И что надумал?
Получается, что больше вредитель, чем спасатель.
То-то и оно, Гена! Ладно, пойдем в кафе, а то и впрямь мокро.
И друзья быстрым шагом, переходящим на бег, направились в сторону ближайшего кафе.
Простите, можно нам коньяк и две рюмки, обратился Севостьянов к бармену, едва перешагнув порог.
Конечно! Вам за стол подать? поинтересовался бармен.
Да, будь добор, вот за этот, указал Севостьянов на стол возле окна.
Сию минуту, ответил бармен, и подозвал официанта, Сережа, обслужи клиентов.
Присев за стол Севостьянов поинтересовался:
Ты не против, я распорядился?
Нет, не против! Я только подумал, не рановато для бутылки коньяка? У меня на сегодня запланированы кое-какие дела.
Отмени их к черту.
Это связано с новой работой, точнее сказать, с трудоустройством.
Устроишься позже.
Да куда еще позже? Мне же нужно кормить семью.
Ну ладно не плачь, мало наворовал? Или быстро спустил все?
Ну я же попросил тебя
Я, Гена, хочу поднять первую рюмку за тебя, за подонка, не чокаясь, ведь ты же, Гена, умер Юра остался жить в моем сердце навечно, а ты, Астахов, умер, сдох, выкрикнул Севостьянов и быстро заглотил содержимое стакана.
Геннадий же наоборот, выпил медленно, после поставил рюмку и посмотрел на начкара, не сказав ему при этом ни единого слова. Севостьянов обиженно отвел взгляд от товарища, которого он так любил, в котором так был уверен, которому так доверял, отвел к окну, по которому стекали капли дождя:
Скажи мне, Гена, почему эти капли в начале своего пути, неторопливо, плавно и чинно прокладывают свой путь по скользкому стеклу, а потом вдруг срываются и резко скатываются вниз?
Я не знаю, это всего лишь дождь.
Дождь?
Послушай, не идёт ли дождь,
Не бьется ли о крышу дней
Послушай, не идёт ли дождь
Над тихой Родиной моей.
Послушай, не течёт вода
С уставшей крыши бытия
Послушай, может, тем дождём
Отчасти, стал уже и я?
Это из нового?
Да какая разница, из нового, из старого, скажи мне лучше, зачем тебе это было нужно? Я ведь тебе больше, чем себе доверял. Мы с тобой на таких пожарах работали, которые многим даже и не снились. Помнишь, двенадцатое октября позапрошлого года, когда мы с тобой чуть не погибли?
Налей мне
Севостьянов налил себе и товарищу по полной рюмке, и они, заглянув друг другу пронзительным взглядом в глаза, синхронно опрокинули рюмки После, поправив челку, Севостьянов продолжил:
Если бы не ты, Гена, меня бы сейчас не было на белом свете, ведь ты меня тогда, после обрушения кровли, всего за пару минут до взрыва выволок на улицу Ты мне жизнь спас, а я тебя, получается, выгнал, выдавил из себя Севостьянов и наполнив себе резким движением рюмку, залпом проглотил содержимое.
Ну выгнал и выгнал, я на тебя зла не держу, понимаю, что другого выбора у тебя не было. Я сам виноват, какая-то дурь мне в голову втемяшилась, а ты меня на место поставил, спасибо тебе за это! Но я пришел сейчас поддержать тебя, налей мне еще, давай выпьем! Тебя от работы отстранили?
Отстранили Служебную проверку проводить будут теперь, а там кто знает, может, и до прокурорской дойдет. А знаешь, что?
Что?
Дуй-ка ты к Светке в кадры!
Да как же это?
А ну-ка погоди, помолчи немного, я ей сейчас звякну.
Севостьянов резким движением головы откинул упавшую на глаза челку, и достал из кармана телефон.
Стас, как ты с такой прической работаешь?
Цыц, я тебе говорю, Светка не должна знать, что ты рядом со мной сейчас.
Начкар набрал номер и приложил трубку к уху, из трубки послышались гудки: тууууууд-тууууууд-тууууууд, затем щелчок и нежный женский голос ответил: «Алло!»
Светочка, привет красавица, это Стас, узнала?
Конечно! Как Алла?
Да, Алка нормально, что с ней будет Я тебе по другому поводу звоню!
Ты по поводу служебной проверки?
Да нет, пропади она пропадом, эта проверка Я тебе насчет Гены Астахова.
Насчет Астахова? Приказ об его увольнении готов, осталось дело только за подписями. Но я до него никак не могу дозвониться, он должен приехать и подписать его.
Светка, скажи мне, а мы можем с тобой аннулировать этот приказ?
Как аннулировать? Постой, я ничегошеньки не понимаю.
Мы можем его порвать, скажем? А Генку вернуть в нашу часть?
