С приветом. М. Васильева.
Алеша крепко целует свою маму.
После прорыва блокады в городе регулярно бывали салюты, и когда была возможность, мы ходили смотреть их на Неву, радуясь, что еще освобожден какой-нибудь город.
Вот какие бесхитростные стихи мама написала о блокаде Ленинграда.
БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА
Наперекор врагу, сквозь зарево пожаров,
В блокаду голод, холод и налет,
Под гул и грохот рвущихся снарядов,
Работать шел измученный народ.
Слабели руки, тяжелели ноги
«Как длинен путь!
Как труден, мрачен путь!»
Идут Торопятся
Добраться б до тревоги.
«А это что? Рассудка муть?»
На каменных ступеньках дома сидит мертвец;
К забору прислонился кто-то и падает мертвец;
Вот вдоль дороги одиноко лежит мертвец;
На улицах, на санках и в квартирах
Повсюду он мертвец.
Идут плетутся на работу люди
С одним стремлением: «Бороться! Победить!»
А побледневшие упрямо шепчут губы:
«Крепись! Крепись! Ты должен жить!».
Сирены воют Враг напал
«Дом рухнет? Нет Стоит.»
«В нас метил, не попал»,
Ребенок говорит.
Слабели руки Искривились ноги
«Как трудно раздобыть ведро воды!»
А побледневшие упрямо шепчут губы:
«Держись! Держись! Не упади.»
Сирены вопли Враг напал
Свист бомбы Хаос Смерч
Смятенье Ужас Мрак настал.
И вместо жизни смерть.
Каким-то случаем хранимы,
На балке двое стариков
Застыли, ужасом томимы,
Среди разрушенных домов.
Телесный недуг побеждая волей
В порыв единый все слились сердца.
Мирились стойко с тяжелой долей,
Решив бороться до конца.
Шли дни и с радостным известьем
В ночь накатилася волна,
И жизнью, бодростью и счастьем
Всех захлестнула вдруг она.
«Прорыв блокады!
Про-о-рыв бло-о-ка-а-ды!!!
Как все мы рады.
Мы Ленинградцы.
«Враг жив еще. Не забывайте
Враг у ворот!»
Сплотились пылко, дружно, крепче,
Хоть городу и стало легче.
Шли дни а с ними и победы.
Нелегкие терпенья дни
Бессильные вскопали огороды,
И вот в руках трудов плоды.
Сильнее становились руки, легче ноги;
Краснели губы, оживлялся взгляд;
Не так уж лица стали строги;
У многих исчезал болезни яд.
У репродуктора.
На лицах ожиданье
«Приказы» слушают
вот радостная весть.
«Информбюро Последний час Вниманье!»
Победы радуют, но вызывают месть.
За раны близких, дорогих,
За смерть, за разрушенья,
Ответят строго палачи
Не будет снисхожденья!
Все это промелькнуло, пронеслось
В тот миг,
Когда вручалась мне высокая награда
«Медаль за оборону Ленинграда».
В самом конце войны из эвакуации вернулись Ливеровские. Чтобы их меньше стеснять, в конце 1944 г. мама устроилась работать учеником, а затем гидрометеонаблюдателем на метеостанцию в Лебяжье. В результате она работала вахтовым методом несколько дней в Лебяжье, несколько в Ленинграде. Я, конечно, ездил вместе с ней.
Помню вечером, кажется, 1 мая 1945 г. кто-то из работников метеостанции сказал, что 2 мая закончится война. Я проснулся 2 мая в солнечное утро, и первое, что я услышал это радостные разговоры об окончании войны. А в официальный день окончания войны 9 мая мы ехали в поезде из Лебяжье в Ленинград. Всюду радостные лица. Если мне не изменяет память, улицы были полны народа, развевались флаги, раздавалось пение.
Конец войны
Итак, война закончилась. Мы еще жили на кухне у Ливеровских.
Воспоминания о Ливеровских
Образ жизни Ливеровских
Александр Васильевич был очень маленького роста и напоминал гномика с усами, Мария Владимировна же наоборот была высокая статная дама. А.В. веселый, с большим чувством юмора, общительный человек; М.В. сдержанная, молчаливая, неприступная, гордая женщина. По-видимому, она была моложе А.В.
