Сегодня четверг и наш поход уже начался! Мы доехали на электричке до одной станции, на которой никто не входил и не выходил, потому что она была среди лесов и полей, далеко от всякого жилья. Там ни автобусов не было, ни магазинов. Выходишь и сразу природа. Как увлекательно, как романтично! Ух, какие нас ждут невероятные приключения!
Мы все оделись в старые и рваные джинсы, которые не жалко. В кеды, куртки, свитера и шапки, которые можно потом просто выкинуть, и никто о них не вспомнит. За плечами у нас были многокилограммовые рюкзаки. Их было тяжело нести, особо с непривычки.
Мы были одеты, как беспризорники, но Евгений Евгеньевич пришёл, как обычно, в своих белых узких брючках и в белых кроссовках. Мне кажется, что слово «кроссовки» пишется неправильно. Надо его писать через А, вот так: красовки. Это же от слова «красоваться»! Евгений Евгеньевич выглядел так красиво, как будто собрался на воскресную прогулку в парке. Мне кажется, такие люди, как он, вообще никогда не наступают в грязь. За спиной у него был маленький рюкзачок из светло-жёлтой замши. Я бы не взяла с собой в лес такой хорошенький рюкзачок, он же испачкается, или порвётся! Такая прелесть, я бы его оставила для каких-нибудь прогулок по городу, когда хочется выглядеть особенно нарядной. Или для нашей летней поездки в Америку. Но у Евгения Евгеньевича, наверное, таких рюкзачков дома, так же как и белых кроссовок, целый шкаф, ему не жалко.
Мы шли и шли, шли и шли. Лес, кажется, и не собирался кончаться. У Евгения Евгеньевича был с собой компас, и он уверял, что мы не заблудимся. Мы все очень устали, но наш классный руководитель не устал ни капли, он бодро и весело шагал вперёд, пел всякие английские песни, и мы подпевали, несмотря на усталость. Но ведь в походах всегда так, нужно преодолевать трудности, нести тяжёлый рюкзак и не ныть, правда же?
Близился вечер, но Евгений Евгеньевич так и не сказал нам, где у нас запланирована ночёвка. Мы уже выбились из сил, ноги гудели, ныли плечи, к тому же начало темнеть и холодать. Видимо, скоро уже дойдём. Но никакой турбазы или другого жилья видно не было. Тут на одной из полянок наш тьютор остановился. Он раскинул руки, мечтательно закрыл глаза и сказал:
Лес! Это храм природы! Природа даёт нам и еду и ночлег. Вот здесь мы проведём эту ночь, ребята, устраивайтесь поудобнее.
Он ещё сказал, что мы будем спать, как американские индейцы, на земле, без палаток. Индейцы настоящие дети природы, они в лесу, как у себя дома. Мы положим спальники прямо на траву, по кругу, а в центре разведём костёр, и нам будет тепло и уютно. Это звучало так замечательно! Спальники были у всех, а вот палаток не было. Мы ведь почему-то были уверены в том, что ночевать мы будем на турбазе, как в прошлый раз. Но Евгений Евгеньевич не расстроился, он сказал, что нужно быть всегда готовым к любым неожиданностям, что в жизни ничего не бывает так, как мы себе представляем.
И для того мы и пошли в поход, чтобы научиться преодолевать трудности. У него, например, спальника с собой вообще нет, ну и что? Разве его это смущает? Американские индейцы, например, вообще не знают, что такое спальный мешок.
Да, я заметила, что у него не было с собой спальника. У него ничего не было, кроме маленького бежевого рюкзачка. Интересно, что у него в этом рюкзачке? По виду там ничего не могло бы поместиться, кроме кошелька и пары бутербродов. Евгений Евгеньевич сел в своих белых штанах на поваленный ствол старой берёзы. Его брюки были уже довольно-таки грязные после целого дня в лесу, но это его нисколько не беспокоило. Из своего рюкзачка он достал что бы вы думали? плюшевого мишку! Ой, какая прелесть! Он взял с собой в лес игрушку! Евгений Евгеньевич помахал нам лапкой игрушечного медвежонка и сказал: «Hello! My name is Teddy!»
Евгений Евгеньевич вместе с самым крупным и сильным мальчиком Славой пошли в ближайшую рощицу за ветками и вернулись с двумя огромными охапками хвороста. Мы попытались развести костёр. У кого-нибудь есть зажигалка? Деревяшки были сырыми и не горели. Кора на растопку тоже была сырая. У нашего умника Лаврентия была с собой книжка, которую он читал в электричке, пока мы ехали в лес. Пришлось разорвать эту книжку, чтобы развести костёр. Постепенно, очень нехотя, огонь разгорелся, хотя больше дымил и тепла не давал.
Ужина у нас не было. Во-первых, никто не взял с собой ни котелка, ни тушёнки. Нам было нечего готовить и не в чем. Мне казалось, что мы будем ужинать на турбазе. Откуда я вообще взяла эту турбазу? Евгений Евгеньевич ничего о ней не говорил, но мне казалось, это так естественно. Он сказал, что лес даст нам пропитание, но никаких грибов и ягод мы не нашли, ведь был ещё только май. А даже если бы мы нашли грибы, как их приготовить на костре? И сколько надо набрать ягод, чтобы наелся целый класс? У меня была с собой пачка печенья, у кого-то конфеты, мы собрали всё, что у нас было в рюкзаках и поели. И потом Евгений Евгеньевич сказал, что никто ещё не умирал, от того, что один раз не поужинал. Воду мы пили из маленького торфяного озерца. Нам было не в чем её кипятить, но она выглядела чистой. Вкус, правда, был такой, как будто пьёшь из аквариума с рыбками.
