Очень любил я ходить на народные гулянья в ЦПК и О, которые происходили летом в выходные дни. То ли это детское восприятие, но мне казалось, что народ и организаторы искренне веселились, не было пьянства и разборок, как это происходит сейчас во время праздников ВДВ и тому подобных.
Пора было вступать в пионеры, я этого искренне хотел (прозрел я позже). Нужна была белая рубашка, а ее у меня не было. Тогда М. В. Ливеровская достала из своих закромов случайно сохранившийся белый китель писателя-инженера Гарина-Михайловского («Детство Темы», «Инженеры»), и мама перешила его на меня. Этот китель и заменил мне белую рубашку.
И еще об одежде. Недавно я прочел воспоминания одного профессора (моего ровесника), который писал о своей ненависти к коротким штанишкам. Это было и у меня. Моя мама почему-то не любила брюки и одевала меня либо в короткие штанишки на лямочках, либо в шаровары. Я был сравнительно высок для своего возраста, и на улицах меня мальчишки дразнили за короткие штаны.
А что я мог сделать!?
Именно поэтому я не любил шорты, и свои первые шорты я одел, когда мне перевалило за 60 лет.
Счастливая жизнь в трущобе
Итак, мы опять живем на кухне у Ливеровских, я хожу в школу, расположенную недалеко от дома, мама работает в Военно-Медицинской Академии. Мама не хотела обременять больше Ливеровских. Всякие хождения по государственным учреждениям с целью получить хоть какое-нибудь жилье не приводили ни к чему (см. пьесу Сухово-Кобылина «Дело»).
Как я уже говорил, дом кооператива научных работников, где мы жили располагался в большом зеленом саду. На территории этого сада была прачечная. Это деревянный домик, стоящий прямо на земле (без подвала). Он состоял из предбанника, туалета и двух помещений собственно прачечной и пустой захламленной комнаты примерно 10 кв. м.
И вот у мамы возникла мысль приспособить комнату, соседнюю с прачечной, для жилья. И Ливеровские, и управдом отговаривали маму, говоря, что жить в таких условиях, да еще с 10-летним ребенком, невозможно. Но мама уже приняла решение и хотела его довести до конца.
В этой прачечной мы прожили 11 лет с 1947 по 1958 год.
Но об этом я расскажу дальше.
«Счастливый» конец
И вот детство кончилось, я поступил в институт, а мы все жили там же. Я был весь в учебе, в насыщенной институтской жизни, а мама продолжала хлопотать о жилище.
Евгения Александровна Покровская. Последняя фотография
Тут она совершила еще одну ошибку. Уже было известно, что весь этот участок и два дома будут снесены, и на этом месте НИИ «Океанприбор» построит новый корпус. Прожив столько лет в прачечной, конечно, нужно было подождать один-два года.
Через некоторое время все жильцы получили квартиры рядом в доме на ул. Вс. Вишневского.
Но мама поторопилась, и государство нас, наконец, облагодетельствовало нам дали комнату 15 кв. м. в коммунальной квартире с семьей рабочих-алкоголиков (муж, неработающая женабаптистка и сын, только что вернувшийся из армии и скоро женившийся). Это произошло в 1958 г.
С одной стороны, было здорово жить в квартире с кухней, с газовой плитой, ванной, горячей водой (см. стихотворение В. Маяковского «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру).
Но соседство было ужасное, несмотря на то, что по отношению к нам вражды у них не было. Вскоре спился и умер глава семьи, затем парализовало сына Владимира, который был вынужден прыгать по квартире на стуле, после его смерти парализовало и его мать. За ней стали ухаживать баптисты для того, чтобы она завещала им комнату. В общем, все удовольствия. Хорошо запомнилась мне смерть Владимира. Когда он умер, его бывшая жена привела дочь-подростка, чтобы та дожидалась машины, которая должна была увести труп, а сама ушла.
Я же должен был идти в Филармонию. Как сейчас помню, это был концерт Лианы Исакадзе, в котором она играла концерты А. Шнитке. Когда я вернулся домой, труп еще не увезли. Наконец, приехали санитары, и когда они извлекли труп из лохмотьев, они нашли там не раскупоренную бутылку портвейна.
В этой квартире мама прожила до самой своей смерти в 1985 г.
Работая с 16 лет, мама получила пенсию в 58 руб. (120 руб была обычная и 132 руб. повышенная). К этому времени я уже работал и сколько мог, помогал ей деньгами, но она их все равно тратила либо на меня, либо на внучку. После ухода на пенсию мама продолжала вести очень активный образ жизни. Работая смотрителем в Русском музее и Летнем дворце Петра I, познакомилась с новыми людьми. Раньше смотрителями в музеях работали бывшие балерины, актрисы и пр.
