Он передал папку с документами.
В феврале утверждаем финансовый план. Все показатели согласно регламенту. Перечисление денежных средств в нынешнем году будет осуществляться один раз в квартал. Надеюсь, Марк Сергеевич, с Вашей стороны услышать слова о готовности исполнителей приступить к работе.
Безусловно, подтвердил я. Команда исполнителей не поменялась. Как Вы знаете, я лично курирую данный проект, заминка в работе произошла по моей вине. Сейчас я не хочу тратить время на объяснение создавшейся ситуации, могу лишь заверить Вас, что в течение двух ближайших недель регламент будет доработан с учётом всех замечаний. Эта работа уже ведётся, свои правки немецкие партнёры выслали нам в электронном виде.
Что ж, надеюсь, до смены подрядчика не дойдёт, и мы сможем продолжить нашу совместную работу, заключил главный инженер.
Потом также высказывались московские представители, прозвучало много критики, но и добрых слов сказано было немало. Всё это время, пока шла дискуссия, Екатерина молчала, лишь изредка демонстрируя своё согласие кивком головы.
Примерно через час все вопросы были исчерпаны. Проводив делегацию, мы с Катей вернулись в кабинет.
Как прошли выходные? поинтересовался я.
Как обычно, вздохнула Екатерина. В субботу весь день проспала, а воскресенье с Лерой проехали по магазинам.
Понятно.
Марк, слушай, в пятницу вечером, когда я хотела уже уехать, Беляева вызвала меня к себе.
О чём говорили?
Мы говорили о тебе. По сути ничего такого важного, она лишь интересовалась, как я оцениваю качество твоей работы, смогу ли я возглавить проект, в случае твоего ухода. Ты, что, Марк, собрался уходить?
Ну, я намекнул Лилии Романовне, что готов на это.
Марк, перестань! Ты же умеешь убеждать людей, вот и сегодня совещание прошло, как «по маслу». К тому же, без тебя здесь всё развалится.
Катя, незаменимых людей нет.
Но данный случай исключение из правил. И Беляева это прекрасно понимает.
Что ж, понятно. Доработкой проекта мне придётся заниматься самому, так как разработчик отказался продлять с нами контракт. Учитывая то, что немецкая сторона придирается к каждой цифре, простая подгонка здесь «не прокатит». Уповаю на то, что удастся договориться с исполнителем проекта в частном порядке, минуя их организацию.
Вот видишь, выход есть. Если что, меня подключай.
О чём ещё Беляева говорила?
Она вдруг ни с того ни с сего начала вспоминать о своём сыне.
О Ткачуке?
Да. Представляешь? Рассказывала, что Евгений Павлович был разносторонней личностью, занимался различными видами спорта. А ещё во времена своей юности он увлекся составлением ребусов и всевозможных головоломок. Евгений придумал целую систему шифрования текстов, иногда присылал таинственные послания своим близким.
Я знаю. Но Ткачук ничего нового не изобрёл, просто, насмотревшись фильмов про Шерлока Холмса, стал шифровать свои письма. Ольге от отца досталась целая тетрадь записей, в которой есть зашифрованные абзацы. Возможно, эти послания смогут пролить свет на их семейные тайны. Когда выезжал из Ольгиной квартиры, ту тетрадь прихватил с собой.
Хм. Надо же. Ты никогда не говорил об этом. Думаешь, на сегодняшний день те послания имеют какую-нибудь актуальность?
Возможно, и не имеют. Но старые записи мне покоя не дают, хочу найти ключ для расшифровки.
Хорошо бы найти.
Всё забываю поинтересоваться у тебя. Скажи, где находился кабинет Евгения Ткачука?
Они с Синицыным сидели в одном кабинете, а Беляевой выделили отдельное помещение. Когда роли в компании были распределены, Ткачук уже редко появлялся в офисе, и их кабинет достался Денису Валерьевичу по наследству.
Выбрать бы время и наведаться в его кабинет, за одним пересмотреть первоначальные бумаги по проекту.
Поговори с Беляевой, может тебе стоить переехать на место Синицына?
Нет, не хочу. По крайней мере, не в этом году.
Всё с тобой ясно.
Кстати, в пятницу меня посетила следователь Грачёва из Следственного комитета.
Помню.
Сообщила, что дело Синицына отправлено на дополнительное рассмотрение.
Ты же говорил, что его убили. Чего там рассматривать?
Но ведь тело до сих пор не найдено.
Ну, да.
Ладно, пусть разбираются, а мы будем заниматься своими делами.
Марк, мне пора проводить «планёрку», а то работники соскучились за выходные.
Но ведь тело до сих пор не найдено.
Ну, да.
