Вот именно эта справка и стала настоящей его путёвкой в жизнь. Кто бы мог подумать? Кстати, мы до сих пор не назвали имени своего героя. Почему? Просто потому что до сих пор он и был безымянен свистун в кашне. Теперь же, в сорок один год, получив в Донецке справку, он обрёл наконец своё истинное имя Гуру, и другого ему не надо. Взрослые имена у индейцев только после инициации, будем как они. Шаманить так уже без отклонений!
== продолжение следует ===
https://yapishu.net/book/310628
Человек в осколках детства
Эпиграф:
Трикстер ум без чувства ответственности.
(из Википедии)
=================
Мы как-то без подробностей пробежались по судьбе человека аж до третьего глаза. Но было же всё сложнее. Так вернёмся же и собрать подробности: как мальчик, который мечтал о велосипеде, масштабировался до осознания. что надо мечтать о своём бюсте в Центральном сквере. Ведь мечты это очень важно. Их мы выносим из детства и тратим на их воплощение всю свою сознательную жизнь. А потом в старости, оглядываясь на оставленную траекторию, пытаемся оценить: "Превзошли ли наши действия детскую мечту или дали слабину?"
Что вообще о детстве вспоминается? Свет и теплота ушедшего мира! Как мама любила, а папа хоть и был строг, но и разрешал, как он объяснял:
Можно всё, но за любое действие последует расплата и всё чего-то, да и стоит.
Хотим ли мы, готовы ли принять эту расплату вот в чём весь ржавый гвоздь вопроса.
Когда мы узнали, что Дед Мороз не настоящий? Не помним! Но восхищённое ожидание чуда запомнилось навсегда. То есть в нашем подсознании Дед Мороз, он есть! И хоть носки с лосьоном, да и подарит, ведь мы так и остались мальчиками и девочками, пусть и немного грузными, с одышкой, без скакалок, но если сравнивать наш возраст с Дедовским, то всё равно шелбаны.
Гуру запомнились его стартовые мечты куча конфет, гора солдатиков, и он летящий на велике мимо соседских дворов.
С Дедом Морозом на пару запомнился и главный, сопровождающий Гуру всю жизнь страх гололёд. Сколько он не убеждал себя: "Понимая, что у тебя есть эмоция страха, ты должен отделить себя от неё, шаг за шагом. Она -отдельно, твои действия отдельно". Не помогало. Гуру стал мечтать избавиться от этого несколько комичного страха под гипнозом. Но ему объяснили не поможет: "Под гипнозом бояться не будешь, но терапии не произойдёт- ведь когда проснёшься- ты этого не вспомнишь".
Уже будучи взрослым мужиком, он когда темно и пьяный, или лёд засыпан хоть миллиметровым слоем снега, то не боялся, ему было не скользко и не страшно, даже в машине ехать по чистому льду не страшно, но как только он лёд видел, то всё наступал полный ступор.
Ещё запало Гуру как невкусно было в детстве лечиться. Ах, эти отвратительные таблетки из семидесятых прошлого века! Как только мамаши ни заталкивали их в своих деток: и заворачивая в промокашку, и расталкивая в порошок на ложечке с водой: "Быстро выпей", "Глотай!", "Не смей плевать".
Теперь-то всё культурно любые лекарства пахнут пожалуйста на выбор: с лимоном, апельсином, клубникой. Да, добавили сахар, но это же не произошло в ущерб действующему веществу. Подсластить пилюльку, сделать её кругленькой и всё- дети её без проблем глотают, а есть ещё и жевательный антибиотик, жевательные витамины. Это прекрасно эффект же действует. Разве сущность извращена? Форму -да, извратили, а сущность антибиотика осталась такой же. Раньше же этот запах доводил иногда до рвоты. Кто не содрогнётся при одном упоминании о том, как его маленького тошнило от метациклина, а мама: "Потерпи. Вот простудился же, бедолажка ты мой. Зря тогда ноги промочил". Лучше было ноги не мочить, лучше было не заражаться.
Мама ещё в детстве заметила: Гуру -прирождённый врач, никогда не забывал принимать кругленькие жёлтенькие витаминки С, а в сезонные эпидемии его даже на самый интересный фильм невозможно было затянуть: "Это потенциально опасное место, не стоит сейчас ходить в кино", рассудительно назидал мальчик, вспоминая свои метациклиновые муки. И это при том, что надо понимать насколько Гуру обожал кино.
Запомнил Гуру и атмосферу своих детских дней рождения, их всегда праздновали несколько раз. Родители объяснили, что сводить разных людей в одну компанию не надо. Поэтому он собирался со своими бомжеватыми одноклассниками в день рождения, с соседскими мажорами на следующий день, а с родственниками всегда собирались в ближайшую субботу. Разношёрстые гости таким образом не пересекались.