Ужина у нас не было. Во-первых, никто не взял с собой ни котелка, ни тушёнки. Нам было нечего готовить и не в чем. Мне казалось, что мы будем ужинать на турбазе. Откуда я вообще взяла эту турбазу? Евгений Евгеньевич ничего о ней не говорил, но мне казалось, это так естественно. Он сказал, что лес даст нам пропитание, но никаких грибов и ягод мы не нашли, ведь был ещё только май. А даже если бы мы нашли грибы, как их приготовить на костре? И сколько надо набрать ягод, чтобы наелся целый класс? У меня была с собой пачка печенья, у кого-то конфеты, мы собрали всё, что у нас было в рюкзаках и поели. И потом Евгений Евгеньевич сказал, что никто ещё не умирал, от того, что один раз не поужинал. Воду мы пили из маленького торфяного озерца. Нам было не в чем её кипятить, но она выглядела чистой. Вкус, правда, был такой, как будто пьёшь из аквариума с рыбками.
Мы решили, что пора спать, и начали укладываться вокруг костра. У нас-то были спальники, а вот у тьютора нет. Что же ему делать?
Евгению Евгеньевичу предстояло лечь вместе со Славой, с тем мальчиком, с которым они собирали палки для костра. Слава занимался спортом, он был выше всех, у него был самый большой двойной спальник, не совсем его, это был спальный мешок его родителей. Поэтому логично было предложить нашему тьютору лечь к Славе.
Мы кое-как улеглись, надев на себя всю тёплую одежду, какая была. Оказалось, лежать на земле очень холодно, пусть даже и в спальнике. И на земле было много всяких корней, камешков и шишек, которые больно впивались в спину. Я расчистила место под собой, но всё равно постоянно что-то меня кололо. Без подушки лежать было очень неудобно, я подложила под голову рюкзак, но он был совсем пустой, ведь вся одежда была на мне.
Спать было невозможно. Жёстко, холодно, и очень уж непривычно ночевать в лесу под открытым небом. Я лежала и смотрела по сторонам. Кажется, единственный, кто спал, был наш Евгений Евгеньевич. Он лёг вместе со Славой, обнял своего медвежонка Тедди и сразу заснул. Везёт же ему! Тепло у Славки под боком. Наш спортсмен, наверное, большой и горячий, как печка.
Через какое-то время Слава встал и пересел к огню, на бревно, служившее нам и диваном и столом. Он сказал, что всё равно не хочет спать, и нужно поддерживать костёр, а то погаснет. То и дело кто-нибудь отходил в кусты. Когда холодно, почему-то бегаешь в туалет намного чаще. Я, вроде бы, иногда засыпала на несколько минут, потом опять просыпалась от холода. Вокруг было тихо, наши ребята начали постепенно успокаиваться, хождение туда-сюда прекратилось, кто-то спал, кто-то нет, но наш лесной лагерь, вроде бы, перешёл в ночной режим. Только около меня в темноте происходило постоянное шевеление, кто-то двигался, шуршал, шумел и мешал мне. Недалеко от меня лежала Светка. Я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит, и встретилась со Светкой глазами. Она вся тряслась от холода. Мы особо с ней не дружили, она сильно задавалась, у неё были лучше оценки, чем у меня. Но тут она вдруг сказала мне страшным шёпотом:
Катька, мне надо в больницу срочно, я заболела. Мамочки! Что теперь будет? У меня кровь идёт и очень больно. Надо скорую вызвать.
Какую ещё скорую? В лесу? Где мы ей найдём скорую? Тут на много километров ни жилья нет, ни телефона. Мы ж целый день шли от ближайшей станции. Светка плакала. Она откинула полу спальника, и я увидела, что её джинсы были пропитаны кровью, и спереди и сзади, всё насквозь.
Эту ночь я не забуду никогда. К нам подошли другие девчонки, кто-то жалел Светку, а кто-то нет. Как я поняла, у неё внезапно начались месячные, а она не знала, что это вообще такое. И откуда ей знать? Старших сестёр у неё не было, мама ей ничего не рассказывала, может быть думала, что рано ещё. А в школе же такому не учат. Мы в тот день так много прошли, и всё больше в гору, с тяжёлыми рюкзаками, часто сидели на камнях, потом легли спать на холодную землю, ну и вот Светка испугалась. Ей было очень больно, она дрожала крупной дрожью и всхлипывала, обхватив себя руками за плечи, судорожно сжимая и разжимая пальцы. Девчонки говорили ей:
Заткнись, дура, сейчас весь класс разбудишь. Перестань реветь. Ты ж не хочешь, чтобы сюда наши пацаны прибежали.
Не могу, больно.
Ну потерпи, скоро пройдёт, чего ты как маленькая.
Мы собрали ей тёплую одежду, у кого какая была. У одной девчонки были запасные тренировочные штаны, у другой трусы с носками, у третей рулон ваты, всё это дали Светке. Мне кажется, она почувствовала себя намного лучше, когда стянула с себя промокшие джинсы и закинула их в кусты. Мы пошли к торфяному озеру и заслонили Светку, чтобы она могла помыться. Представляю, как ей было холодно, ведь вода в начале мая ещё ледяная. И страшно тоже, ночью вода всегда кажется такой тёмной и опасной. Не видно, что там на дне. Непонятно даже, глубоко ли там. Полотенец у нас не было, Маша Коровина дала ей свою запасную футболку, чтобы вытереться. Как хорошо, что Маша такая крупная, футболка оказалась большая.