Как аннулировать? Постой, я ничегошеньки не понимаю.
Мы можем его порвать, скажем? А Генку вернуть в нашу часть?
Стас, ты что пьяный? Ты же сам настаивал на его увольнении, а теперь хочешь вернуть его?
Да, Светочка, я пьяный, и хочу Генку вернуть обратно! ответил Севостьянов и перевел свой взгляд на Астахова.
Перед ним сидел огнеборец с обветренным лицом и трехдневной щетиной, и по его щеке, как несколько минут назад, по оконному стеклу, катилась прозрачная капля Но, на этот раз, плакало не небо, и это был отнюдь не дождь. Гена плакал оттого, что ему снова поверили. Как тяжело бывает оступившемуся человеку доказать окружающим, что он стал совершенно другим. В некоторых случаях, на это могут уйти годы. А его готовы принять обратно в боевое братство огнеборцев.
Стас, что ты молчишь? Алло, кричала в трубку Светлана
Свет, верни обратно Генку! И забудь, что я тебе до этого наболтал. А я сделаю для тебя все, что ты захочешь, ответил ей Севостьянов, глядя в глаза Астахову.
Ну прям, все? игриво поинтересовалось девушка.
Абсолютно, нежно ответил ей Стас.
Только, где я возьму твоего Генку? Я никак не могу до него дозвониться, он не берет трубку. Я звоню ему на протяжении нескольких дней, и тишина
Он сейчас к тебе приедет.
А ты?
Что я? Если нужно, то я приеду вместе с ним!
Нет не нужно. Езжай-ка ты лучше Стасик домой и просто отдохни, а то на тебя столько за последнее время обрушилось, «что ни в сказке сказать, ни пером описать».
Ты, наверное, права, мне действительно нужно отдохнуть Я за последнее время очень устал, но эта не физическая, а больше какая-то моральная, внутренняя, если хочешь, душевная, усталость. Спасибо тебе за Гену! Увидимся!
Ты, Севостьянов, непредсказуемый человек! Тебе говорил кто-нибудь об этом?
Конечно!
Ну ладно, отдыхай, а я пойду возвращать обратно Астахова.
Севостьянов положил перед собой мобильный телефон, который у него появился всего пару дней назад, налил себе и Астахову коньяк и произнес:
За возвращение!
Астахов закусил лимоном, посыпанным сверху сахарным песком, запил кофе, и поинтересовался у товарища:
А, что, Стас, удобная вещица?
Ты про телефон?
Ага!
Ты знаешь, очень удобная! Вынул из кармана и позвонил куда требуется, хоть в Америку! Да, что я тебе рассказываю, ты только что сам все прекрасно видел, я буквально за пять минут, решил твой вопрос, не выходя при этом из-за стола, да и всегда на связи! Только номер не семизначный, а одиннадцати. Давай на посошок, и езжай.
Давай, Стас, наливай.
Разлив до конца, Севостьянов вспомнил о том, что кто-то не так давно говорил об учебе Астахова, только вот не мог вспомнить, кто:
Гена, а ты действительно, заканчиваешь учебное заведение?
Да, заканчиваю!
Так получается, что ты должен скоро офицера получить?
Надеюсь.
Я прошу тебя, лейтенант Астахов, давай помянем Юру.
Я еще не лейтенант, а Юру, конечно, давай помянем! Сколько же наших ребят полегло Мы гибнем, Стас, в мирное время, без объявления войны, из-за чей-то неосторожности, пьянки, вредительства Покойся с миром, Юра! И прости нас, если сможешь.
Севостьянов вышел из кафе, когда Астахов уже исчез из вида. Как только он открыл дверь, его ослепило ярко-золотистое солнце. Вся улица была залита цветом охры. «Как красиво! После грозы всегда очень красиво», подумал Севостьянов и заметил в нескольких метрах от себя, согнувшуюся вдову Юры, она направлялась в его сторону. Как только они поравнялись, женщина пальцами правой руки, приподняла солнечные очки, которые скрывали ее глаза, и, посмотрев в сторону начальника караула, выдавила из себя:
Пьешь скотина, чтоб эта водка встала у тебя поперек глотки.
Постойте, вы можете просто выслушать меня? Я оставил его возле цистерны Я никогда не стал бы в первый день бросать в огонь неопытного бойца. Поймите, я не такой кретин, как вы думаете. И в пожарке я не первый год служу. Я, как начальник караула, несу ответственность за всех своих подчиненных.
В твоей жизни еще будет пожар, вдова опустила на глаза свои темные очки.
Глава пятая
В кабинет Светланы вошел начальник отдела кадров. Подполковник Мякишев всегда был хмурым, за все годы работы в отделе кадров он ни разу не улыбнулся. Мякишев прошел в кабинет и, стирая со лба испарину, пробормотал: