Она вдруг заплакала и не могла продолжать. Директриса закрыла лицо руками и убежала со сцены. В зале поднялся шум. Мы не понимали, что происходит и не знали, как себя вести. На место директрисы вышла наша учительница русского языка Валерия Леонидовна. Худая, высокая женщина с седыми волосами.
Дети, я знаю, вы у нас умные. Вы всё понимаете, вы уже большие. А мы уже старики. Будущее за вами. Для вас все дороги открыты. Делайте, что хотите, что считаете нужным. Живите по-своему. Мы этого не могли, но вы сможете. Не давайте никому вас остановить. Думайте своей головой. Не слушайте нас! Живите хорошо. Будьте счастливы!
Она тоже начала плакать и ушла со сцены. Какое-то время ничего не происходило, и мы начали вертеться и шуметь. В конце концов на сцену вышел пожилой учитель труда Филип Филипыч в синем халате и берете. Он постоял, подумал, собираясь с мыслями, мы все ждали. Филипыч сказал:
Ребята! И девочки. Семьдесят лет диктатуры закончились. Да что ещё сказать? Вы все свободны. С сегодняшнего дня и навсегда. Я счастлив, что я это вижу своими глазами. Живите, ребята! Живите!
Он отвернулся от зала и ушёл за кулисы. Потом включили свет и это значило, что собрание закончилось. Заиграла музыка «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой. И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я весёлый такой.» Мы стали расходиться, вставали со своих мест, переглядывались. Уроки в тот день отменили, и это было самое радостное из всего, что тогда произошло.
.
Прошёл год. На соседней улице закрыли библиотеку, потому что там некому работать. Всех уволили по той причине, что нечем было платить зарплату. Бывшая библиотекарша тётя Тоня сидит у метро на деревянном ящике и продаёт сборники стихов. Я вижу её всякий раз, как прохожу мимо метро. На голове у неё платок, а на руках перчатки с обрезанными пальцами. Она кричит простуженным голосом: «Господа, не проходим мимо, книжки покупаем. Петербуржцы и гости нашего города, будем культурными людьми, читаем стихи и прозу! Господа, кто забыл купить сборник стихов? Порадуйте своих родных и близких!»
Папиного друга книжника Бороду убили. Он пошёл вечером в ларёк за водкой и не вернулся. Говорят, прямо около дома пырнули ножом, представляете? Он был пьяный, а брать у него было нечего, только несколько сотен рублей, и всё. С него сняли куртку, хоть она была старая, в ней уже было стыдно по улице ходить. Борода дотащился до нашего дома и начал подниматься по ступенькам, там он упал и умер. Я теперь боюсь этих ступенек. Папа очень расстроился, а мама нет. Она рада, что папа больше не будет каждый вечер ходить в гости к Бороде.
Мои родители до сих пор без работы. Съёмки фильма о Революции так и не возобновили, денег нет, мама с папой сперва сидели дома, а потом уехали жить на дачу. Я слышала, как мама сказала кому-то по телефону, что хочет увезти папу из города, чтобы не давать ему пить. Со мной теперь живёт бабушка. Она переехала к нам из своей квартиры на Фонтанке. Она же старенькая, ей одной тяжело.
Мы с бабушкой смотрим по телевизору передачу про августовские события. Теперь снова показывают те же кадры. Нарезка из разных дней. В телевизоре бегут и кричат люди, едут машины, что-то горит, в небе летят вертолёты. Всё движется, всё шумит, мы с бабушкой не успеваем уследить. Люди размахивают флагами. Теперь другие кадры, площадь, толпа народу, встревоженные, испуганные и одухотворённые лица. Лица, полные надежды. Плотный белокурый человек в сером пиджаке взбирается на танк и начинает говорить с толпой.
Мы лепим пельмени. Раскатали тесто, намешали фарша с луком и перцем. Сидим и вырезаем кружочки стаканом, кладём в середину фарш, защипываем края теста, смочив их водой. Бабушка едва слышно говорит, глядя на экран:
и тогда соблазнятся мнози, и возненавидят друг друга, и друг друга предадят
Это было странно, я ничего не поняла. Кто такие эти «мнози»?
Бабушка, что ты сказала?
Это не я сказала, это Матвей.
Матвей? Кто это ещё? Какой-то твой знакомый? Это из вашей деревни, когда ты ещё была маленькая? До Революции, да?
Ты его не знаешь, Катенька.
3. Милый тьютор
Школьную форму у нас отменили сразу после распада Советского Союза. Мы теперь одеваемся во что хотим. Раньше девочки носили коричневое шерстяное платье с чёрным передником, по праздникам с белым. A воротничок и манжеты были съёмные, их надо было каждую неделю отпaрывать, стирать, гладить и пришивать снова. А мальчики носили синюю форму, короткая курточка и брюки, на которых надо было заглаживать утюгом стрелки. Девочки в этой форме были похожи на горничных, а мальчики на милиционеров. Мент и служанка. Но теперь с этим покончено, мы все ходим в школу в турецких свитерах с люрексом и в плиссированных юбках, а пацаны в джинсах и тоже в турецких свитерах. Иногда с белой рубашкой под свитером, так чтобы из выреза торчал белый воротничок. Пионерский галстук носить больше не надо.
