Альбина подошла к симпатичной девушке, сидящей за высокой, из натурального камня, стойкой. Григорий, раскрыв рот, вертел головой. Удивлялся, восторгался, поражался.
Сонечка, Гурген Ревазович на месте? она постучала длинными пальцами по стойке.
Ой, Альбина Сергеевна! подскочила девушка. Здравствуйте! Конечно-конечно!
Маленькие пальчики схватили трубку телефона.
Гурген Ревазович, к вам Альбина Сергеевна! Да, поняла.
Положила трубку, очаровательно улыбнулась.
Гурген Ревазович сейчас спустится.
Судя по тому, насколько многозначительно это было сказано, Гурген Ревазович должен был спуститься с самого Олимпа.
Альбина кивнула, расположилась на роскошном диване, закинула ногу на ногу. Григорий робко присел рядом, украдкой глядя на ее стройные ножки. Альбина перехватила его взгляд, одернула юбку. Он быстро отвернулся, уставившись в зеркало напротив.
Отражение его не порадовало. Сгорбленный, небритый мужик в китайской куртке и в грязных турецких джинсах, рядом стройная дама в элегантном костюме, с ухоженными руками, привлекательным лицом и безупречной прической. Горько вздохнул, стянул с головы бейсболку, пятерней причесал слежавшиеся волосы лучше не стало. Похлопал по боковому карману куртки мобильника не было, видно вылетел при падении. Снова вздохнул.
Дорого, наверное? спросил он. Может, я в нашу 23-ю поликлинику, по месту прописки? У меня и полис есть с собой.
Вас это не должно волновать, равнодушно ответила Альбина.
А-а-а, он закивал. А Пурген Ревазович это кто?
Гурген, поправила Альбина. Главврач.
А-а-а-а, протянул Григорий. Ему вдруг стало страшно. Главврач с таким именем не иначе, как огромный бородатый кавказец, на ходу достающий из кармана халата подковы и ломающий их одной рукой. Свирепый, неулыбчивый, несговорчивый. За поясом кинжал. Григорию вдруг захотелось в свою родную 23-ю поликлинику по месту регистрации, к вечным ругающимся очередям, к хамоватым регистраторшам, к ободранным, осыпающимся стенам и засыпанным хлоркой туалетам.
Послышались мелкие шаги, затем из-за стойки показалась чья-то лысина с развевающимися тремя волосинами. К ним бодро выкатился маленький грузин в хорошо сшитом костюме. Сверкая улыбкой и лакированными туфлями, направился к ним. Распахнул коротенькие руки.
Вай, Альбиночка! Какими судьбами, дорогая?! Заболела? пропел он с легким акцентом.
Альбина приобняла главврача, поцеловала в лысину.
Здравствуй, Гургенчик! Со мной все в порядке. Человека к тебе привела, показала на растерянного Григория.
Гурген Ревазович подошел к нему. Обнял, уткнувшись лицом в живот. Григорий испуганно погладил его по лысине.
Что случилось, генацвали? главврач поднял озабоченное лицо.
Гургенчик, я его чуть машиной не переехала. сказала Альбина. Посмотри, будь добр.
Альбиночка! Как же так, дорогая?! главврач покачал круглой головой.
Долго объяснять, Гургенчик. Глянешь человека?
Конечно, дорогая моя Альбиночка. Через час приезжай, будет как новенький!
***
Григорий спустился по мраморным ступеням клиники. Альбина посигналила, высунулась из окна. Он подошел к машине.
И как дела?
Все в норме! беззаботно отмахнулся он. Легкие ушибы, беспокоиться не о чем.
Альбина задумалась. Мельком глянула на изящные золотые часы на тонком запястье.
Давайте я вас ужином угощу? предложила она. В качестве компенсации.
Григорий помялся, глянул на свои стоптанные туфли.
Спасибо, конечно, но я как-то не одет для ресторанов. Может в какое кафе, дешевенькое? Хотя да, вы в такие не ходите
Никаких кафе! В гости приглашаю. Не волнуйтесь, я вас потом отвезу домой. Или куда скажете.
Григорий мысленно поблагодарил судьбу за то, что именно сегодня он надел новые носки, по случаю визита к Капитолине Алексеевне.
Ах ты ж блин! Как он мог забыть про нее!
К сожалению, не получится, пообещал одному человеку прийти. Уже на два часа опоздал. Простите.
Альбина пожала плечами.
Что ж Давайте тогда отвезу вас к этому человеку.
***
Она нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу.
Приветствую! Я к Семену Борисовичу, баба Капа помахала рукой миловидной женщине.
Здравствуйте. Вы, вероятно, за телефоном?
Именно так.
Женщина с опаской оглянулась. Вышла из квартиры, прикрыв дверь.
Здравствуйте. Вы, вероятно, за телефоном?
Именно так.
Женщина с опаской оглянулась. Вышла из квартиры, прикрыв дверь.
Знаете, я хотела бы вас предупредить, у моего деда чрезвычайно сложный характер. Вы не обижайтесь, если вдруг он позволит себе что-то грубое.
Лицо молодой хозяйки квартиры выражало крайнюю озабоченность. Бабе Капе даже показалось, что она заранее извиняется за возможные недоразумения, которые могут произойти.
Тебя как зовут? дружелюбно поинтересовалась бабуля.
Оля, улыбнулась женщина.
Разберемся, Оля! самоуверенно отмахнулась она.
Женщина распахнула дверь, посторонилась, пропуская гостью.
Деда! крикнула она. За телефоном пришли!
Из комнаты раздался скрипучий голос.
Так давай ее сюда, в комнату! Хочу посмотреть на это телефонное хамло! По телефону они все смелые!
Оля огорченно глянула на старушку: я вас предупреждала.
Бабуля скинула туфли, прошла в комнату. В кресле-качалке сидел дед и увлеченно играл на свеженайденном телефоне в змейку. Перед ним, на журнальном столике, стояла глубокая тарелка с чипсами, литровая бутылка нефильтрованного пива и стакан.
Дед оторвался от игры.
Ты кто?! хмурое, бородатое лицо выражало крайнюю степень удивления.
Твоя совесть! За телефоном пришла! баба Капа сделала жест пальцами: давай его сюда!
А чего такая древняя? Я думал, моложе! Ну проходь, проходь, раз уж пришла!
Мне, старый, некогда. Гони телефон, и я пошла.
Дед хитро ухмыльнулся.
А вот тут ты ошиблась, красавица! С каких таких щей я должен тебе чужую вещь отдавать, а? Хозяина телефона я сам видел, воочию, так сказать. Ему и верну. А тебя я первый раз вижу!
А нахрена тогда ты мне свой адрес дал, прогульщик ты кладбищенский?! нахмурилась баба Капа. Я тебе что, пионерка, на другой конец города ехать? Глумиться вздумал?!
Дед мелко затрясся от смеха. Жутко довольный собой, демонстративно спрятал телефон в карман старых штанов.
Кстати, о пионерах и не только многозначительно поднял указательный палец. Партийная?
Баба Капа в удивлении развела руками: а какое это имеет значение сейчас? Посмотрела на Олю, робко жавшуюся в дверях комнаты. Ее умоляющий взгляд говорил красноречиво: просто скажите, что нет!
С 64-го года, ответила бабуля. И какое это имеет
Дверь вон там! палец деда показал в сторону прихожей. Коммунистам здесь не место!
Оля расстроенно вздохнула.
Деда! Зачем ты так?!
Цыц! дед хлопнул ладонью по столику.
Так, значит, да?! Ну-ну
Баба Капа взяла бутылку пива, щелчком сбросила пробку. Приложилась к горлышку. Пока она пила пиво, глаза деда наливались кровью.
Теплое, поморщилась она, ставя бутылку. Взяла тарелку с чипсами, села на диван, захрустела.
И как это понимать?! дед подался вперед.
Да как хочешь, старый! равнодушно ответила баба Капа. Ну и характер у тебя, Семен Борисович!
Он приподнял бутылку, посмотрел на плескающиеся на дне остатки.
А ежели я сейчас милицию крикну?! прищурился он.
Да мне фиолетово! прочавкала старушка. Зови! Но если ты такой упоротый антикоммунист, то ответь, зачем тебе милиция? Она, как известно, рожденная революцией. Будь последователен в своих убеждениях.
Баба Капа с аппетитом хрустела чипсами, дед злобно скрипел зубами, Ольга теряла сознание от ужаса происходящего.
***
Колеса мягко ткнулись в бордюр.
Приехали.
Ну, спасибо, Альбина Сергеевна, Григорий отстегнул ремень безопасности.
Наоборот, это я вас хочу поблагодарить, немного подумав, ответила Альбина. Многие бы стали ныть и так, знаете, ненавязчиво требовать компенсацию, а вы Порядочный вы.
Григорий смутился. У него как-то и в мыслях не было воспользоваться ситуацией! Может, действительно, права астролог Тамара нет в нем этой жизненной хватки, умения ухватиться за ситуацию, желания «поиметь». Что это? Простота, которая хуже воровства? Или, действительно, порядочность? Григорий не знал ответа, он вообще никогда не думал о себе с позиции этих категорий. Жил как жилось
Да мне и зарплаты хватает, пошутил он.
А хватает ли? вырвалось у Альбины. Осеклась.
Он перехватил ее взгляд на своих дешевых куртке и джинсах.
Простите! поторопилась извиниться она. Не хотела вас обидеть.
Вы и не обидели, ответил Григорий. Он и правда не обиделся: что есть, то есть. На что обижаться?