За час многое можно переосмыслить и многому найти объяснение. Вот и в этот день, усаживаясь на заднее сидение служебного авто, Аркадий Платонович ощутил невидимый прилив сил, сулящий неторопливый рассудительный монолог за окном мчащегося по магистрали внедорожника. Небрежным движением руки он отправил в рот мятную карамельку и прикрыл глаза.
В данный момент две вещи, словно надоедливые беспардонные мухи непрерывно мельтешили перед глазами, прикасались своими невесомыми заостренными лапками к волосам, не давая думать о чем-то другом. Первая контракт, который ему предстояло подписать в ближайшие дни и который не давал покоя с той самой минуты, как глава холдинга тихим гипнотическим голосом сообщил Аркадию Платоновичу о возложенной на него миссии. Сам по себе факт поставить на договоре закорючку в виде переплетающихся букв «ВАП» не представлял никакой опасности для ее владельца. Контрактов Аркадий Платонович Вольский, будучи директором компании, за последние десять лет назаключал предостаточно. Проблема состояла в другом. Заказчиком в договоре значилась государственная корпорация, а строительство объекта закрытого типа предполагалось осуществлять силами субподрядчика, у которого в прошлом уже случались проколы. Заменить его не представлялось возможным, поскольку он имел поддержку в совете директоров картеля. Если начнутся проблемы с исполнением контракта, первым, кого начнут тягать по инстанциям, будет Аркадий Платонович. «Мама» в очередной раз навязала своей «дочке» родительскую волю, а, учитывая, что сделки от ее имени заключал генеральный директор, роль «козла отпущения» досталась Вольскому. Его, так сказать, бросили на амбразуру. Для защиты своих интересов предстояла серьезная работа с сомнительным производителем работ, но Аркадий Платонович уже сейчас понимал, что выйти сухим из этой сделки получится едва ли.
Вторая предстоящий юбилей. Да, батенька, сколько веревочке не виться, а годики то как-кап, и вот тебе уже 55! Ах, как быстро они промчались! Кто-то скажет, что пятьдесят пять лет целая вечность. Ерунда! Вольский отчетливо в подробностях видел промелькнувшие годы и сегодня мог с полной уверенностью сказать: жизнь действительно чертовски коротка.
Большую ее часть пришлось потратить на поиск своего места под солнцем, и только последние восемь десять лет он из обычной пешки превратился в значимую фигуру, пускай и не самой высшей пробы, но диктующую свою волю другим людям. Воля Вольский. Аркадий Платонович усмехнулся. Да, именно воле и еще поразительной изворотливости, он, не имея за спиной титулованных родителей и могущественных покровителей, сумел протоптать дорожку на самый верх. А сколько для этого пришлось преломить копий и съесть пудов соли
Корни древнего рода уходили в средневековье, и первое отчетливое упоминание о генеалогическом древе фратрии приходилось на начало семнадцатого века, на времена Великой Смуты на Руси. Далекий пращур Тадеуш Вольский состоял в услужении пана Неборского, выступившего одним из предводителей польского отряда, перешедшего границу вместе с Лжедмитрием I, который заявил о своих притязаниях на русский трон. Войну Самозванец проиграл, а вместе с ним потерпели поражение и польские вельможи с сопровождавшей их в походе челядью. Многие из них не вернулись на родину, а обрели последний приют в сырой земле. Нашлись и такие, кто остался на чужбине, в основном из-за того, что связь с Польшей была навсегда утрачена. В их числе оказался и Тадеуш. Вот от него то и пошло продолжение рода, но уже за пределами Речи Посполитой.
Семья долгое время скиталась по стране, пока внук Тадеуша Мирослав не смог закрепиться на Костромщине. Он промышлял плотницким делом, а в селе, куда его забросила капризная судьба, возводили храм, и местному священнику строители требовались позарез. Поп быстро смекнул, что к нему пожаловал настоящий мастер и предложил Мирославу остаться. Там семья и пустила свои корни.
Небольшое строение на краю села, примыкавшее к уходившему за горизонт бесконечному лугу, постепенно меняло свой облик. Неприметная низенькая избенка сначала обзавелась несколькими пристройками, а затем на ней появился и второй этаж. Разрастался и род Вольских. По заведенной традиции после смерти главы семейства дом переходил под управление старшего сына, а от него к его старшему сыну. Другие дети, предприимчивые и амбициозные, жаждали собственного возвышения. Некоторые из них покидали отчий кров и отправлялись искать счастья в соседние земли. Кто-то пропадал без вести, а кому-то фортуна благоволила, и они своего добивались. Ну а если у главы сыновья отсутствовали, роль предводителя переходила к одному из братьев.
