В следующий раз Хлыщ открыл глаза в десять. Барсук мирно храпел на соседней койке, Захар менее мирно за стеной.
Проворочавшись минут двадцать, Хлыщ понял, что сон отпустил его окончательно, а чашка свежего кофе в данной ситуации вовсе не помешает.
Утром в баре у Дяди Серёжи всегда немноголюдно. Залетные и запойные здесь останавливаются редко, в основном все свои, клубные, так сказать. Вот и сейчас за столиком у окна завтракали двое бывший десантник Кощей и бывший историк Генерал. Оба знатные очкарики, только первый длинный, подтянутый и весьма плечистый, а второй пониже и покруглее, похожий на попа-батюшку, с бородой до груди и с волосами, собранными в хвост.
За дальним столом пристроился одинокий Мотыга, субъект, прямо скажем, не из приятных жук и не самая надёжная личность. Мотыга был высок, узловат и нескладен, имел лицо худое, щёки впалые, глаза бегающие. Ел Мотыга тоже неприятно чавкал, шамкал и мелко пережёвывал пищу, словно хомяк. Напарника Мотыги, Вертолёта, было не видать либо ещё спал, либо улетел куда-то по своим делам, скорее всего к Людмиле в соседний посёлок.
Хлыщ поздоровался с каждым из присутствующих, после чего подошёл к стойке, за которой сегодня находился сам Дядя Серёжа.
Привет, Серёг, как сам, когда вернулся?
Ночью прибыл, оторвавшись от протирки стаканов и пожав руку Хлыщу, ответил хозяин, И тебе не хворать, дорогой товарищ.
Хлыщ знал маленький секрет хозяина «Дома у дороги». Дядя Серёжа был из детдомовских, в молодости сделал неплохую спортивную карьеру, потом занимался ремонтом и тюнингом мотоциклов, любил прыгнуть с парашютом, а в итоге открыл не без помощи старых друзей это заведение, живущее за счёт всего, что касается Зоны.
Зарабатывал Дядя Серёжа очень даже неплохо, и каждый месяц переводил в свой детдом круглую сумму денег, а раз в два месяца ездил к детишкам с подарками.
Вот и сейчас он, вернувшись из очередной поездки, сразу приступил к своим обязанностям, в которые входило всё, начиная с финансово-организационных вопросов по содержанию хутора и заканчивая работой за стойкой бара, когда бармен Слава просил отгул.
Дяде Серёже было сорок пять; у них с женой Алёной четверо детей старшие дочери уже жили своей жизнью в столице, а пара младших сыновей пятнадцати и семнадцати лет пока при родителях. Алёна повар на кухне «Дома у дороги», Дима и Серёжа-младший на подхвате по хозяйству. Серёжа рвется в военное училище, а Дима мечтает о карьере гитариста в группе а-ля Machine Head и Meshuggah. Дядя Серёжа не против. Купил Димке гитару и усилитель, обоих сыновей обучил рукопашному бою, научил стрелять, водить мотоцикл и машину. И очень хочет, чтобы они поскорее повзрослели и покинули это гиблое место.
Что будешь? Видок у тебя какой-то невыспавшийся, заботливо поинтересовался Дядя Серёжа, убрав стаканы на полочку.
Кофе черный, сосиски две. Яичницу. Хлеба белого два куска. А видок такой, потому что Барсук со своим новым собутыльником, который, по совместительству наш клиент, спать мне, гады, полночи не давали своим трёпом.
Понял тебя, улыбнулся хозяин, Садись, жди. А с клиентами надо поаккуратней, поаккуратней. Это, кстати, не от Мишки Охрименко крендель-то?
От него, вздохнул Хлыщ, Дуралей какой-то, ей-богу!
Ладно, терпи, понимающе кивнул Дядя Серёжа, Алёна! зычно позвал он супругу, Хлыщ голодный. Принимай заказ!
Хлыщ пошёл ждать. Подсел к Кощею с Генералом, спросил как дела. Мотыга за своим столом быстро поднял глаза от тарелки с яичницей и также быстро опустил, продолжив завтрак.
Дела не очень, дружище, поправив очки, сказал Генерал, сам разве не знаешь, что железная мертвечина в Зоне оживает?
Пока никого не покалечила, но кто его знает, что там будет дальше, продолжил Кощей, взяв очки со стола и неспешно надев их.
Хлыщ любил очкариков. Практически все его друзья носили очки, даже Барсук, когда читал что-то в КПК, всегда надевал эти чудесные устройства. А вот Хлыщ очки не носил, не дорос пока. Или не в этой жизни. Очкарики это другая каста, отдельная ветвь эволюции, по-другому не скажешь.
Про Барсука и Мотыгу знаю, видели уже чудеса эти, а с вами-то что стряслось?
Ничего пока, Заира хранит, Генерал снял очки, аккуратно протер их и снова надел, Мы вот вчера из ходки целёхонькие вернулись, Заира уберегла. А кого-то может и не уберечь. Да и здесь мы ведь прям под боком у неё находимся, что там те пять километров? А у Дяди Серёжи старые «козёл» и «шишига» во дворе стоят. Вдруг оживут ненароком?
