Сальвадор Дали.
Здесь, отвечаю я и иду к кафедре.
Алькальд торжественно произносит речь:
С огромным удовольствием вручаю тебе премию! Во-первых, потому что тем самым имею возможность почтить семейство Дали, а также нашу Академию, которая взрастила столь замечательного художника!
Благодарю!
Я иду на своё место с премией первой премией! и изо всех сил стараюсь не расхохотаться (я тогда был очень смешлив). А потом гуляю по бульвару и наконец отправляюсь домой, где все просто сияют от удовольствия, раз «ребёнок прославил нашу фамилию», а также «взрастившую его Академию» как сказал сам алькальд слово в слово»40.
В этом детском изложении завораживает сравнение «Ночью темно как у волка в горле». С одной стороны, это довольно сильная метафора, с другой пока ещё навеяна детскими сказками.
Один из первых автопортретов Сальвадор Дали написал в 1918 году41. На холсте изображена фигура созидающего художника. Мазки довольно крупные, и сложно уловить подробности события. Дали сидит на стуле в центре мастерской перед мольбертом. В левой руке краски, в правой кисть. Фигура героя плавно переходит в тень: брюки и тень практически одинакового коричневого цвета. Хотя тень светлее, и она растекается по полу до левого нижнего угла. Рубаха на герое светло-синяя, волосы почему-то коричневые, в цвет брюк. Рисунок на холсте чуть темнее уличного вида. Что на нем изображено, совершенно непонятно. Мольберт довольно неуклюжий, сделан вручную из грубых, необработанных досок, которые также видны на обвязке веранды. Раскраска стены около двери напоминает синеватый стиль Ван Гога. Справа в углу стоит пустой стул. Он как бы призывает зрителя присесть и насладиться моментом. Картина очень экспрессивна, энергична. Сальвадору Дали на момент создания работы было всего четырнадцать лет.
В этом же 1918 году в праздник Креста Господня состоялась выставка работ юного художника Дали и акварелиста Рамона Рейга. Газеты не обошли вниманием это замечательное событие, что вызвало большую радость как семьи Дали, так и его соседей. Он уже был не просто мальчиком-хулиганом, но признанной личностью.
Как и любой подросток, Сальвадор Дали пристрастился к «этому». Вот так он описывает свой первый случай: «Это случилось однажды вечером в туалете Института42 и ужасно меня разочаровало Мной овладело сильнейшее чувство вины: я был уверен, что это совсем другое. Вопреки собственному разочарованию, я проделал это ещё раз, обещая себе, что он будет последним. Но по происшествии трёх дней искушение стало нестерпимым. Словом, мне редко удавалось выдержать больше трёх суток, и чем дольше я боролся с этим, тем дольше длилось занятия этим»43.
О своём онанизме Сальвадор Дали открыто писал в воспоминаниях. Юношеская забава не оставила его и во взрослой жизни. Некоторые полагают, что полноценный секс между Сальвадором и его женой Галой происходил нечасто. По крайней мере, не так часто, как это хотелось довольно раскованной супруге. Совместная мастурбация лишь отчасти решала эту проблему.
В своих картинах мастер любил изображать кузнечиков. Когда Дали был ещё ребёнком, и позже эти насекомые наводили ужас на художника. Как только эта тварь оказывалась вблизи Сальвадора, тот незамедлительно ретировался. Одноклассники разгадали эту тайну и начали специально пугать мальчика, отлавливая самых крупных экземпляров и бросая их ему за шиворот. Дали с ужасом вспоминал те моменты.
В один прекрасный день Сальвадор решил пойти на хитрость. Он объявил всем, что начал болезненно бояться бумажных самолётиков. Сверстники тут же проверили это на деле: Дали с криком убегал от летящих самоделок. Это позволило ему отвлечь ребят от кузнечиков.
Страх перед кузнечиками у Сальвадора не был врождённым. В возрасте семи-восьми лет он любил ловить этих насекомых, и это доставляло ему удовольствие. Однажды на берегу в Кадакесе Дали случайно поймал маленькую рыбку. Посмотрев ей в глаза, юный рыбак заключил, что у неё лицо, как у кузнечика. Страх и ужас охватили его. С брезгливостью он отбросил скользкую рыбёшку. После этого случая Дали стал панически бояться кузнечиков.
На подсознательном уровне рыбка с её слизью ассоциировалась у Сальвадора с отрезанным пенисом. Страх кастрации как наказание за онанизм явно преследовал художника с юных лет. Он опасался не самих насекомых, а наказания за мастурбацию.
На подсознательном уровне рыбка с её слизью ассоциировалась у Сальвадора с отрезанным пенисом. Страх кастрации как наказание за онанизм явно преследовал художника с юных лет. Он опасался не самих насекомых, а наказания за мастурбацию.
В творчестве Дали довольно часто касался этой неловкой темы. Например, в 1929 году он пишет картину «Великий мастурбатор». На холсте художник отобразил собственную голову. Она лежит, упираясь носом в землю. Огромный кузнечик впился прямо в лицо. На щеках персонажа розовый оттенок, показывающий стыд за содеянное. На других картинах символом самоудовлетворения выступает большая, красная мужская рука («Аппарат и рука» [1927], «Мрачная игра» [1929], «Рука [Угрызения совести]» [1930]).
Кроме переживаний о мастурбации Сальвадора преследовал комплекс маленького пениса. В юном возрасте мальчик приметил, что у сверстников половой член больше. Эти переживания сопровождали его всю жизнь, что в принципе сыграло положительную роль для его творчества, которым он компенсировал свой недостаток. Хотя стоит отметить, что основная его движущая сила заключалась не в сексуальных расстройствах, а в осознании себя великим. Теория Адлера на примере Дали оказалась сильнее представлений Фрейда.
Но в любой оценке действий или фобий другого человека стоит учитывать то, что Данте выразил следующим образом44:
Никто не должен быть в сужденьях слишком смел.
Как те, что ценят хлеб, который не поспел;
Я видел мёртвым куст в жестокие морозы,
Весною же на нем вновь распускались розы;
Я видел, как корабль, избегавший бурь и скал,
В виду у гавани надеждой погибал45.
Желание быть в центре внимание обусловлено наличием серьёзных комплексов. Например, в детстве Сальвадор придумал забавную игру: за десять сентимо он у сверстников покупал пять. Когда в результате таких чудно придуманных операций Дали оставался без гроша, он брал тетрадь и делал вид, что что-то записывает. Потом взглядом победителя смотрел на обескураженных сверстников, произнося: «Ура, я снова в выигрыше». Те громко называли его сумасшедшим, доставляя удовольствие «одарённому» меняле.
Но этого было мало забияке, и он решил внезапно нападать около школы на мальчиков ниже ростом и слабее его. Однажды его жертвой стал скрипач. Заметив его, Сальвадор разбежался что есть силы и наскочил на музыканта. Скрипка отлетела вбок. Хулиган несколько раз прыгнул по инструменту, нанеся ему довольно существенный ущерб. Однако жертва быстро пришла в себя и бросилась мстить. Дали убегал со всех ног, но был настигнут. Он истерически орал, падал на коленки, просил пощады. Но это никак не повлияло на скрипача, который отвешивал ему тумак за тумаком.
Внезапно появился учитель и приостановил избиение. Дали пришлось объясняться за сломанную скрипку, и вот что он выдумал: «Я только что изничтожил его инструмент, чтобы в конце концов неопровержимо доказать этому любителю скрипки превосходство живописи над музыкой»46. Собравшиеся зеваки попросили разъяснить, как он это сделал. Дали спокойно ответил, что в этом ему помогли ботинки. Толпа приняла этот бред, как и следует толпе: многие поверили, иные, сомневающиеся, решили воздержаться от дискуссии. Сальвадор чувствовал себя победителем. Впоследствии во многих его картинах появлялся образ музыкальных инструментов, часто скрипок.
Репутация хулигана крепко закрепилась за Дали. В один прекрасный день мальчик шёл в школу. Увидев толпу кричащих школьников, он попытался к ним приблизиться. К его большому удивлению, учащиеся разбежались, оставив на том месте, где они стояли, горящий флаг Испании. Сальвадор вообразил, что его испугались. Он бодро подошёл к пылающему флагу и некоторое время наслаждался языками пламени. Но беглецы испугались не Дали, а взвода солдат, который двигался за его спиной. Так сорванец стал героем. Людская молва гласила, что Сальвадор Дали сжёг испанский флаг, нисколько не испугавшись надвигающегося возмездия. В это поверили и местные власти, но юный возраст помог избежать наказания.
Будущему гению сюрреализма несказанно повезло не только с родителями, но и с друзьями семьи, среди которых стоит выделить Пичотов, проживающих в Кадакесе. Это была очень дружная и творческая семья с семью детьми: Рамонет художник, друг Пабло Пикассо47; Рикардо виолончелист; Льюис скрипач-виртуоз; Мария оперная певица; Жозеп парковый архитектор; лишь Антони и Мерседес ничем примечательным не отличались.