Практика предательства и другие истории девяностых - Катя Стенвалль 4 стр.


Папа сидит дома и целыми днями раскладывает пасьянс на кухонном столе. Мне уже надоело видеть его всё время в одной и той же позе. Хоть бы погулять сходил, что ли. Он иногда ходит в магазин, потом возвращается и говорит, что ничего не купил. В магазине ничего не было. Он обошёл все окрестные магазины, но и там тоже пустые полки. Иногда он приносит какие-то странные продукты. Вот, купил консервированные кабачки болгарского производства. Давали по двадцать банок в одни руки, меньше нельзя. Мама сердится:

 Зачем ты это купил? Кто это будет есть? Они несъедобные. Денег и так нет, ты ещё всякую ерунду покупаешь! Жри сам!

Папа огрызается в ответ:

 И сожру!

Теперь у нас на завтрак чай с булкой. На обед  болгарские кабачки, разогретые на сковородке и залитые яйцом. А на ужин  опять то же самое. Кабачки, а потом чай с булкой.

Папу то и дело обсчитывают, не дают сдачи, или подсовывают ему испорченные продукты. Один раз ему даже дали поддельную купюру. В последнее время он стал часто терять деньги, а то и весь кошелёк. Денег и так нет, а он их всё время теряет! Пару раз он забывал в магазине всю сумку с продуктами. Он терял документы, ключи, проездной, зимнюю шапку, перчатки. А однажды он где-то потерял ботинки и пришёл домой в одних носках. Ещё он стал часто падать на улице. После таких падений он приходил домой весь грязный, с ободранными руками. Странно, раньше такого с ним не случалось.

Раньше мама с папой никогда не ссорились, теперь они ссорятся постоянно. То и дело друг на друга кричат. Мне страшно, когда они так кричат, я тогда запираюсь в ванной, включаю воду и затыкаю уши, чтобы не слышно. Но всё равно слышу, как они ругаются.

 Когда это кончится?! Ты уже на человека не похож! Ты посмотри, до чего ты докатился!

 Пасть захлопни! Как ты меня достала!

 Ты хоть при ребёнке-то держи себя в руках!

 Заколебала ты меня с этим ребёнком!

 Свинья! Скотина!

 Я тебе сейчас шею сверну! Тебе в психушку пора! Давай я скорую вызову, они тебя быстро оформят!

 Давай я лучше нарколожку тебе вызову! Чтобы тебя там в человеческий вид привели!


У нас в доме сломался лифт, и теперь мы ходим пешком на четырнадцатый этаж, вверх и вниз. Раньше, если лифт ломался, надо было позвонить ремонтнику дяде Жоре в подсобку в доме напротив. Можно было и не звонить, а просто так к нему сбегать. Обычно дядя Жора сидел на лавочке у входа в подсобку, одетый в синий комбинезон и берет, курил и разгадывал кроссворды. А если кто застрял в лифте, то можно было нажать на кнопку «Вызов», и у дяди Жоры раздастся звонок. Он тогда брал свои инструменты и шёл чинить лифт. Но эту контору закрыли, нечем платить за ремонт, поэтому лифты у нас больше не чинят. Вот уже месяц, как сломался, и никому дела нет. Мы звонили в разные инстанции, но нам везде отвечали: «А мы-то здесь при чём? Обращайтесь в жилконтору.» Мы обращались, и управдом тоже звонил с тем же результатом.

Поэтому лифт не работает. На четырнадцатый этаж ходить тяжело, но я уже привыкла за месяц. А вот родителям каждый подъём даётся с трудом. Наша соседка  старенькая бабушка, она еле ходит, ей не подняться по лестнице. Ну, и как ей быть? Она просит меня сбегать в магазин за продуктами, и я бегаю. За это она иногда угощает меня пирогами. Мы ещё раз позвонили в жилконтору и объяснили, что она старенькая, ей нужен лифт. Но те опять говорят: «А что мы можем сделать?»


За домом раньше была детская площадка. Там вокруг росли кусты сирени, а в середине была песочница, беседка, скамейки, качели, несколько лазилок и горка в виде слона. Когда я была маленькая, бабушка водила меня туда гулять. Там мы играли с моим другом детства Никитой, а наши бабушки сидели на скамейке и вязали. Потом, когда мы подросли, мы приходили туда уже сами, качались на качелях, кто выше подлетит. Надо было раскачаться сильно-сильно и потом спрыгнуть на кучу песка в песочнице. Теперь этой детской площадки нет. Какие-то люди разобрали беседку и скамейки на доски и жгут по ночам из них костёр. На месте песочницы лежат несколько мокрых старых матрасов, из которых торчат пружины и вылезает поролон, а сверху накиданы грязные тряпки. На этих матрасах по ночам сидят и лежат жуткие типы, жарят на костре всякую дрянь. Никита сказал, что они ловят кошек, собак и голубей  и едят. Эти люди сломали всё, что было на площадке, ничего не осталось. Даже кусты сирени пустили на дрова. Я боюсь ходить с той стороны дома. Мы несколько раз вызывали милицию, но никто по нашему вызову не приехал.

У нас на чёрной лестнице живут какие-то люди. Соседка сказала, что это бомжи. БОМЖ  это значит «без определённого места жительства», бездомные. Я раньше никогда не видела таких людей. Интересно, где они раньше были? Почему их было не видно? У них раньше было жильё, а теперь нет? Как они вдруг оказались у нас на лестнице? Мне страшно ходить по лестнице, но у меня нет выбора, приходится ходить, лифт ведь сломался. Там на лестничных пролётах накидано тряпьё, валяется мусор, объедки. По чёрным кругам на полу видно, что там жгли костёр, и в доме часто пахнет дымом. Не только дымом, ещё пахнет, как в привокзальном туалете. На потолке  чёрные пятна, с прилипшими к ним спичками. Я не знаю, зачем это делается, но, говорят, если подбросить вверх горящую спичку, то она прилипнет к потолку и будет там гореть. Кнопки лифта и звонков у дверей все оплавленные, это бездомные жгут кнопки. Лампочки на лестнице почти все разбили и там всегда темно.

Иногда бывает очень страшно, когда идёшь по лестнице с фонариком и вдруг видишь в темноте какую-нибудь фигуру на полу. На их лица жутко смотреть! Часто они бывают пьяными или обкуренными, лежат на полу в тряпье с открытыми глазами, и не реагируют на свет. Или реагируют, бормочут что-нибудь, кричат, протягивают ко мне руки. Я бегу бегом вверх по лестнице, и сердце колотится где-то в горле. Однажды я видела одного и того же лежащего человека несколько дней подряд, он не двигался. Родители позвонили и вызвали труповозку, те сказали, что заедут, но в другой день, очень много работы. Им понадобилось около недели. Так он неделю и лежал.


Транспорт у нас теперь ходит еле-еле. Говорят, денег нет. Раньше трамвай ходил где-то раз в десять минут, а автобусы так и вообще постоянно. Только один ушёл, другой идёт. А теперь все автобусы отменили, а трамвай ходит кое-как, безо всякого расписания. Никто не знает, когда он придёт. Может быть, придёт. A может быть и нет. Люди стоят на остановке по полчаса, а то и по часу. И, когда он приходит, то он такой полный, что не все могут в этот трамвай сесть. Я никогда не жду, иду до метро пешком. А вот папа обычно стоит и ждёт, ему в последнее время стало тяжело так далеко ходить.


В магазине исчезли продукты. Как ни придёшь  ничего нет. Родители посылают меня в магазин, и не говорят, что купить. Это раньше они говорили: «Купи батон Нарезной, полбуханки Дарницкого хлеба, бутылку кефира и два кило картошки». А теперь они говорят: «Иди, посмотри, что там есть.» И вот я иду и смотрю, не привезли ли чего. Иногда обойду все продуктовые нашего микрорайона и вернусь домой без покупок. В магазинах пустые полки. Ой, кажется, в рыбном что-то есть! Бегу туда. Там на прилавке выстроена аккуратная пирамида из консервных банок, и все банки одинаковые. Салат из морской капусты. Люди подходят, смотрят, и разворачиваются. Кому нужна эта морская капуста? Мы ещё болгарские кабачки не доели. Ну, а больше в магазине ничего нет.


Продуктов в магазинах нет, зато есть книги. Мой папа  книжник. Его даже на работе так зовут, Коля Книжник. Это значит, он всегда мог достать какую-нибудь нужную книгу, а потом продать её подороже или обменять на какое-то более редкое издание. У нас дома тысячи книг, они везде, даже в туалете, их уже некуда класть. Книги всегда были дефицитом, их было не купить в обычном книжном магазине. Многие книги были запрещёнными, их нельзя было хранить дома, это было опасно. Папа говорил, что книги никогда не обесценятся, их цена постоянно возрастает. Книги  это валюта, это капитал, наш запас на будущее. Когда кто-нибудь из знакомых удивлялся, что папа тратит такие деньги на книги, он говорил: «Это мой банк, вкладывать деньги в книги надёжнее, чем в золото. Это Катьке приданое. Вот вырастет, будет богатая невеста. У кого есть хорошая библиотека  у того есть всё.»

Папа ездил за книгами на чёрный рынок, в лес за метро. Там книги покупались с рук у спекулянтов. Я ездила с ним несколько раз, мама заставила его взять меня с собой в воскресенье, чтобы я не мешала ей дома. Один раз мы попали в облаву! Мы ходили по лесу среди людей в тёплых пальто, и вдруг кто-то крикнул «Шухер!», и все побежали. Многие побросали свои книги на землю. Мы тоже побежали, там была милиция, собаки, было очень страшно.

А теперь книги продаются в магазинах, киосках, на раздвижных столах у метро, в подземных переходах, где угодно. И милиция не гоняет продавцов. Папа сокрушается, что книги перестали быть дефицитом, их везде много и цена на них всё падает. Он говорит: «Пропало Катькино приданое. Такие деньги потрачены!»

Назад Дальше