На пороге стоял Волков. В дом ворвался чистый деревенский воздух.
Здоров, Саня! улыбаясь, он бодро поприветствовал друга и, пригнувшись, вошел в низкий для него дверной проем, протягивая свою громадную ладонь.
Здоров, Колёк! поздоровавшись, Дёмин взмахом руки пригласил гостя пройти за ним.
Вроде август еще не закончился, а че-то прохладно так вечерами стало. Волков зашагал через крохотный коридорчик в гостиную, грузно ступая по скрипящим половым доскам. У тебя здесь как у Есенина.
Это как?
Все такое же малюсенькое. Я когда в Константинове был, в Рязани, в дом-музей Есенина ездил. Места там красивые. Даже особняк его любовницы неподалеку стоит. А в доме Сереги ни продыхнуть, ни пернуть. На твой похож. Я б на его кровати даже согнувшись не поместился.
Благодарю за сравнение с родным домом великого русского поэта. А чего ты туда ездил?
Да было дело сто лет назад. На лодке с сослуживцем рыбачили. Он в соседней от Есенина деревне живет.
Чаю выпьешь? предложил Дёмин, когда они вошли в комнату.
Да куда там. Время уже позднее. Потом не засну.
Это кипрей. Дёмин принялся разливать по чашкам иван-чай. Из носика фаянсового заварника времен социализма потекла темно-рубиновая жидкость. Пространство наполнилось терпким ароматом, похожим на запах свежеприготовленного черного чая. Он без кофеина.
Ну, если без кофеина, тогда давай. Весло сахара кинь только.
Его без сахара пьют.
Волков поморщился.
Я бы чего-нибудь покрепче выпил, конечно, но ты же в завязке, а одному мне неохота.
Ты ведь за рулем.
Да тут идти до моего дома всего-то полкило.
Присаживайся, Дёмин кинул взгляд на потертую от времени софу, стоящую у стены с обшарпанными обоями.
Волков плюхнулся на одну из подушек, и она промялась под его тяжелым весом. Он громко кашлянул себе в руку, откинулся на спинке, широко развел массивные ноги и по-деловому положил на бедра ладони.
Дёмин присел на табурет возле стола с клеенчатой скатертью и протянул Волкову узорчатое блюдце с чашкой.
За старой церковью есть погост. Кладбище там очень старое, по ночам за ним никто не следит.
Подожди, это которое в паре километрах от железнодорожной станции? уточнил Волков, смачно глотнув кипрею.
Оно самое.
Был там пару раз. Так-то я в основном в городской Храм езжу.
Короче, в той в церкви только пожилой поп обитает и пара бабок. Я уже все разведал.
Не поп, а батюшка. Или священник.
Как скажешь, Колёк. Не хотел задеть твое хрупкое чувство верующего.
Волков еще раз отхлебнул кипрею, звеня чашкой о блюдце.
На черный чай похоже, только вкуснее. Он причмокнул.
Говорят, даже белок содержит. Но это не точно.
Че?
Забей.
А ты вообще к чему это клонишь, Саня? Какой-то странный у тебя разговор.
Насчет чего?
Насчет всего. Насчет погоста, например.
Дёмин хотел подобрать слова, но не стал заморачиваться и выдал напрямую:
Скажу как есть, Колёк. Хоронить Иваныча будем на том самом кладбище.
Волков чуть не поперхнулся и пролил немного чая себе на брюки. Он вопросительно посмотрел на Дёмина, и его брови поднялись так высоко, что их накрыла темно-русая шевелюра густых и растрепанных волос.
А разве так делать вообще можно? задал Волков резонный вопрос.
Условно говоря, закон не запрещает. Я уже навел все необходимые справки. Дёмин забрал у друга блюдце с чашкой, поставил приборы на стол и передал Волкову пару салфеток со стола. Есть нюансы, конечно, но в целом все осуществимо.
Погоди! Что значит условно? Какие еще нюансы? Как это осуществимо? вытирая брюки, недоумевал Волков.
Ну че ты, в самом деле? Говорю же, все нормально. Формальности с инстанциями я решу. Хорошо, что Иваныч за год до смерти составил на меня доверенность по ведению его похоронных дел. А как поступать с телом, это уже никого не касается.
Ну не знаю я, Саня, неуверенно пробубнил Волков.
Если откажешься помогать, я тебя пойму. Просто без машины у меня никак не получится, даже если я бы сам взялся все сделать. И денег нет кого-то нанять
Гроб тоже своими силами понесешь, что ли?
Не знаю. Нет, конечно. Дёмин развел руками и потупил взгляд в пол.
Поразмыслив, Волков сказал:
Ай, и ладно. Когда выдвигаемся?
Поразмыслив, Волков сказал:
Ай, и ладно. Когда выдвигаемся?
Послезавтра, оживился Дёмин. После обеда заберем Иваныча из морга и по темноте привезем на погост.
А если приедем слишком рано?
Ты прав. Лучше не отсвечивать. Будем ориентироваться по времени. Поколесим вокруг и часикам к десяти-одиннадцати подрулим к церкви. Пересидим в укромном месте, дождемся удобного момента, аккуратно сделаем свое дело и рассосемся по домам.
И все-таки я не знаю, Саня.
Чего еще?
Я вот думаю, даже если все получится, вдруг на утро кто-нибудь шум поднимет.
Брось, Колёк. Ну найдут свежую могилу с деревянным крестом и именем с датой, и то не сразу. И что? Выкапывать, что ли, примутся?
Ну, может, и не выкапывать Волков неловко поерзал на софе. Может, будут искать тех, кто это сделал.
Ты едешь? настойчиво спросил Дёмин.
Опять немного подумав, Волков махнул рукой и согласился:
Ай, и ладно. Поедем.
Я там во дворе приготовил необходимый инвентарь, забери его сейчас, загрузить помогу.
А крест?
Какой крест?
Который Иваныч себе на могилу хотел.
Вот черт, точно. Начну делать сразу, как уйдешь. Завтра к твоему приезду уже будет готов. Ничего сложного. Соберу две доски, вырежу имя с датами, обработаю морилкой, покрашу и будет у Иваныча хороший крест.
Оба встали, Дёмин протянул руку, Волков ее пожал.
Галине передавай привет. Скажи, что ты со мной и вернешься только под утро.
А если спросит, чего это мы на всю ночь уходим?
Говори как есть, она у тебя понятливая. Только пусть никому не проболтается.
3. Мыльная опера
Дёмин не собирался делать из себя обиженку. Роль страдальца, обвиняющего всех и вся, не его формат. Внезапно свалившиеся на его плечи невзгоды переносил как мог стойко. К людям он относился по-разному, оценивал в основном по поступкам, и после случившегося своего мнения в этом смысле не изменил. Потому что жизнь разная и люди разные. Все бывает, очень просто считал он. Смотрел на пертурбации философски и думал, как жить дальше, как вылезать из депрессии и двигаться вперед, а не искать в своих проблемах виноватых.
Тем не менее после выкрутасов на поприще семейной жизни, в отношении бывшей супруги представление он сформировал однозначное и ни разу не лестное.
Дёмин развелся со своей первой, и пока еще последней, женой полгода назад. История стара как мир. Он наивно полагал, что ревностно охраняя их супружеский тыл, Танюха пройдет с ним весь тернистый путь до победного конца. Думал, жена примется изо всех сил подавать ему патроны, не жалея заботливых женских рук, если мужу вдруг придется отстреливаться от этого самого мира, когда тот решит подло на него напасть. А он рано или поздно должен был пойти в атаку так устроена жизнь. Не то чтобы прямо думал, скорее, не сбрасывал со счетов.
Но вышло все иначе. Вместо боекомплекта и тыловой поддержки супруга нанесла сокрушительный удар Сане прямо в его широкую мужскую спину, за которой Танюха занималась разными делишками, как за каменной стеной. «Мужик должен, мужик обязан, настоящий мужик» это были стандартные фразы из ее обихода во время препираний с мужем. Причем такое резкое преображение случилось с ней не сразу, а года за полтора до развода.
Удар оказался спланированный, неожиданный и победоносный. Только что считать победой и кто в конечном итоге победил, Дёмин не понимал. Так и сказал жене перед расставанием:
«Победивших в нашей с тобой ситуации нет».
Мир, напавший на Дёмина без предупреждения войны, даже в какой-то степени помог впечатлительной Танюхе. Помог руками «сведущих» подруг, доморощенных коучей с ютуба и советчиц из числа коллег по работе И бывшей тещи, которая все уши прожужжала дочери о том, какую плохую партию она себе подыскала.
«А могла бы жить лучше!» шипела она с гипнотизирующей частотой, задувая тлетворный яд в Танюхины уши.
Правда, у самой тещи первый муж умер от инсульта, а второй от сердечного приступа, оставив вдове 8 соток с домиком в области и однушку на Нахимовском проспекте. Только богатство это Танюхе не досталось. Ее старшая сестра профукала мамино наследство буквально за пару лет, с трудом расплатившись с кредитами: хотела путешествовать, красиво одеваться, пить вкусное вино и ездить на хорошей машине, а работать не желала. В итоге Танюхина сестра с мамой и маленькой Валюхой переселились за МКАД1, пустив доплату от размена квартир на погашение платежей с гигантскими процентами. Почему Танюху отодвинули от наследственных благ, Дёмину было невдомек, да он и не лез в чужие финансовые дела. Наверное, полагали, что если младшая дочь замужем и при работе, то делиться с ней общим добром незачем. А вот ее одинокая сестра с внебрачным дитем и пропавшим куда-то сразу после родов таинственным отцом, видимо, нуждалась больше. Танюха, конечно, обиду затаила и с сестрой больше не общалась, сохранив натянутые контакты только с матерью.