Но никогда Гуру от гостей не отказывался, потому что налить всем по чашечке чаю и разрезать тортик не сложно, а за то собирался урожай всевозможных подарков, потому как от подарков отказываться оно тоже давит. И если кому-то отдать предпочтение, оставив за бортом других, то это остаться без части подарков. Нет, такого не хотелось.
Сохранил он эту традицию на всю жизнь. А когда гости уходили, то убрав со стола, вся семья друг друга чмокала, все друг с другом обнимались, и шли спать, как в детстве. Да, такой прекрасный вечерний ритуал: одели пижамки, выпили горячего молока, посмотрели совместный фильм, ушёл напряг, теперь ничего не мешает всем сладко спать.
Во дворе с соседскими пацанами у Гуру отношения складывались не очень. Эти ребята относились к одетому во всё тёплое неспортивному мальчику, появившемуся в их дворе уже школьником, со всей свойственной детям жестокостью, прилаживая клички, каждая из которых втыкалась остриём неоспоримой правды, начиная от "долговязый" или "сыпилявый".
Обзывали и дразнили его, впрочем, как и всех. Давно замечено, что самые обидные прозвища это детские, ведь дети не имеют ни капли жалости. Они сволочи дразнились самым болезненным образом. Прозвище, данные дворовой компанией всегда подчёркивало самый главный твой недостаток. Радовало только то, что были они у всех. Кого-то там называли занудой, кого-то толстым, скелетом, коротким, очкариком, кучерявым, косым, ботаном Кого-то ещё как, но дразнили всех и, говорили этим неприкрытую правду, всегда чётко показывая самое больное место.
И Гуру эту свою детскую обиду, пронеся через жизнь, модернизировал в инструмент. На своих терапиях он всегда терпеливо разведывал детские травмы и прозвища своих клиентов- невротиков и начинал в эту больную точку тыкать, показывая пытающимся защититься от реальности невротикам, что как их дразнили это и есть правда, мало того это нормальная здоровая реакция. "Да, считал он, Пациент не должен говорить, что не в физической красоте дело":
А почему же не в физической? вопрошал Гуру, Женская душа после того, как оценили бюст, а мужская после задницы, ширины плеч и всего остального.
В конце концов, улыбаясь он говорил клиентам:
Хорошо внешность не главное, но я заставлю такую душу иметь, что никто не потянет такого напряга.
То, что Гуру был сыночком "из интеллигентов", что его папа заведовал кафедрой в Институте, а соседские пацаны сплошь люмпены пролетарского происхождения, а то и вовсе безотцовщина, остро чувствовалось в детском взаимоотношении. Как вздыхал папа: "Кругом одна шпана". И что от них можно было ожидать, от всех этих соседских детей?
Отец говорил: "Может у них и книг дома нет. Люди должны селиться раздельно, в зависимости от положения в обществе!" Поэтому Гуру особо во двор не высовывался, предпочитая беречься, тихо дома читая о приключениях.
Если папа на работе сочинял методички, то и дома он иногда разворачивал перед сыном общую картину мира, чтоб тот вырос с адекватным представлением о происходящем:
В нашем обществе как сейчас принято? Все должны быть равны. Если мы не можем сделать всех богатыми, то по крайней мере сделаем всех бедными и тогда преступности не будет. Почему? Если идёт расслоение, то идёт зависть. А если мы говорим, что не завидуем, то это ещё хуже это вытеснение и начинается неконтролируемый процесс.
Даже брат брата будет ненавидеть за его успешность. Вспомни Авеля и Каина. Никогда не бывает того, чтобы более бедный и более неуспешный не ненавидел того, кто более богатый и успешный.
Отец с сыном вместе рассуждали:
Смотрите что происходит: если семья чуть-чуть выше среднего живёт в обычном доме, то ребёнок лет в восемь начинает бояться темноты, вурдалаков. Разбираемся. Оказывается в этом возрасте он начинает гулять во дворе самостоятельно, и его без родительского ока соседские пацаны начинают плющить. Почему? Потому что все остальные детки донашивают его вещи. Потому что он три раза за лето был на море с мамой, бабушкой и в лагере. Да, мальчики, которые дальше деревни не выезжали, плющат его изо всех сил.
Ничего не поможет. Ни доброе отношение его родителей к соседям, когда мама в такое не может поверить, возмущаясь: "Ну, не может быть! Я же всему этому дому без всяких денег- всегда всё что надо! Всегда, когда дети приходят- я им и пироги делаю!" Но это злит ещё больше: "Они могут эти траты себе позволить, а мы нет"