На самом деле ни в какой Минск я не собирался. Саня, как и обещал, предоставил мне лоджию в своей квартире.
В большой комнате живёт Танька с подругой, объяснил он.
Какая Танька?
Родственница из Москвы. Она каждое лето приезжает.
Близкая родственница?
Дальняя.
Мы им не помешаем?
Если не будем приставать не помешаем, засмеялся Саня.
Не будем, согласился я. Денег, правда, мало.
Тебе же зарплату дали.
Всего сорок рублей.
Да на эти деньги год можно прожить. Ты же теперь сочинец.
Как выяснилось, все сочинцы жили исключительно за счёт курортников. В первый же день мы познакомились на пляже с армянином Лёвиком из Тбилиси, и он с удовольствием платил за нас во всех кафе и барах, куда мы заходили.
Сдачи не надо! говорил он, расплачиваясь.
Здесь все не берут сдачи? спросил я Саню.
Только курортники из Тбилиси и Еревана, хмыкнул Саня.
Их, наверное, немного.
Нам хватает.
У Лёвика деньги закончились через три дня.
Идём на почта, сказал он, изучив опустевший бумажник.
Зачем? поинтересовался Саня.
Давать телеграмма.
Кому?
Для папик.
Твоему отцу? уточнил Саня.
Конечно, моему! рассердился Лёвик. Пусть шестьсот рублей шлёт!
Может, хватит трёхсот? вмешался я.
Семьсот! затрясся от негодования Лёвик. Я ещё месяц отдыхать!
«Видимо, в семье Лёвика живут строго по плану, подумал я. Ему лучше знать, сколько надо денег».
Текст телеграммы на почте писал я.
Могу ошибка делать, признался Лёвик. Пиши: пришли семьсот пятьдесят рублей. Очень надо.
Я подумал и нацарапал на бланке: «Дорогой папа, кончились деньги, вышли, пожалуйста, шестьсот рублей». Без запятых, конечно.
Лёвик взял бланк, прочитал написанное и яростно вычеркнул «дорогой», «кончились деньги» и «пожалуйста». Запрашиваемую сумму при этом он менять не стал.
Я говорил очень надо?! спросил он, что-то добавив по-армянски.
Говорил, согласился я и дописал телеграмму, от волнения едва не поставив два «а» в слове «надо».
А я думал, ты и читать по-русски не умеешь, сказал Саня.
У меня красный аттестат! скосил на него большой круглый глаз Лёвик.
А где учишься?
Политехнический! гордо сказал Лёвик.
Там русский язык не нужен, кивнул Саня. Ты по какому предмету будешь писать диплом?
Последние слова уже относились ко мне.
По фольклору, сказал я.
А я по зарубежке, сплюнул Саня. Возьму Хэма или Ремарка.
Я не стал ему признаваться, что с восьмого класса «Три товарища» Ремарка мой любимый роман. Но писать диплом по нему я бы не стал. Вот если бы вырос в Сочи
Сочи здесь ни при чём, снова сплюнул Саня. У Ремарка вообще другая жизнь.
Здесь я был с ним полностью согласен. Наверное, мы потому и воевали дважды с немцами, что абсолютно по-разному смотрели на жизнь.
Куда пойдём? вмешался в наш разговор Лёвик.
Мы в бар, а ты, наверное, домой, Саня ухмыльнулся. Подождём, когда из Тбилиси деньги придут.
Мы ушли, оставив Лёвика у почтамта.
«Свинство, конечно, думал я. Но, с другой стороны, в сочинской жизни я не понимаю точно так же, как и в немецкой или американской. Буду заниматься фольклором».
9На улице я неожиданно столкнулся с Анжелой.
Ты что здесь делаешь? уставился я на неё.
С родителями отдыхаю, пожала она плечом.
А Катя?
Какая Катя?
Твоя подруга.
Она же из Адлера, сказала Анжела. Это далеко отсюда. А вы по-прежнему в лагере?
Я тоже отдыхаю.
Да ну? удивилась Анжела. С другом Пирата?
«И эта всё знает, тоже удивился я. Прям ученики разведшколы, а не пионеры».
Я уже комсомолка, усмехнулась Анжела. А вы в Хадыженске на танцы ходите?
Нет, сказал я.
Приходите в техникум, где ваш папа работает. Там хорошие вечера.
Ты собираешься в нём учиться?
Папа ещё не решил, куда мне поступать. А вы мне поможете?
Посмотрим.
Мы шли по улице с частными домами. Возле каждой калитки стояла табуретка с трёхлитровой банкой красного вина и стаканом. Я остановился возле одной из них, налил в стакан вина, выпил и положил на табуретку пятнадцатикопеечную монету.
Здесь стакан стоит двадцать копеек, сказала Анжела.
Это для курортников. Местным можно пить за пятнадцать.
Это для курортников. Местным можно пить за пятнадцать.
Вы не местный.
За длинный язык тебя нужно из комсомолок разжаловать в пионерки. В школе небось на тройки учишься.
Отличница!
Отличницы носят бюстгальтеры.
Анжела густо покраснела и застегнула кофточку на все пуговицы.
А вы не подсматривайте, прошептала она.
Больно надо. Там и так всё видно.
Правильно про вас Катя сказала
Она замолчала.
Что сказала?
Вы ни одной из наших девочек не нравитесь!
Ну, одной я точно понравился, хмыкнул я. В Москву в гости зовёт.
Вот и езжайте в свою Москву.
Заеду к родителям в Хадыженск и на самолёт. А ты в школу или техникум. Замуж ещё не собираешься?
Нет.
Улица кончилась, за ней начинались поросшие кизилом горы. Мы повернули назад, дошли до первого перекрёстка и разошлись в разные стороны.
На пляже я разыскал Саню. Они с Пиратом стояли в толпе, окружавшей Лёвика и какого-то носатого человека.
Кто это? спросил я.
Папик.
Какой ещё папик?
Тот самый, кому ты давал телеграмму.
Лёвик медленно укладывал в большую сумку свои вещи, папик громко его отчитывал. Он ругался по-армянски, но в принципе всё было понятно.
Нужно было триста рублей просить, а не шестьсот, сказал я Сане.
За триста он так быстро не прилетел бы, ответил тот.
Лёвик вдруг швырнул себе под ноги сумку и тоже стал орать по-армянски.
Пойдём отсюда, обнял нас за плечи Пират. Не люблю чужие семейные разборки.
Мы выбрались из толпы и направились к группе девушек, призывно машущих руками.
Они тебя зовут или Пирата? спросил я Саню.
Конечно, Пирата. Мы с тобой ему в подмётки не годимся.
Девушки были разного размера и цвета волос, но все они с одинаковой преданностью смотрели на нашего рослого товарища.
Каким видом спорта он занимается? поинтересовался я.
Волейболом.
Пляжным?
В местной команде главный забивала. Смотри, вон Аршак. Теперь он вместо Лёвика.
А тот куда?
В Тбилиси, пожал плечами Саня. Сегодня Лёвик, завтра Аршак, послезавтра Армен. Круговорот водки в природе.
Он засвистел.
Я подумал, что мне пора в Хадыженск к родителям. Да и по нашему дождливому Минску соскучился. Саня здесь отнюдь не скучает, но он сочинский, ему можно.
Часть третья
Княжна за бортом
1Валера из фольклористов перешёл в лингвисты.
Иллич-Свитыч мне ближе, чем Афанасьев, объяснил он мне. «Поэтические воззрения славян на природу» хорошая книга, но этимологический словарь!.. Он глубоко вздохнул.
В принципе я уже знал, что предательство неотъемлемая часть жизни человека, и всё равно мне стало обидно.
А как же технические средства? спросил я. В лингвистике не нужны ни магнитофоны, ни фотоаппараты.
Это да, согласился Валера. Но фотографией я буду заниматься в свободное от науки время. Я тебе уже говорил, что портрет Ленки занял второе место на выставке в Испании?
Нет, сказал я.
И здесь Валера меня обскакал. Я тоже занял второе место на первенстве города по вольной борьбе, но где Испания и где Минск.
Мои успехи в борьбе стали полной неожиданностью не только для меня самого, но и для тренеров. Полгода я походил в спортзал на шестом этаже главного корпуса университета, выучил несколько приёмов, узнал, как сгоняют вес в парилке, и меня заявили на участие в спартакиаде, которая проходила в тот год в стране.
Записали, что у тебя первый разряд, сказал Владимир Иванович, мой тренер. Без разряда к соревнованиям не допускают, но кто будет проверять? Главное не побеждать, а участвовать.
Владимир Иванович был оптимист, мне это нравилось.
Второй наш тренер, Соколовский, недавно вышел из тюрьмы, и его вид был далёк от оптимизма. Рассказывали, что он застал жену в постели со старым другом, снял со стены ружьё и застрелил то ли любовника, то ли жену. Его, конечно, посадили, но ненадолго, суд учёл смягчающие обстоятельства.
Мы все инстинктивно сторонились Соколовского и льнули к Владимиру Ивановичу. А тот ещё недавно был чемпионом республики в полутяжёлом весе и пребывал в уверенности, что его воспитанники тоже вполне могут стать чемпионами.
Ты, главное, никого не бойся, учил он меня. Килограмм в парилке сгоним и вперёд.
Во мне было пятьдесят три килограмма. Меня завернули в шерстяное одеяло, засунули на верхний полок в парилке, и на взвешивании перед соревнованиями я уверенно вошёл в категорию до пятидесяти двух килограммов. Утешало меня лишь то, что была категория, в которой борцы весили меньше сорока восьми килограммов.