Ну что ж, сегодня коллекция городской тюрьмы Ландера пополнилась еще одним ценным экспонатом: Мастер Сентек, придворный художник, обвиняемый в совращении невинной девы. Им бы следовало кинуть клич на улицах, чтобы все девы могли явиться и предъявить мне обвинения, но дело деликатное, Царское, и поэтому непубличное, что не помешало поместить меня в один ряд с моими любимыми моделями. Хотя вру, определенные привилегии, указывающие на мой статус, у меня все-таки есть: во-первых, у меня одиночная камера, во-вторых, у меня не просто солома на полу, а целый топчан, в-третьих, моя камера находится в самом начале коридора, что облегчает сохранение инкогнито моих важных посетителей. Впрочем, посетителей у меня пока не было, хотя я их с нетерпением жду. Царская стража приложила меня от души: ребра болят, левый глаз не открывается, на голове корка запекшейся крови. Боюсь даже представить, как я сейчас выгляжу, но если бы мне дали зеркало, бумагу и карандаш, то, видят Боги, я бы себя нарисовал и пополнил свой альбом падших душ. Как только смогу видеть левым глазом, надо бы поторчать пару часов у решетки и рассмотреть обитателей. Возможно, попадется кто-нибудь интересный.
Я устраиваюсь на топчане и начинаю насвистывать, где-то дальше по коридору подхватывают незатейливый уличный мотив. Я прекрасно представляю, что сейчас происходит за стенами тюрьмы. Ландер пока живет обычной жизнью, но по нему текут ручейки странных слухов. Мастер Сентек арестован. Как? Сам Мастер Сентек? Любимчик Царицы? За что? Неужели? Да нет, ребята, мимо, там что-то другое, говорят, его поймали где-то за городом и хорошенько намяли бока. Говорят, замешана какая-то девица. Неужели? Нет, это не какая-то девица, это дочь Управителя поместий Юмы, скромная такая девушка, глаза все время опускала, разговаривала тихим голосом но все же знают, что в тихом омуте водятся черти. Вот тебе и скромница! А ведь, говорят, за нее сватался лучший друг Мастера Сентека, Благословенный Морн. Вот ведь низка человеческая натура совратить возлюбленную лучшего друга! А что же эта дочь? О, она заперта за семью замками, ее уже давно не выпускают из дома. А Благословенный Морн? Тоже заперт и тоже сидит под замком. Переживает аж целых два предательства, кому было бы легко в его положении? Но причем здесь Царская стража? Послала Великая Царица Миртес? Да нет, она не имеет власти над черной стражей, у нее собственная гвардия. Значит, сам Великий Царь Вейт? А он-то здесь причем? Какой у него интерес к девице, которую совратил Сентек? Неужели? Да, точно, вот на этот раз прямо в яблочко. А что же Царица? Позволит своему фавориту сидеть в тюрьме? Конечно, нет! Наверняка, Миртес рвет и мечет, но что она может поделать, если таков приказ Царя? А вот тут опять мимо, друзья мои, Миртес может много, если захочет. Большой вопрос, захочет ли она. На самом деле я не жду от Миртес какого-то снисхождения. Она всю эту историю раскусит за две минуты, она сразу все выяснит о сватовстве Морна и поймет, что я как всегда его прикрываю. Но вот чего она точно мне не простит, так это того, что я знал о предстоящей женитьбе ее муженька и не сообщил об этом. Это с точки зрения Миртес настоящее предательство. А она вспыльчива, нужно время, чтобы она отошла, и этим временем я не располагаю. Великий Царь Вейт Ритал же даст залп из всех орудий: он закроет глаза на присутствие Морна в этой истории и вцепится в меня как бульдог. Я ему не нравлюсь по той простой причине, что мне благоволит Миртес, да еще и эта история, когда его блестящая интрига оказалась раскрыта раньше времени. Нет, Великий Царь Вейт точно меня казнит. Во дворце сейчас жарко, представляю баталии, которые там идут. Настоящий фейерверк, как бы до революции дело не дошло.
Я усмехаюсь. А что, кстати, наш Благословенный Морн? Наверняка, уже имел неприятную беседу с Миртес, после которой отсиживается в отчем доме, где получает нагоняй за роман с Алетрой, ограбленного Бога Бетхара и дружбу с отребьем по имени Сентек. Благословенный Джалан человек уважаемый, с хорошими связями, он замнет это происшествие. Он поговорит с Миртес, останется ей должен, и они разойдутся взаимно удовлетворенными: Миртес получит информатора в Аниме, а имя Морна исчезнет из этой неприятной истории. Ну и, конечно, Морна ждет какое-нибудь там наказание вроде лишения карманных денег на пару месяцев. Всегда удивлялся, почему тридцатилетний мужик до сих пор клянчит деньги у отца. Я невольно думаю о своей семье, о которой как обычно не думал прежде, чем ввязываться в неприятности. Будем надеяться, у Морна хватит совести о них позаботиться, раз уж ни совести, ни смелости для того, чтобы помахать кулаками со стражей ради лучшего друга и самой великой любви в его жизни, у него не нашлось.
От мысли о семье настроение у меня сразу портится, я вытягиваюсь на спине, закрываю глаза и ныряю в многообразие тюремных звуков: бубнеж, стук, треск, крик, чья-то ругань, скрежет Я засыпаю.
Дверь в мою камеру открывается, и меня вытаскивают в коридор. Ребра болят еще больше, да и голова трещит как после нескольких дней пьяного угара. Зато глаз, кажется, чуть открылся, по крайней мере, поле зрения у меня теперь слегка пошире. Меня ведут вверх по лестнице. Неужели выпустят? Да ну, Сентек, не надейся на этот раз так легко не отделаешься. Мы поднимаемся на очень даже прилично выглядящий этаж, и меня заводят в кабинет, судя по всему принадлежащий какой-то важной шишке. Дверь за мной запирают, в кабинете темно, горит только лампа на столе. За окном тоже темнота. Сутки я что ли проспал? Хотя ничего удивительного. За столом, положив перед собой руки, сидит женщина. Эти самые руки я не отважился рисовать и снабдил ее другими. Руки у Миртес не очень красивые: пальцы короткие, толстые, остриженные ногти даже несмотря на старания служанок никогда не принимают ухоженный вид.
Моя Царица, я низко кланяюсь и охаю от боли.
Миртес молчит. Сейчас у нас с ней зеркальное отражение нашей беседы с Морном в храме Бетхара. С ее точки зрения самый главный идиот это я, и это меня ей придется спасать. Наверное.
Опять за него заступился?
Я пожимаю плечами.
А что мне еще делать?
Сентек вздыхает она.
На ней плащ с капюшоном, которыми так увлечены нынче знатные дамы. Никогда не понимал, как они их носят в вечной жаре Ландера.
Ну и что со мной будет? спрашиваю я.
Посмотрим, сейчас голос у Миртес другой, совсем не такой игривый, как обычно, это железный голос женщины, которая уверена в своих силах и знает себе цену.
Прости, что не сказал тебе. Я должен был. Просто как только я узнал, то сразу же бросился за ними, ну а когда прилетел туда, то понял, что дело дрянь и сымпровизировал. Получилось, как видишь, не слишком удачно.
Ты знал, что Вейт собирается жениться?
Откуда бы? До меня дошло только в камере. Я подозревал, что она должна выйти замуж за кого-то знатного, но чтобы за Вейта Только когда увидел черную стражу, начал подозревать, что дело нечисто.
Хотя все я знал, и многие в Ландере знали, жрецы Анима хуже баб нет-нет да и разболтают все по пьяной лавочке.
Врешь, холодно говорит Миртес.
Нет, Миртес, я не вру, я поднимаю на нее взгляд. Я хоть когда-нибудь тебе врал?
На самом деле, я постоянно вру ей. Ее темные глаза похожи на провалы на бледном лице, я замечаю морщины на лбу, губы сжатые в плотную тонкую линию. Я качаю головой.
Вейт настаивает, что тебя нужно казнить.
С чего бы? Я девицу и пальцем не тронул, а Морн тем более. Он у нас романтик, ты же знаешь.
Все шутки шутишь?
Я пожимаю плечами.
А что же мне еще делать, Миртес? Я полностью в твоей власти. Ты решаешь мою судьбу.
Уголки ее губ чуть вздрагивают. Ей нравится, что решает только она, а не Вейт Ритал.
Иди, она машет рукой.
Я умру? спрашиваю я.
Посмотрим, снова отвечает она, но голос у нее уже не такой холодный.
Не бросай мою семью, пожалуйста.
Так и не дождавшись ее ответа, я стучу в дверь, и меня отводят обратно в камеру.
Нас было трое: я, Морн и Миртес. Детство счастливое время, лишенное печальных знаний о происхождении и богатстве. Но детство прошло, подвалы и фермы перестали быть такими интересными, и однажды вдруг оказалось, что нет трех людей, столь же далеких друг от друга как Сентек, Морн и Миртес. Миртес вдруг оказалась не просто девчонкой с разбитыми коленками, а дочерью Великого Царя и будущей Великой Царицей. Ее увезли в удивительное место дворец Ландера, где она сменила рубашку и штаны на красивые платья, отпустила волосы и внезапно стала есть не руками, а ножом и вилкой. Морн из пухлого неуклюжего мальчишки стал сначала школьником, а потом семинаристом в зеленой ученической тоге. Его руки украсили татуировки будущего жреца, у него было много книг, дорогих вещей и летал он исключительно на личном каре. А что же Сентек? Для Сентека ничего не изменилось, он как приходил в небольшой дом в бедном районе, где его ждал уставший отец, больная мать и два вечно голодных младших брата, так и продолжал туда приходить. На образование денег не было, да никто в нашей семье и не получал образования. После бесплатной школы я должен был пойти работать. Но я не пошел, я пошел рисовать. Отец сказал, чтобы я катился в Даут и больше не появлялся в доме. Так я и сделал, но потом, когда рисунки начали приносить деньги, я все-таки вернулся, чтобы заплатить сначала за починку крыши, а потом и за новую мебель. Морн к тому времени прорывался сквозь сложности обучения, а Миртес уже вышла замуж за Вейта Ритала. Странно, но какое-то подобие дружбы существовало между нами даже тогда, хотя у Морна и Миртес друг с другом было гораздо больше общего они были рождены, чтобы занять место на небосклоне. Я тоже, как оказалось, был для этого рожден, но настоящий успех пришел ко мне, когда Миртес назначила меня дворцовым художником. Впрочем, все мои якобы баснословные гонорары уходили на лечение матери и учебу братьев, а остальное я бессовестно спускал на шлюх и выпивку. И даже тогда мы продолжали быть друзьями. До одного дня. Тогда мы с Миртес о чем-то повздорили, и Морн встал на мою сторону. Повод для ссоры был незначительным, да и это была даже не ссора, а так, добродушная перепалка. Но Миртес почему-то вышла из себя. И тогда она сказала: