Полетишь, процедил он. Ещё как полетишь.
Я смотрела на него, борясь с гневом и страхом. Лететь я с ним не собиралась. Аэропорт Если он отвезёт меня в аэропорт, я смогу
Помни про девчонку, глядя мне прямо в глаза, выговорил Эдик.
Про девчонку? одними губами переспросила я, сильнее хватаясь за косяк. О ком он? Если о Соне Не может же он
Терентьев приставил к ней своего пса, но не думай, моя дорогая, за мной тоже стоят люди. И стоит мне попросить их
Он замолчал. Всё так же молча, в тишине, красноречиво кивнул и сказал снова:
Руки и ужин, Дарина. И побыстрее, приблизился. Я думала, что он снова возьмёт меня за подбородок, но он схватил за шею. Тебя купили, как шлюху, а ты и рада, так же резко отпустил и, усмехнувшись, ушёл вглубь коридора, попутно отвечая на очередной звонок.
Раздражённо отложив вилку, Эдуард поднялся из-за стола. К ужину он едва притронулся. Наспех приготовленное рыбное филе так и осталось лежать на его тарелке рядом с приправленной травами и оливковым маслом зелёной фасолью.
Готовишь ты отвратительно, налив себе стакан воды из графина, проговорил он. Давно пора отправить тебя на кулинарные курсы. Хоть на что-то же ты должна быть годной.
Эдуард, после недолгого молчания всё так же осторожно позвала я.
Он нехотя обернулся. Отпив пару глотков, выплеснул остатки в раковину, туда же поставил стакан.
Зачем ты на мне женился? спросила я тихо. Если Если я ни на что не годна.
Щека припухла, разбитая губа ныла. Сидя к бывшему мужу в пол-оборота, я ждала, что будет дальше.
Эдуард молчал, рассматривая меня, потом вернулся за стол и, взяв вилку, наколол несколько стручков фасоли. Приподнял, словно нарочно демонстрируя мне проткнутые зубчиками зелёные стручки.
Да чёрт его знает, поморщился и принялся за еду. Прожевал и, пристально глядя на меня, сказал: Когда я на тебе женился, ты была достаточно хорошенькая. Из тебя могло получиться что-то дельное, он наколол ещё несколько стручков и кивнул на мою тарелку: Заткнись и ешь.
От запаха еды меня воротило. Готовя ужин, едва сдерживалась, чтобы не броситься в ванную, но выбора у меня не было. Отломив ребром вилки кусочек рыбного филе, я проглотила его, почти не жуя.
Эдуард наблюдал за мной с каким-то понятным лишь ему одному садистским удовлетворением.
Самолёт в полдень, наконец сказал он спустя несколько долгих минут.
Ты совсем не боишься? не выдержала я.
Чего я должен бояться? на этот раз вилку он отложил спокойнее.
Появляться в аэропорту, сделала то же самое. Летать вот так Эдуард
Встретившись с ним взглядом, я замолчала. Он некоторое время смотрел на меня, не говоря ни слова. В повисшей тишине было слышно, как на улице залаяла собака, как пикнула сигнализация машины. Эдик откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу.
Сделай мне чай, распорядился он, и я, поколебавшись, встала. Стоило мне сделать это, он заговорил: Ты всё-таки глупая, Дарина. Красивая, но глупая.
Поначалу я хотела попросить его перестать. Перестать унижать меня, перестать называть по имени, перестать говорить загадками. Перестать, перестать и ещё раз перестать!!! Чувство опасности, что я испытывала в начале, находясь рядом с Демьяном, ничем не напоминало то, что пробуждал во мне бывший муж. Снова и снова я спрашивала себя, как могла прожить с ним столько времени? Как мне удавалось ходить по краю и не падать в пропасть?
Едва я включила чайник, Эдик подошёл ко мне сзади. Я насторожилась, подобралась, он же, положив ладони мне на бёдра, развернул к себе.
Почему, как ты думаешь, Терентьев не обратился в полицию, Дарина? спросил он, глядя мне в глаза. Думаешь, он искал меня всё это время?
Меня пронзил ужас. Ужас понимания того, что он хочет сказать. Того, что он, в сущности, сказал уже давно ещё когда мы были в машине. Догадавшись, что я всё поняла, он ухмыльнулся.
Правильно, милая, погладил меня по скуле. Ты всё правильно поняла. Никто всё это время меня не искал. Ты дорого обошлась ему и, надеюсь, оно того стоило. Стоило ведь? Ты постаралась?
Что голос был едва слышен, вместо слов из груди вырвался какой-то сип. Что ты такое говоришь?!
Дарина он покачал головой.
Шум чайника давил на виски, каждое слово Эдуарда взрывалось во мне, подобно начинённой крохотными обрезками железной арматуры бомбе. Каждый из этих осколков, все до единого, попадали в меня, оставляя царапины, кровоточащие раны, а Эдик продолжал смотреть.
Деньги, угрозы Именно так Терентьев добивается своего. Кнут, резко схватил меня за шею и сжал. Кнут притянул к себе, поглаживая большим пальцем.
Я захлебнулась собственным вдохом, потянулась к его руке, Эдуард же повторил в третий раз:
Кнут, приблизил своё лицо к моему и ослабил хватку. Коснулся губами губ и, почти разжав пальцы, положил вторую ладонь мне на спину. А потом пряник.
Губы его оказались на моих губах. Прихватив нижнюю, он провёл по ней языком. Погладил по спине и прижал к столешнице.
Я почувствовала его член, и меня снова начало мутить. От его поцелуев, его рук на теле, его явного желания.
Жёстко обхватив мою голову, он проник в рот языком и принялся целовать меня. К глазам подступили слёзы, больше всего на свете мне хотелось оттолкнуть его, закричать, чтобы никогда он не прикасался ко мне, но я послушно терпела, как терпела много раз до этого.
Угрозы и деньги, выдохнул он мне в лицо. Ты понимаешь? Как думаешь, был у меня выбор? он продолжал поглаживать меня по голове, а меня трясло.
От его близости, от нахлынувшего осознания. Угрозы и деньги Я вспомнила тот день, когда Егор силой вынудил меня сесть в машину. Всё должно быть так, как захочет он
Голова закружилась, перед глазами поплыло. Чайник выключился одновременно с тем, как я ухватилась за край столешницы.
Желчь подступила к горлу, и я, прикрыв рот рукой, со всех ног бросилась в ванную. Едва добежав, склонилась над унитазом. По щекам опять катились слёзы, внутри разлилась ярость и боль. Боль предательства, боль неопределённости. И ещё страх. Что будет со мной, что будет с Соней?!
Эдуард вошёл следом и, присев на корточки, оторвал несколько бумажных полотенец от принесённого им рулона. Протянул мне, и я, взяв, вытерла рот.
Пожалуйста шепнула. Эдик Пожалуйста, отпусти меня. Мне мне надо похоронить маму.
Он покачал головой.
Не просто же так Терентьев трахал тебя, губа его дёрнулась. Он позаботится и о твоей матери, и о твоей дочери.
Я молчала. Сжимала в кулаке использованные полотенца и не могла ничего сказать. Бывший муж поднял меня на ноги и повёл прочь из ванной. Я шла не сопротивляясь.
Отдохни, проводив меня до спальни, сказал он. Ты выглядишь слишком уставшей.
Высвободил полотенца из моих пальцев и, прижавшись, как и на кухне, погладил по шее. Я сглотнула.
Терентьев всегда получает всё, что хочет, Дарина, слова точно в цель. Он захотел тебя. Тебя, повторил, будто контрольный в голову. И выбора у меня не было. Но теперь опять по шее, потом по щеке. Теперь ты только моя. Отдыхай, подтолкнул к постели и, не оборачиваясь, вышел в коридор.
Я медленно опустилась на постель. На край, а после легла на бок, понимая, что внутри нет ничего. Пустота. Сплошная серая пустота.
Притянула к себе подушку и, уткнувшись в неё, глухо разрыдалась.
Глава 3
Проснулась я в полнейшей тишине. Прислушалась, стараясь различить звуки, но не было слышно ни шороха. Приподнявшись на локтях, я дотронулась до лица и со стоном выдохнула.
Эдуард, позвала тихо в надежде, что он не откликнется.
За время, что мы жили вместе, я достаточно хорошо изучила его: манеры, взгляды, жесты. Он ведь всегда был таким с той лишь разницей, что прежде не позволял себе показывать чёрное нутро так явно. Не потому, что чего-то опасался нет. Потому что знал, что я целиком и полностью в его власти, зависима от него, подчинена ему, и деваться мне некуда.
Эдуард, позвала я громче, спустив ноги с постели. Эдик!
Поморщившись, встала и подошла к двери. Снова прислушалась, но меня окружала прежняя тишина. Абсолютная, она давила на уши тревожным предчувствием. Сердце подпрыгнуло к горлу, но я заставила себя успокоиться и вышла на кухню. Никого.
Эдуард! позвала я опять, на этот раз громче. Ты дома? Будешь завтракать?
Обернулась, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук. Единственным местом, где мог быть Эдик, оставалась ванная, но, идя по коридору, я заглянула туда.
Руки задрожали. Во рту пересохло, но я не могла заставить себя сделать даже глоток воды. Стремительно подошла к окну и выглянула наружу. Второй этаж
Что он говорил ночью? Самолёт в полдень?
Судорожно пытаясь понять, что мне делать, я бросилась обратно. Входная дверь была заперта в этом я не сомневалась, но на всякий случай проверила. Накинула пуховик, наспех надела сапоги и вбежала в спальню.