То есть она точно ничего не пила и не ела до этого? настойчиво спросил он уже который раз.
Мы только собирались завтракать, я начал выходить из себя, потому что все эти непонятные вопросы казались мне излишними.
А что вы ели и пили вечером? Накануне. Что?
Это так необходимо? разозлился я.
Это очень необходимо, он наконец-то убрал со своего холёного лица дурацкую приветливую улыбочку, а в его взгляде проступила серьёзная озабоченность.
Я пожал плечами и кое-как вспомнил наше вечернее посещение хинкальной и чипсы перед сном, которыми мы заедали неинтересный итальянский фильм, рекомендованный моей излишне умной сестрой.
Он записал адрес хинкальной и марку чипсов.
Вы все чипсы съели? Упаковку ещё не выбросили? его настойчивые вопросы сбивали меня с толку.
Все съели. Пакет в мусорке. Я не успел выбросить пакет Обычно перед тем, как сесть в машину
Кто ел больше, вы или она? спросил он.
Хинкалей я больше. Она их не любит Не любила Чипсы она всегда любила, я старался особо не есть, всё-таки вредная еда
Следующие две минуты я снова плакал, стыдливо отвернувшись к стене, а врач стоял у окна и смотрел вдаль, сцепив руки за спиной и вздыхая. Больше всего мне хотелось уйти, и я решительно не понимал, к чему вообще весь этот глупый допрос.
Зачем эти вопросы? промычал я, когда наконец-то смог снова говорить. Я хочу просто похоронить её.
Всё очень непросто, Кирилл Иванович, с готовностью откликнулся он, тут же возвращаясь за стол. Но я не могу раньше времени вам пока ничего сообщить. Но вы обо всём узнаете!
Я не понимаю, я наконец-то закончил сморкаться. Когда я смогу забрать её, чтобы похоронить?
С этим есть затруднения, врач замялся и стал подозрительно бегать глазами из стороны в сторону. Пока мы не можем отдать вам её тело.
Почему это? я посмотрел на него неприязненно.
Потому что мы ещё ведём работу по определению причины смерти.
А от чего она умерла? мне мучительно хотелось услышать диагноз, потому что от этого зависело, какой величины чувство вины отныне будет жить во мне до конца жизни.
Э-э эта он сделал вид, что закашлялся.
От чего она умерла?! закричал я, мгновенно выходя из себя и забывая все рекомендации, которые обычно помогали мне держать гнев под контролем.
Мы не знаем, он прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня виновато, как побитая собака.
Как такое может быть? я встал со стула и шлёпнул ладонью по столу. Значит, у вас тут плохие врачи, раз вы не можете определить это!
Возможно, неожиданно согласился он, кивая головой. Поэтому нам нужны расширенные анализы и изучение обстоятельств смерти вашей жены.
С каких пор смерть обычных людей вдруг начала заботить вас?! агрессивно выкрикнул я, плюясь слюной ему в лицо. Написали бы «инфаркт», как вы это обычно делаете! И никто бы никогда не узнал настоящую причину!
Мы всегда вскрываем людей! попытался он возмутиться, чтобы защитить свою профессиональную честь, но получилось неубедительно.
Отдайте мне мою жену! теперь я стукнул по столу так сильно, что стакан с ручками перевернулся, а ноутбук подпрыгнул.
Секунду, он поднял указательный палец левой руки. Сейчас. Где же это Сейчас-сейчас Чёрт Куда же
Он некоторое время поковырялся в содержимом верхнего ящика стола, а потом с торжествующим восклицанием извлёк из него небольшую белую визитку. На её обороте корявым почерком был нацарапан номер телефона.
На самом деле они сами должны были на вас выйти и пригласить к себе, принялся он объяснять, переписывая номер на небольшую бумажку. Не знаю, завтра, наверно. Но раз вам так невтерпёж, то вот сюда надо позвонить.
Кто это? ледяным тоном поинтересовался я.
Это следователь, он протянул мне бумажку.
Следователь? я взял номер и посмотрел на него растерянно. Это зачем?
Я не должен ничего говорить, врач помотал головой. Звоните, идите к нему, и там вам расскажут всё, что нужно.
Хорошо, я спрятал бумажку в карман и только сейчас вспомнил про медицинские карты. А это?
А это оставьте пока у нас, пожалуйста, он скорее потребовал, чем попросил. Мы вернём как можно скорее.
Я брякнул карты на стол и вышел из кабинета. В голове творился сумбур. Я упорно не мог сообразить, при чём тут следователь, и что вообще происходит. Они, что, меня в чём-то подозревают? С её смертью что-то нечисто? И что не так со вскрытием?
Хмурясь и прокручивая в голове одни и те же вопросы, я вернулся к машине, сел за руль и достал из кармана мобильник. Игнорируя сообщения шефа и мамы, я трясущимися руками набрал номер неизвестного следователя.
Слушаю, недовольно отозвался какой-то мужик.
Это я́ слушаю, не менее грубо парировал я.
Кто это?
Мне нужен следователь.
Какой именно следователь? мужик разозлился.
Я откуда знаю?! взорвался я, желая удавить неизвестного собеседника. Мне в морге дали этот номер!
А, в морге, он тут же погас. Вы родственник одной из жертв?
Жертв чего? я тут же уцепился за это слово, которое показалось мне очень подозрительным.
Приезжайте к нам в уголовное управление, велел он. Сегодня сможете? Знаете, где мы находимся?
В курсе, буркнул я.
Привлекались? заинтересовался он.
Предыдущего шефа в тюрьму провожал.
Занятно. Кабинет номер сто пять. Так я вас сегодня жду?
Я подумаю, я прервал связь и бросил телефон на соседнее сиденье.
Естественно, я тут же нашёл на карте адрес управления и направился туда прямым курсом. Мне нестерпимо хотелось понять, что произошло с женой, и при чём тут уголовный розыск. Меня переполняло такое нетерпение, что половину города я преодолел, наплевав на все правила и возможные последствия. Мне вообще на себя было наплевать.
После регистрации дежурный направил меня в нужный кабинет, сопроводив странным взглядом. И вообще мне показалось, что в заведении царила какая-то нервная и шумная обстановка. Дёргаясь от резких звуков, я быстро поднялся на второй этаж и постучал в дверь нужного кабинета. И не дожидаясь ответа, вошёл внутрь, игнорируя правила поведения.
Э-э! удивился-возмутился крепкий усатый мужик, сидящий за столом, заваленным какими-то распечатками.
Мельников Кирилл, сухо представился я, проходя к его столу и без приглашения садясь на единственный свободный стул.
Борзой, что ли, буркнул он. Мельникова Мария
Моя жена.
Мне очень жаль.
Спасибо.
Как чувствуете себя?
Давайте ближе к делу.
Несколько секунд мы мерились взглядами, потом он порылся в бумажной куче и извлёк из неё помятый листок с пометками, сделанными красной ручкой.
Мельникова Мария Степановна, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения, он принялся быстро читать вслух содержимое распечатки. Смерть наступила сегодня в семь часов девятнадцать минут в результате неустановленных причин
Как это неустановленных? неприятно поразился я. Разве вскрытие ещё не было проведено?
Было, кивнул он. Причём, дважды.
И в чём проблема?! я и не пытался скрывать своё недовольство. Нет врачей с нужной квалификацией?!
Врачей полно, вздохнул он. Понять никто ничего не может
Как это понимать?!
Я не могу пока раскрыть детали следствия, отрезал он и для верности подвигал массивной челюстью, чтобы подчеркнуть неприступность своей позиции.
Я хочу знать, что с ней случилось, я решил проявить настойчивость.
Понимаю. Но сейчас расскажи про вчерашний день, про ночь и сегодняшнее утро, попросил он, развалившись на стуле.
Я принялся рассказывать. Сначала путанно и хаотично, потом более упорядоченно. Иногда приходилось как следует задуматься, чтобы вспомнить подробности вчерашнего дня, который был очень насыщен событиями и различными деталями. Когда я закончил рассказ описанием сцены, как именно обнаружил жену мёртвой, следователь глубоко задумался.
Меня, кстати, Олегом звать, неожиданно пробормотал он и подал руку. А то ты так ворвался, что весь порядок представления нарушил.
Я неохотно пожал большую сухую ладонь.
Ты говоришь, во дворе ещё кто-то умер в это время? переспросил он, роясь в бумагах и хмурясь.
Учитель наш по музыке И старуха
Илларионова Агнета, закончил он за меня, вытащив из кучи нужную распечатку. Ну и имечко
Следователь сначала перечитал дело Илларионовой, потом учителя. Затем он встал и принялся ходить из стороны в сторону, напряжённо о чём-то размышляя. Я же просто сидел и мучился от растущей головной боли, которая охватила весь затылок и полезла к вискам. От нечего делать я достал телефон из кармана и безразлично перечитал сообщения шефа. Обычное дело угрозы и издевательства, даже в такой ситуации. «Пошёл ты на ! Я увольняюсь», написал я и испытал удовольствие от сделанного шага. Давно было пора.