Костромская вотчина на своем веку повидала всякое. Когда дела в семье шли успешно, действующий хозяин по мере сил и возможностей улучшал участок, который постепенно начинал превращаться в небольшое имение. Во времена же упадка нужда порой толкала на отчаянные поступки и даже заставляла закладывать дом как единственную реальную гарантию не попасть в кабалу забравшемуся в долги владельцу. К счастью, каждый раз отчее гнездо всякими правдами и неправдами удавалось выкупать. Отсюда у носителей фамилии Вольский с течением времени среди черт характера, помимо упорства и нежеланием мириться иногда с очевидными фактами, стала замечаться склонность к угодничеству, подхалимству и даже небольшой подлости. Благодаря то ли природной, то ли приобретенной пронырливости, они никогда не скатывались на самое дно, какие бы лихие ветра не дули на Руси-матушке.
Тяжкие испытания выпали на времена «великого раскулачивания», когда в России свергли царя и всю собственность дворян и зажиточных крестьян признали общим достоянием. Тогда, если бы не несчастный случай, приключившийся с сыном председателя колхоза, из дома точно сделали деревенскую читальню.
Стояла ранняя весна и двое Вольских отправились за дровами в лесок, примыкавший к небольшой, скованной в это время года льдом, тихой, но коварной речушке. Они появились вовремя, как раз, когда санки вместе с седоком слетели с горы на уже пустивший воду лед. Раздался треск, и по поверхности стали расходиться в стороны зигзагообразные линии. Сидящий в салазках мальчик истошно закричал. Лед начал ломаться под тяжестью груза и быстро проседать. К счастью, в телеге у дровосеков была длинная веревка и они успели бросить ее конец ребенку. Как только он схватился за спасительную нить, санки рухнули в образовавшуюся воронку. Через час мокрого мальчика доставили родителям А через три месяца после той оказии глава рода с легкой подачи председателя колхоза получил должность старосты, и дом остался под присмотром Вольских. Только в послевоенные годы права на постройки и земельный надел потихоньку удалось вернуть себе назад.
Для того, чтобы оставаться на плаву, Вольские выбирали такой род занятий, который бы позволял не только прокормить семью, но и отложить монетку-другую на черный день. Из них получались отличные строители, ремесленники, торговцы. Отдельные, особенно башковитые, сумели занять ниши в довольно редких областях. Так, прапрадед Аркадия Платоновича Петр смог выучиться на музыканта, а его сын Ярослав стал геологом. В эпоху их «правления» началась капитальная реконструкция имения. Двухэтажный дом из красного клейменого кирпича заменил расползшееся по нескольким соткам земли миниатюрное городище рода Вольских.
Последующие владельцы вносили корректировки во внешний вид территории и подсобных строений согласно веяниям времени, но сам дом практически не трогали. Архитектура основного здания сама по себе представляла художественный интерес и слыла своеобразным раритетом среди возводимых поблизости богатыми соседями новомодных особняков. Таким он и достался Аркадию Платоновичу по наследству от своего отца.
У Платона Станиславовича имелось два сына. Следуя традиции, родитель не стал рушить вековой порядок и передал усадьбу Аркадию, хотя червь сомнений в принятом решении мучил Платона Станиславовича до самой смерти. Второй его отпрыск Борис не был столь успешен, как старший сын, но обладал теми преимуществами в характере, которые напрочь отсутствовали у Аркадия. Борису достались рассудительность, доброта, стремление помочь ближнему редкие качества, соединенные в одном человеке и практически никогда не встречающиеся в таком комплекте у представителей семейства Вольских. К сожалению, они не привели к достижению высокого положения в обществе, Борис закончил политехнический институт и трудился простым инженером с относительно скромной зарплатой. Но он не чувствовал себя обделенным, по его мнению, не богатство делало человека счастливым. В подтверждение этой гипотезы он рано повстречал спутницу жизни и обзавелся семьей.
Платон Станиславович с радостью отмечал, что его младший сын обрел свое место в жизни и идет по ней легко и свободно. Хотя, чего уж скрывать, на посту владельца имения отец видел именно Борю. Это не означало, что глава семьи испытывал к Аркадию какую-то антипатию или, и того хуже, неприязнь. К своему ребенку родителю вообще тяжело воспитать подобную эмоцию. Скорее, это была некая двойственность. С одной стороны, отцу нравилась целеустремленность и деловитость первенца, его способность просчитывать все ходы наперед. С такими качествами впросак не попадешь. А с другой сквозь эту деловитость и целеустремленность частенько проступали черствость и эгоизм. Платон Станиславович в разговоре с сыном не раз отмечал, что за маской дружелюбия и показной открытости протекают сложные процессы, в которых все происходящее получает собственную оценку, и критерии этой оценки заточены на получение нужного только Аркадию результата.