А что за тема? Кто она такая?
Да не знаю я! Александра какая-то. Обратилась за консультацией, мол, концепция, меню и прочее всё на ней, а от меня надо, чтобы я кухню организовал как надо. Ну, там оборудование, документация, персонал, продолжал наслаждаться Олег, со смаком допивая первую кружку, равнодушно продолжая рассказывать, я вообще не понимаю, как можно не есть мясо?! Как? Идиотизм же! Издевательство какое-то! Фу!
Я тоже не понимаю. Она, наверное, из этих, как их там, из йогов, точно.
Да хрен её знает, медитации какие-то, планеты, накшатры чушь. Паштет, я тебе вот официально заявляю, что я скорее ума лишусь, нежели веганом стану! Давай в честь этого ещё колбасок пожарим!
На громкий гогот поваров, а скорее на упоминание о мужской еде, на кухне тут же появился коренастый бармен Витёк. Он всегда телепатически знал, когда кто-то собирается или даже только начинает подумывать о том, чтобы вкусно поесть.
Чё там у нас по пищеблоку сегодня? почесывая пузо, Витёк уже повизгивал возле раздачи.
Витёк, ты задницей, что ли чувствуешь, а? Расскажи!
Ревизией я чувствую! сказал Витёк, шаря глазами по полкам холодильника со стеклянными дверцами, месяц на исходе, а излишков хоть лопатой греби! Ну не отдавать же начальству! Это грех! дружным и громогласным хором засмеялись мужики, так что давайте, поляну накрывайте! Из пива у нас есть Германия и Бельгия. Всё надо выпить, а с вискарем, думаю, мы потом в процессе разберёмся!
Плавно и упрямо Олег вошёл, а точнее, скользнул в свой старый, давно уж привычный образ жизни. Пустые слова, обещания, даже клятвы самому себе были не такими постыдными, они были попросту ничем, по сравнению с теми искренними словами, что выкрикивал он сам себе в минуты раздирающей его нутро боли. Не хватило воли сдержать обещание? Что должно случиться такого, чтобы взять и начать бесповоротно смотреть на мир в адекватном ключе? Ведь Олег с самого детства трезво относился ко всему неведомому, умел тонко чувствовать и распознавать знаки, посланные ему судьбой, пусть даже и мелкого масштаба, но применять их к своей собственной жизни он не торопился.
День сменялся другим, неделя шла за неделей. Ничего полезного и интересного не задерживалось в памяти, мир своим неспешным шагом просто проходил мимо, сплошная бесцветная линия рабочей рутины. Надумывая себе эмоции и реагируя на них всегда по-разному, Олег находил в этом занятии некую творческую составляющую, которая время от времени расплёскивалась в виде холостяцкого застолья с диалогами, всевозможно отрицающими любые мысли о его глубоком одиночестве.
Как-то что-то всё не так! Давай Олежа, выпьем, что ли? А что нам ещё остаётся делать? Погода дрянь, настроение аналогично, дискутировал сам с собой он вслух, иногда подпевая яркие, уместные, как ему казалось, отдельные фразы из потока разных песен, м-да. О! Агата Кристи! «Здравствуй Бог, это же я пришел! И почему нам не напиться? Я нашел, да это же я нашел, это мой новый способ молиться!». Ну, давай Олежа, за всё хорошее! Фуф! Так, надо пельменёв сварить, позавтракать и пофиг, что уже пять вечера!
Поиск фильма для просмотра под пельмени и несколько бестолковых телефонных звонков склонили нетрезвое сознание ко сну. А тем временем кипящая в кастрюле вода стремительно уменьшалась, а вскоре и вовсе выкипела. Чудом, вынырнув из пропасти, Олег внезапно протрезвел и, сквозь дым и гарь пробрался на кухню. На плите стояла уже давно пустая алюминиевая кастрюля, которая продолжала чернеть и раскаляться. Немного отойдя от случившегося, точнее от не случившегося края, Олег горделиво начал поражаться тому, что его будто бы кто-то заставил проснуться. Восторгаясь надсмотром и такой пристальной заботой о нём со стороны небес, он направился в знакомый старенький кафе-бар «Орхидея», ведь он уж давно обещал сам себе посетить это заведение в самое ближайшее время. В том же списке была и церковь. Поход в храм для большинства прихожан является самым, что ни на есть обычным спланированным действом, зачастую с неотъемлемой долей позёрства, всё равно никто из них за собой этого никогда в себе не замечал, как собственно и сам Олег. А некоторые из тех и вовсе при малейшем касании их эго, их единственно правильного вероисповедания, эти люди очень воинственно реагируют на всё и дают всем отпор, считая себя и умнее и значимее. Олег к ним не принадлежал, он знал, понимал, ощущал, но всё как-то ленился душой, также считая себя каким-то особенным. Ритуально перекрестившись как все, он вошёл и не задавал вопросов, просто так надо. А что надо, кому, зачем это надо, почему и именно так, а не иначе по большому счёту вообще мало кто в действительности знаком с этими глубинами. А спросив, однажды нечто подобное Олег тут же получил весьма, полоумный ответ на свой вопрос: «Не гневи Бога!». Отметившись в церкви, словно бы на проходной священного производства, Олег в приподнятом, очищенном настроении с твёрдой уверенностью, что теперь-то всё точно будет хорошо, ведь человек то он исключительно хороший, он отправился на работу. На горизонте сиял какой-то государственный праздник. Как правило, в укор патриотизма, никто толком то и не знал, о чём сей праздник. Красный день календаря, выходной, и это главное! И пусть там хоть день ежа празднуется, кому теперь есть до этого дело. У работников ресторанного бизнеса вообще иное отношение к любым праздникам, ведь это дни особого труда и усиленного режима. Но как-то так совпало, что и Юля и Олег в тот день оба оказались свободными. Вечер начался в стиле аккумулированного романтизма: хороший ужин, музыка, приятная атмосфера, неторопливый коньяк. Идиллию нарушила случайная встреча с бывшими общими коллегами. С каждым обновлением ассортимента на столе время, в разрез всем теориям начало стремительно набирать скорость, при этом сильно искажая реальность. В изменённом состоянии ума иногда открывается какая-то лазейка, то ли подсознания, то ли совести с внутренним голосом, который пытается вести с оппонентом какой-то разно полярный диалог, и случается это зачастую в уборной подле зеркала.