Хлыщ кивнул. Действительно, старая техника в нынешней ситуации вещь ненадёжная. Кто его знает, насколько далеко эта зараза распространяется.
Я так думаю, парни, что этим вопросом уже занимаются, предположил Хлыщ, мы же все тут под колпаком ходим. У спецслужб, у учёных, у различных корпораций. Хотя нас-то в самую последнюю очередь известят, когда мы уже под гусеницами мёртвого танка погибать будем. И еще
Хлыщ не договорил. В этот самый момент в бар вошел Барсук. Позитивный, трезвый и пахнущий дешёвым одеколоном. Остановился в дверях и недвусмысленно показал большим пальцем назад. Следом за ним волшебной походкой в зал вошел, нет, втанцевал Захар.
Вечер в хату, пацаны, пропел «турист», совершая нелепые движения руками и весьма нетвердо стоя на ногах.
Напряглись все, в первую очередь «сидевший» Мотыга.
Кощей медленно снял очки.
Пацаны другие места топчут, уважаемый, негромко сказал он, и сразу стало ясно, что хорошим дело вряд ли закончится Кощей был мужик резкий и порой абсолютно безбашенный.
Барсук достаточно бесцеремонно толкнул Захара в бок и до того, очевидно, дошло.
Доброго утра, бродяги, как-то несмело и по-детски поправился «турист». Ответом было гробовое молчание.
Хлыщ, забирай завтрак, позвал Дядя Серёжа, одновременно сканируя похмельного клиента насмешливым взглядом.
В этот момент в кармане пискнул КПК. Так, а это кто? Решив не торопиться, Хлыщ направился к стойке, расплатился, взял поднос, кивнул Кощею с Генералом и сел за отдельный столик.
Барсук кое-как отправил своего подопечного к другому столу и пошёл делать заказ. Скорее всего опять водку.
Хлыщ не спеша расставил блюда, отхлебнул терпкого горячего кофе, съел сосиску и достал, наконец, наладонник.
Письмо было от Аркаши Антонова, помощника профессора Сладкова.
«Шефу привезли пятилетний армянский коньяк. Такой, как ты заказывал. Приходи дегустировать», гласило сообщение.
Хлыщ оторвал глаза от экрана и сосредоточенно посмотрел в потолок. Данный текст означал, что у Сладкова к Хлыщу есть мегаважное и супероплачиваемое задание и медлить с отъездом нельзя.
Вот так, расслабиться сегодня точно не выйдет, а имеющийся в наличии клиент пока не протрезвел. Хлыщ убрал КПК, спокойно доел завтрак, после чего незаметным кивком подозвал Барсука.
Значит так, дружище, «туриста» забираешь себе, с ним больше не пьёшь, пусть приходит в себя. Отведёшь его за Периметр, покажешь пару аномалий, подбросишь один-два артефакта и обратно. Мне двадцать процентов от суммы гонорара. Случилось срочное дело. На связь выйду сам.
Барсук кивнул. С чем с чем, а с пониманием у него было всё в порядке.
Глава 2. Встреча в институте
Своё прозвище Хлыщ получил с легкой руки Дяди Серёжи. Тогда, несколько лет назад, он, Александр Костин, уже далеко не юный, но еще совсем не старый журналист, любитель экстремальных путешествий и завсегдатай стрелковых клубов, появился в «Доме у дороги», чтобы начать новую жизнь, в которой не будет рабочих и выходных дней, начальников, потенциальных жён и политиков. В общем-то, он практически не ошибся. Саша иллюзий не питал и прекрасно понимал, что ждут его отнюдь не какой-то там экстремальный туризм и романтические посиделки у костра под гитару, а совсем иные ежедневные приключения. Его старый приятель Лёва Садовский, оператор на канале «Наука» однажды побывавший в Зоне по долгу службы, был одноклассником работавшего в закрытом институте старшего научного сотрудника Антонова, очень хорошо знавшего некоего заслуженного бродягу Барсука. Протекция неофиту сталкерства была обеспечена.
Ну, и, собственно, о прозвище. Будучи, по сути, человеком достаточно пижонистым, Костин всегда уделял особое внимание своему внешнему виду и манерам поведения. Не любил дешёвое и третьесортное в одежде, курил дорогой табак, пользовался только качественной парфюмерией. В незнакомом обществе мог произвести впечатление гражданина, как минимум, не бедного. Вот и в «Доме у дороги» он появился в дорогой егерской куртке, новеньких армейских штанах и сверкающих американских берцах. Подошел к стойке, спросил про Барсука и, заказав кофе, отправился за столик ждать, а заодно и раскурить трубку.
К тебе тут хлыщ какой-то, раздался голос бармена а в тот день посетителей обслуживал сам Дядя Серёжа.
Костин оторвался от созерцания угрюмого пейзажа за окном бармен и какой-то усатый мужик нагло пялились на гостя, и было в их взглядах что-то ироничное.