Все понимали: если сейчас отобьются, больше сегодня атак не будет солнце уже пряталось за сопку, а ночью японцы не воюют. Нет, конечно, вылазки, диверсии, теракты или разведка и у них производились под прикрытием ночи, но бои ночью не велись. Вот и последний японец упал, скошенный снайпером. Можно перекурить.
Один ведёт наблюдение, остальные снарядили ленты, вынесли ещё один ящик с гранатами и закурили. Понимая, что местность ещё может быть заражена, обработали противогазы специальным раствором, протерли ветошью. Руки вымыли с мылом и обеззаразили. Достали сухой паёк, консервы и галеты, хорошо подкрепились, ведь целый день не ели.
Спали по очереди, чтобы не дать возможности японцам под покровом ночи застать себя врасплох. А попытки такие были дважды: около часу ночи и в пять утра. Самое время, когда хочется спать. Но пограничников не проведёшь, они их уловки знают. Снайпер снимал идущего впереди, указывая трассером направление вражеской группы, и пулемёт добивал её до конца.
Но вот кроваво-красное солнце начинает выползать из-за соседней сопки. Внизу видны догорающие костры пограничной заставы. Вот, значит, почему они не пришли на помощь: ведут бой из опорного пункта, а он как раз на открытой местности. Не высунешься.
«Вот кончатся у нас патроны и, достав саперные лопаты, пойдём на японцев в последний бой», думал про себя каждый пограничник. Невеселые мысли прервал крик наблюдателя:
К бою!
Значит, снова попёрли узкоглазые. Стволы пулемётов и прицелы обшаривали местность в поисках идущих японцев. Однако их нигде не было видно. И вдруг пролежавшие всю ночь убитые начали подниматься в воздух и улетать в сторону Японии. Вспорхнут, выстроятся в косяк и полетели, словно журавли на юг. Жуткий страх пронизал пограничников насквозь. Им показалось, что они даже слышат, как те курлычут как журавли.
Что за наваждение! Неужели они тоже убиты, если видят души улетающих японцев?! Попытались ущипнуть себя, но больно не было.
Точно мы «жмурики», произнес один из них.
И вдруг сказавший это закурлыкал и полетел в сторону материка. Снайпер оглянулся: второй пулеметчик тоже стал подниматься в воздух, правда, молча, и вскоре улетел с острова. Страх пронзил тело бойца, парализовал волю, однако он сумел собраться и с криком «Ура!» кинулся вниз. И тут, наткнувшись на что-то твердое, ударился головой так, что из глаз посыпались искры, и он проснулся.
Пограничник сидел на вышке, солнце уже всходило, скоро будет смена. Очумевший после сна, он яростно потряс головой, прогоняя его остатки.
Ну надо же такой гадости присниться! Нет, эта японская рыба фуга дерьмо полнейшее, больше никогда её есть не буду.
Вот и смена идет. Потребовал пароль, сказал отзыв. Новый наряд смеётся.
Нам начальник на приказе сказал, что ты ему ночью в трубку орал, будто ведёшь бой с японцами. Он даже окрестил тебя: «истребитель японцев», теперь тебя вся застава так будет звать.
«Да, влип, блин, по полной! Хорошо еще, что начальник заставу по тревоге не поднял: поймали бы спящим вот тебе и гауптвахта, а то и дисциплинарный батальон. Нет, все-таки какая дрянь эта чертова рыба, в рот её больше никогда не возьму».
Шхуна
Служил старший лейтенант (сокращённо старлей) на КПП аж на севере острова. Не думал и не гадал, что судьба когда-нибудь снова забросит его в южную часть, причем не раз. Стояла осень с ее невероятной красотой, когда все в природе полыхает разноцветьем ярких и сочных красок. С живописным великолепием окружающего пространства как-то совсем не гармонировал собачий холод, наступивший внезапно со стороны Японии. Старлей давно заметил, что всякая гадость обычно приходила из Японии.
Вот и рыболовецкая шхуна тоже явилась из Японии. Забрела в нашу экономическую зону и начала ловить крабов, тем самым грабя могучий и нерушимый Советский Союз. После недолгого преследования обнаруживший нарушение сторожевой корабль пограничных войск ПСКР-80 ее задержал и доставил на ближайшую пограничную заставу, имеющую порт. Судно пришвартовали к пирсу, японца увезли на допрос и суд, а шхуна осталась под охраной солдат заставы.
Но пограничники заставы не обучены охране судов, да и начальник стал жаловаться на нехватку кадров. И с дальнего КПП были откомандированы в порт шесть дембелей во главе со старшим контролёром, старлеем по званию. Дембелям объяснили, мол, как только шхуну заберут, вы прямо оттуда сразу раз и на дембель. Фактически по раскладу в первой партии. Но жизнь распорядилась несколько иначе.
Старлей организовал службу как положено: вывозил пограничные наряды в порт, ездил на их проверку. Всё шло, как и планировали. Но вот из пограничного отряда поступила команда передислоцировать шхуну в большой оборудованный всеми средствами навигации порт, поскольку из Японии за ней придёт полицейский корабль. Казалось, неожиданный переезд ещё на один шаг приближает солдат к их дембелю.
Пришёл пограничный корабль, прикрепил шхуну себе в кильватер и потащил. Бойцов и старлея повезли по берегу на машине. Вот и большой островной порт, где дислоцируются все пограничные корабли и охранение базы. Пограничников разместили на тральщике, стоящем у причала. Старлей поселился в каюте замполита, бывшего в очередном отпуске.
Когда шхуну пришвартовали к причалу, старлей поднялся с проверкой на борт и обнаружил, что магнитола, находившаяся на панели управления, исчезла. Он обратился к капитану буксирующего катера с просьбой вернуть аппаратуру. Тот сказал: разберемся, и на этом всё. Время шло, но никто магнитолу не возвращал. Тогда старлей отправился к начальнику особого отдела базы, рассказал ему ситуацию. Он лично передавал шхуну для транспортировки, и магнитола была на месте, а когда пришёл принимать её уже нет. Снять могли только те, кто буксировал.
Скажу так, особый отдел в то время работал как часы. Спустя сутки ночью часовому у шхуны через забор подкинули магнитолу. У старлея отлегло от сердца. Значит, дембеля с КПП оказались молодцами, а вот мичман с катера воришка.
Шли дни и ночи, а японца, хозяина шхуны, всё не везли и не везли. Первая партия дембелей, оставшихся в отряде, уже уехала домой. Старлей позвонил командованию, спросил, когда пришлют замену дембелям. Ему ответили, что замены не будет, пусть потерпят осталось немного.
Настроение у дембелей, конечно, упало до нуля. Но службу несли исправно. Сдружились с матросами дембелей и на флоте уважают, им даже все завидовали, ведь на флоте тогда служили три года. Вместе болтали, вместе пели песни под гитару, вместе обедали, в общем, влились в коллектив. В холодные ночи матросы давали солдатам свои морские свитера.
Старлей про эту злосчастную шхуну думал очень нехорошо. Ну, типа, лучше бы ты утонула, чем тебя здесь охранять. Он уже и раньше замечал, что стоит ему про что-то или про кого-то плохо подумать, как это сбывается. Вот и сейчас в прибрежной зоне вдруг начался сильный шторм, волны доходили высотой до пяти метров. На корабли, стоящие у причала, натянули дополнительные крепёжные канаты, к бортам добавили кранцы, чтобы не поцарапались о причал.
Шхуна стояла у мола, который защищал её от волн до тех пор, пока ветер не повернулся в сторону берега. Волны поднялись такие, что судно начало захлёстывать, и, оборвав концы крепления, оно утонуло прямо у причала. Доложили по команде. Дождавшись затишья, пригнали кран и водолаза, шхуну подняли на поверхность, слили с неё воду.
А вот воду из трюма, сколько ни старались, никак не могли откачать она снова прибывала и прибывала. Ситуацию спас старлей, который объяснил, что шхуна, оказывается, не с трюмом, а с бассейном. В нем забортная вода должна быть всегда, иначе крабы передохнут. А так бы весь океан перекачали.
Шхуна осталась на плаву. Но побывавшая в морской воде аппаратура, естественно, приказала долго жить, несмотря на то что японская.
Зато скоро на шхуну доставили японца, которого осудили на условный срок. Вытащили его со шхуной на внешний рейд, где передали полицейскому катеру, прибывшему за ним из Японии. Дембеля радовались наконец наступившему долгожданному дембелю, а старлей вернулся назад, на север, на свой родной КПП.
Но впредь он стал осторожнее с проклятиями и нехорошими пожеланиями: мысли, оказывается, могут материализоваться, это он теперь точно знал.
Заместитель по воспитательной работе
После окончания службы офицер пограничных войск ушел в запас. Будучи по профессии учителем математики, стал работать в школе одного из городов острова. Уволился он в конце декабря, когда у детей как раз начались новогодние каникулы. В школе только администрация и педагоги. Но этого офицера хорошо знали и ГОРОНО, и директор школы. Он учился в местном государственном педагогическом институте и проходил в школе практику, вёл уроки математики. Кроме того, уже давно работал с трудными детьми, организовав для них военно-патриотический клуб, а тренировки и занятия проводил на базе школы.