Но это не единственные наши новости. У нас скоро будет другая учительница английского, потому что эта умерла. Мы её называли Стэндапка, потому что она всегда говорила: «Stand up, children», когда входила в класс. Что значит: «Встаньте, дети». Потому что, когда в класс входит учитель, то надо вставать из-за парт. Она же была нашей классной руководительницей. Её на самом деле звали Марья Ивановна, а не Стэндапка, она была уже давно на пенсии, но продолжала работать. Она была очень строгая, никогда не шутила и не улыбалась. Говорят, она проработала в школе всю жизнь, даже вела уроки во время Блокады Ленинграда, когда школа не отапливалась и не освещалась. Ей тогда было лет двадцать, а сейчас уже семьдесят.
Ну вот, она недавно взяла и умерла. Прямо на уроке! Хорошо, что я тогда болела и не видела, я ужасно такого боюсь. Но ребята потом рассказывали, она отчитала нашего хулигана Лёшку за опоздание, а потом вдруг раз! побледнела вся и упала. Она обычно говорила нам, когда мы её не слушались: «Вы меня до инфаркта доведёте!» Вот так и случилось. Бедный Лёшка! Ведь это всё из-за него. Но он же не специально. Откуда он мог знать, что так получится?
Пока что у нас нет уроков английского, но, говорят, скоро к нам придёт новый учитель, он же станет нашим классным руководителем. Мужчина! У нас в школе нет учителей-мужчин, одни только тётеньки, большинство пенсионного возраста. Они все очень суровые, серьёзные и даже злобные, похожие на Стэндапку Марью Ивановну. Одеваются они, как и она, в безразмерную кофту серого цвета, такую же юбку и пуховый платок.
А нет, вру, у нас есть двое мужчин среди учителей, но мы их за мужчин не считаем. Один учитель труда Филипыч, это старенький дядечка в синем рабочем халате и в берете на лысой голове. Он всегда сидит у себя в кабинете и что-то строгает перочинным ножиком. За все годы учёбы я всего раз слышала его голос, но пацаны уверяют, что Филипыч говорящий. А другой наш физрук Карим Фархатович, он тоже очень старый и чаще всего отсутствует, потому что болеет, у него болит спина, и вообще он уже на пенсии. Поэтому физкультуры у нас в школе, можно сказать, нет. Вместо физкультуры мы обычно делаем уроки.
Сегодня английский у нас должна была вести училка из другого класса, она иногда замещает Марью Ивановну Стендапку. Её зовут Данута Владиславовна, но мы говорим не Данута, а Зануда. Мы её не очень любим, она нудная, у неё гнусавый голос и от неё всегда пахнет нафталином. А когда она говорит по-английски, у неё такой жуткий акцент, что ни один англичанин её, наверное, не понял бы. Вместо «three» она говорит «фри», или «сри». Вместо «through» она говорит «фру» или «сру». Даже слушать стыдно! Но задаёт она мало, только какое-нибудь одно упражнение из учебника, и обычно потом не проверяет. Мы думаем, ей этот английский нужен гораздо меньше, чем нам.
Когда мы утром вошли в класс английского, там уже был какой-то парень, старшеклассник, я его никогда раньше не видела. Может быть, новенький. Да, скорее всего, новенький, заблудился в школе, перепутал класс. Мы уселись за свои парты, прозвенел звонок на урок. Парень этот всё никак не уходил. Может быть, это практикант из педучилища, сейчас будет наблюдать, как Зануда ведёт урок, и записывать в блокнотике. Странно, почему ему захотелось стать учителем? Учителям так мало платят, и это же не мужская профессия! И ученики сейчас такие непочтительные, доводят учителей, вот, например, как Лёша довёл Стендапку. Бедный практикант!
И тут он встал около учительского стола, повернулся к нам лицом, широко улыбнулся и сказал по-английски:
Hi guys! Хай гайз! Привет, ребята! Я ваш новый учитель английского и классный руководитель. Давайте знакомиться! Меня зовут Евгений Евгеньевич Красавин, но можно просто Жека. Мне двадцать пят лет. Я люблю спорт, музыку, кино, мороженое и кока-колу. А вы?
Мы все чуть не упали под стол! Можете себе такое представить? Мы смотрели на нашего нового учителя во все глаза. Он был таким обалденным!
Таких людей я видела только в заграничном кино. Евгений Евгеньевич был невысоким и очень стройным, у него было такое симпатичное лицо, совсем мальчишеское, не взрослое. Такой ровный цвет кожи, такие белые зубы, такая широкая улыбка и такие озорные, весёлые глаза! Он был загорелым, как будто только что приехал с юга, хотя был уже октябрь, и летний загар у большинства успел сойти. Одет он был в белые обтягивающие брючки, белые кроссовки с разноцветными шнурками и белый свитер с полукруглым вырезом. Весь в белом!