У меня в памяти остался рассказ, что когда А.В. сватался к М.В., ему отказали, и он с большим трудом добился согласия на брак.
В доме велся размеренный образ жизни. А.В. был на диете, поэтому эта диета неукоснительно соблюдалась. В первые годы после войны М.В. помогала приходящая домработница, но Александру Васильевичу М. В. готовила в основном сама.
В интернете неизвестный приводит слова А.В.Ливеровского:
«Если мне удалось дожить до настоящего возраста и сделать за свою жизнь кое-что полезное для нашей великой Родины, то этому я обязан больше всего своей спутнице жизни, замечательной женщине Марии Владимировне, неизменно окружавшей меня своей заботливостью, радовавшейся моим радостям и достижениям и терпеливо, без единого упрека переносившей со мной все случайные невзгоды и трудные минуты жизни».
Я уверен, что М.В. никогда не работала в советских учреждениях, т.к. свою жизнь она посвятила Александру Васильевичу.
А.В. не пил и не курил. В выходные дни очень часто бывали гости.
Детей у Ливеровских не было, и я не помню, чтобы кто-нибудь приходил к ним в гости с детьми. Но вот мне помнится, что М.В. помогала в воспитании дочери своей довоенной домработницы, которая жила недалеко от ЦПКиО.
Вечерами, когда не было гостей, М.В. либо раскладывала пасьянс, либо читала. Современных книг и журналов я в доме не помню. Из газет точно выписывалась «Ленинградская правда».
Иногда с А.В. мы занимались разжиганием огня в плите, т.к. топилась она отнюдь не каждый день. Каждый из нас брал по сухому полену, и мы строгали лучину для растопки.
Библиотека
Нельзя сказать, что у Ливеровских была большая библиотека. Я думаю не более 1000 1200 книг. В столовой книжные шкафы были заполнены томами энциклопедии Брокгауза и Эфрона, в кабинете научной и художественной литературой. Художественная литература была представлена только дореволюционными изданиями (так осталось в памяти): собрания сочинений изд-ва Брокгауза и Эфрона Шекспира, Шиллера, Пушкина, Байрона, марксовские собрания сочинений Гоголя, Чехова, Шеллера-Михайлова и др. Вот Достоевского, поэзии, истории, философии я что-то не помню.
Одной из моих любимых книг был огромный том «Мертвых душ» Гоголя с рисунками Далькевича, а также «Гаргантюа и Пантагрюэль» с рисунками Г. Доре.
Мы с А.В. были большими друзьями, причем он не заигрывал со мной, как с ребенком, а общался как со взрослым.
А.В. разрешал мне пользоваться библиотекой, а поскольку читать я научился рано, то первыми не детским книгами, которые я прочитал, были книги из его библиотеки.
Фенимор Купер. Следопыт
Любимым моим занятием было сидеть в его библиотеке, когда он работал (я знал, что ему нельзя мешать), и либо читать, либо слушать в наушники радио. Когда А. В. устраивал себе перерыв, мы беседовали: он с большим остроумием рассказывал истории из своей жизни.
У окна на полу стояла высокая прямоугольная тумба с двумя окулярами и ручками. Внутри нее в виде бесконечной ленты были закреплены стереофотографии с изображением строительства железных дорог. Рассматривание этих фотографий и альбомов с изображением, например, интерьеров царских вагонов и др. также представляло для меня немалый интерес.
Несмотря на то, что я знал, что А.В. был членом Временного правительства, мы никогда не касались этой темы, да и вообще темы политики. Меня эти вопросы тогда совершенно не интересовали.
А сколько интересного можно было бы узнать из первых рук!!!
Я, конечно, читал и видел в кино «десять министров-капиталистов», но у меня они никогда не связывались с А.В.
М.Ю.Лермонтов. Стихи
Как-то подсознательно они находились в разных, не пересекающихся плоскостях.
От того времени у меня остались китайская палочка в кожаном чехле (не знаю, что это) и две книжки с автографами, подаренные А.В.:
Ф. Купер «Следопыт»
М. Лермонтов. Стихи. Ашик-Кериб