Когда мама умерла, после нее осталась эта комната, книги и громадная куча ненужных документов, справок, медалей, благодарностей, переписка с государственными органами и т. п.
Сюжет для мелодрамы
Как-то в 70-е годы мама получила малограмотное письмо от молодого человека. Он совсем маленьким был вывезен из блокадного Ленинграда, жил и воспитывался в детском доме. К тому времени он окончил ПТУ и работал на Братской ГЭС. Он хотел найти свою мать, фамилия которой была Покровская. Молодой человек написал письмо в Ленинградскую милицию, и ему дали мамин адрес. Завязалась переписка. Мама обещала попытаться ему помочь. Связалась с милицией, и начались поиски. Через несколько месяцев поиски увенчались «успехом». Успех я написал в кавычках, т.к. мать молодого человека была найдена, но она оказалась совершенно спившейся женщиной. Я помню, как мы с мамой ходили к ней она жила в доме на Литейном рядом с Невским пр.
Тут молодой человек сообщил, что он женится. Женщина из милиции посоветовала не сообщать молодому человеку, что его мать нашлась он встал на ноги, а нашедшаяся мать стала бы вымогать деньги и пр. В общем решили ему ничего о матери не сообщать. Потом переписка с ним прервалась.
В памяти осталось еще много случаев, о которых можно было бы написать, но пусть они войдут в другие воспоминания, если мне захочется их написать.
7 января 7 апреля 2005 г., дополнения 20112013 г.г.
Глава 2. Что НАХОДИЛОСЬ ЗА ЗАБОРОМ НА ПЕТРОГРАДСКОЙ СТОРОНЕ
Прошло несколько лет после написания первого раздела. За это время появились новые материалы, и я решил дополнить свои воспоминания. Кое-какие эпизоды перекликаются с тем, что я писал в первом разделе, так как я счел нецелесообразным объединять написанное в разное время.
Петербург, (Геслеровский пр. 5 (Чкаловский пр. 50)
Церковь Алексия Божия человека (Алексеевская церковь), 19061911 гг., арх. Г.Д.Гримм.
«Это был один из самых своеобразных храмов города. Длинная зальная церковь со звонницей на западном фасаде и высоким трехглавием над алтарной частью. Основное помещение представляло собой бесстолпный зал, перекрытый железобетонным сводом.
Алексеевская церковь (вместе со строившейся одновременно старообрядческой Знаменской церковью на Тверской ул.) стали первыми храмами Петербурга, целиком выполненными в неорусском стиле. Причем, Алексеевская одно из самых смелых (если не авангардных) произведений этого стиля. Эстетика модерна проявилась в ее архитектуре очень откровенно. Может показаться, что перед нами отражение в самоваре или в кривом зеркале настолько гротескны формы здания. При этом никаких прямых исторических прототипов. Холодное дыхание Севера соединилось с урбанизмом города начала ХХ века, и потому храм, с одной стороны, спорил с окружающими доходными домами, а с другой органично их дополнял. Напротив его алтаря чуть позже был выстроен огромный доходный дом Купермана по проекту А.Л.Лишневского тоже в модернизированной версии неорусского стиля, на стыке с северным модерном. Так сложился замечательный ансамбль, который просуществовал совсем недолго.
Церковь Алексия Божия человека
В 1880 г. на участке 35, на углу Геслеровского переулка, по проекту архитектора И. Н. Иориса осуществлено строительство четырех каменных построек Дома милосердия. Он предназначался «для приучения к труду впавших в порок несовершеннолетних девушек и взрослых, изъявивших желание исправиться». В марте 1895 г. открылся приют для несовершеннолетних, рассчитанный на 50 девочек в возрасте от 10 до 18 лет. В нем было 10 комнат, домовая церковь, прачечная. Воспитанницы приюта получали религиозно-нравственное воспитание. Они стирали белье, готовили пищу, занимались огородничеством, всем тем, чтобы «из них получилась хорошая прислуга или хозяйка в сельском быту». Это был единственный приют в России подобного типа. В 1899 г. в Доме милосердия призревались 53 девочки и 42 женщины.
Угол Чкаловского (Геслеровского) пр. и Бармалеевой ул. (современная фотография)
В 1930-е храм закрыли и обезличили перестройкой под завод. Ныне только цилиндр главного барабана напоминает о прежнем облике.»
Церковь была закрыта 10 декабря 1932 и сразу капитально перестроена под заводские помещения здесь разместился завод «Радист» (или завод 186).