Ладно, пусть разбираются, а мы будем заниматься своими делами.
Марк, мне пора проводить «планёрку», а то работники соскучились за выходные.
5
Вечером заехал к одному из клиентов, а после возвращался домой по заснеженной дороге. Машин на шоссе много пробки из-за многочисленных аварий. Но такое небыстрое движение мне только на руку, поскольку было время подумать о том, что сейчас со мной происходит.
Так что же происходит? Надо быть объективным, я страдаю от одиночества, отсутствия женской нежности и заботы. Да это так, чего тут лукавить! Когда-то я купался в любви, которая исходила от моей Ольги девушки-загадки такой очаровательной, такой божественной. После неё отношения с другой женщиной построить уже вряд ли удастся. Возможно, просто необходимо отвлечься. Если бы мне предложили дело, связанное с раскрытием преступления, я бы согласился не раздумывая. Без обсуждения какого-либо вознаграждения, вложил бы в это расследование всю свою накопившуюся энергию.
Однажды, в разговоре с Ольгой я приводил пример человека на войне, вспомнить который было бы сейчас уместно. На войне всё понятно, поскольку осуществляется цикл: «планирование действие получение результата своих действий». И совершается он, чуть ли не ежедневно. Человек быстро втягивается, его привлекает возможность оперативно получать результат. Война это наркотик, постоянный выброс адреналина, а цена ошибки тут высока, на кону твоя жизнь и жизнь твоих товарищей. Когда война заканчивается, ветеран приходит домой, попадая в тихое мирное бытие. Ему потребуется немало времени для адаптации. Иногда эта тишина вместо умиротворения создаёт панику, страх перед неизвестным будущим. Боец испытывает желание вернуться к активным действиям, чтобы жить в привычном ритме и регулярно получать свою порцию адреналина. И здесь важно вовремя на что-то переключиться, в противном случае человек может просто не выдержать и даже потерять рассудок. Я знаю, о чём говорю, когда-то вернувшись из Афганистана, сам прошёл через различные трудности.
Вы спросите, зачем я рассуждаю на эту тему? Отвечу: я провожу параллели, сравнивая текущую ситуацию, при которой нынешнее затишье становится для меня невыносимым. Ведь два года назад мы с Ольгой одержали победу над бандой оголтелых мошенников и убийц. Противостояние складывалось весьма непросто. Я лично «выложился по полной» и считаю победу заслуженной. После этого, казалось бы, настало время «почивать на лаврах», но мне хотелось сражаться и дальше, а наступившее спокойствие больше напрягало и беспокоило. Но я «нутром чуял», что это лишь затишье перед бурей, и скоро должно последовать некое продолжение. Не зря же следователь ко мне приходила
Вдруг зазвонил мобильный телефон, прервав цепь моих размышлений.
Алло! Марк Сергеевич, раздалось в трубке. Грачёва беспокоит. Можете говорить?
Да, Наталья Игоревна, добрый вечер. Не поверите, только сейчас о Вас вспоминал.
Почему же, охотно верю. Звоню Вам по нашему делу. Можете завтра выделить время, подъехать и протокольчик подписать? Сразу оговорюсь, свои встречи предпочитаю планировать до обеда.
Без проблем!
После разделения Прокуратуры и Следственного комитета, мы переехали. Напишу Вам SMS-сообщение, в котором укажу новый адрес.
Хорошо. Завтра ждите меня в 11.00.
Договорились, до завтра.
Я был несколько взволнован этим коротким звонком. Возможно, именно сейчас рождается преамбула дальнейших событий. Почему нет? Ведь я сам очень хочу этого.
Наконец, добрался домой. На ужин отварил покупных вареников с картошкой и, макая в сметану, не спеша пережёвывал их под новостную программу. Кот Сэм, которого с позволения Беляевой я забрал себе, давно смирился с переменами в своей жизни. Сейчас он тёрся о ножку табурета, громко урчал и мурлыкал, выпрашивая для себя дополнительную порцию корма. Время от времени перс таращил на меня огромные глаза, пытаясь понять, привлек ли он моё внимание или ему нужно урчать ещё громче.
Положил ему в миску добавку кошачьего корма, а сам отправился в комнату. Там отыскал тетрадь Ольги с записями её отца, и некоторое время листал страницы, вспоминая, как эти наброски пролили свет на понимание процессов, которые ранее происходили вокруг нас с Ольгой. Оставались непрочитанными только зашифрованные строки, состоящие из многочисленных строк из букв и символов. Именно эти строки, вынесенные, отдельными абзацами, интересовали меня больше всего. Когда-то с Олей, просматривая тетрадь, пытались понять закономерность этих записей. И вот сейчас я вновь решил попробовать сделать это.