша биологиня, повернётся ко мне спиной. До этих пор она, как суровый страж, ходит по рядам, заглядывая в листочки, словно предчувствуя подвох.
У меня начинают потеть ладошки, а листочек с нарисованным сердцем жжёт через карман, словно он раскалён добела.
Ну же! Небеса меня слышат, и Людмила Григорьевна действительно поворачивается ко мне спиной на долгие пятнадцать секунд. Мои руки жестом престидижитатора подменивают листочки, и я напускаю на себя очень умный вид, делая пишущей ручкой имитирующие движения. Когда биологичка оборачивается, она видит Валю Митькову, на которую нашло учебное вдохновение она самозабвенно строчит контрольную работу.
Но не может видеть другого как бешено колотится сердце Вали Митьковой. Мне кажется, что оно сердце, без преувеличения, выпрыгнет сейчас из груди. Мало того, я гляжу на листочек туманным от выплеска адреналина взглядом и вижу, что и моё нарисованное сердце начинает колотиться точно, точно! границы его размываются, и оно словно увеличивается-уменьшается в размерах. «Как в сказке, думаю я на грани потери сознания, моё нарисованное сердце тоже ожило!»