Приближался уже Новый год, мы с группой решили отпраздновать, собравшись. Мои соседи по блоку все собирались уехать домой на каникулы, ко мне это не относилось. Сиволобов спросил у Тани, не уезжает ли и она. Нет, Таня не уезжала.
Отлично, а то без Снегурки-то куда? к общему хохоту сказал Щелкун.
С лёгкой руки Марка мы все называли Сиволобова Щелкунчиком или Щелкуном, к счастью он не обижался, даже Оля Табуретка перестала обижаться, хотя я не называл её так, она была милая и даже нравилась мне. Все мы ходили с прозвищами, которые выдумал Лиргамир для нас. За них Таня, Сексуальный Эльф, по его прозванию, назвала его Марковкин, это совершенно не шло красивому Лиргамиру, но было так смешно, что мы все его так называли, сам Марк не обижался, кажется, Тане он готов простить всё, даже насмешки.
Ну и отлично! Значит, скидываемся по сколько?
Не знаю
По двадцатке? сказала Таня, денег, похоже, правда не считает
Не много? пискнула Оля, поддержанная Серёгой Чертко.
Не много, сказал я, поддерживая Таню. За мной котлеты и сосиски. Картошки можно сварить, что ещё?
Капусты и вообще всяких солёностей можно, сказал Очкарик.
И салатов сделать можно самых разных! радостно заулыбались девчонки. Мы сделаем и принесём. А ещё?
Ну что ясно, Щелкун показал два пальца, большой и мизинец, изображая шкалик.
Я куплю, снова сказал я. У меня завелись обширные связи в течение прошедшего года на Арбате, в той же коммуналке, жила продавщица одного из винных, которую я регулярно защищал от её благоверного, за это она мне стирала. Думаю, не откажется посодействовать. Накинуть только надо будет сверху.
В общем, решили и начали готовиться. Однако в последний день перед праздником нас ещё ждал сюрприз.
Глава 3. Девушки
Да, мы собрались сделать сэйшн, которых в моей жизни было столько, что я их ненавидел, но с новыми товарищами, конечно, надо было вместе собраться. Я не люблю алкоголя, все эти прошлые свои пагубные пристрастия я заменяю теперь только сигаретами, и вот, искусством.
Сегодня у нас должна была быть обнажённая модель, как обещал профессор, мы вошли в нашу уже ставшую родной аудиторию, в дальнем углу была ширма, где наша модель должна была бы раздеться, но пока её не было. Я, как и остальные, с волнением ожидал начала занятия. Каких только уже заданий мы не выполнили за прошедшие месяцы, рисовали друг друга, причём на одном из занятий, профессор вызвал в середину трёх наших девочек, усадив на стулья, разобрал их внешность.
Вот взглянем, дорогие мои. Три типа женского лица и тела, всего три и целых три.
Он положил руки на плечи «табуретки», отчего она сразу вытянулась, будто стараясь стать повыше ростом, и продолжил:
Обратите внимание, перед нами мягкий южный славянский тип. Округлые очертания лица, мягкие, изменчивые черты он провёл пальцами возле Табуреткиного лица. Коротковатая шея, большие мягкие уши, чтобы носить большие серьги.
С этим словами он поднял Табуреткины волосы, стриженные под каре, отчего она запунцовела до слёз, что ж, понять легко, целый Вальдауф ласкает твою короткую шею.
Узкие покатые плечи, трицепсы всегда пухловаты, в них меньше силы, но много неги, улыбнулся Вальдауф, глядя на нас, а не на Табуретку. Встаньте-ка, Оленька.
Табуретка поднялась трепеща. Вальдауф захватил сзади её ужасный толстый свитер.
Мягкий животик, короткая тонкая талия и гармоничные груди и бёдра, всегда округлые, мягкие, наполненные теплом, всегда готовые выносить столько жизни, сколько позволит природа. А она щедра
Он не касался Табуретки, только говорил, делая в воздухе какие-то «па», но, клянусь, эротичнее зрелища я никогда не видел.
Ноги короткие и крепкие, легко носить детей и догонять их, бегущих по траве.
Он взял в свою Табуреткину ручку, бедняжка, на грани оргазма.
Маленькие мягкие и горячие кисти и ступни, их прикосновения
Вальдауф взглянул ей в глаза, укладывая её ладошку на свою, большую, как сковородка ладонь, Табуретка выдохнула, у неё затрепетали ноздри, а она очень чувственная, оказывается. А Вальдауф продолжил с удовольствием, влажно глядя в лицо маленькой взволнованной Олечке.
Их прикосновение само Добро. Они легко вымесят тесто, приласкают ребёнка и обнимут усталого мужа, согревая в одно мгновение. Идеальная женщина.
Он снова опустил ладони ей на плечи и опустил на стул, переходя к Саксонке. А Табуретка осталась сидеть, опустив глаза, и дыша так, что её свеженькие, как пышки груди полукружными холмиками выступающие под свитером, заходили вверх-вниз. Вот декольте бы на ней было мне стало весело, Вальдауф умеет развлекаться, как я вижу, и знает толк в удовольствиях
Маленькие мягкие и горячие кисти и ступни, их прикосновения
Вальдауф взглянул ей в глаза, укладывая её ладошку на свою, большую, как сковородка ладонь, Табуретка выдохнула, у неё затрепетали ноздри, а она очень чувственная, оказывается. А Вальдауф продолжил с удовольствием, влажно глядя в лицо маленькой взволнованной Олечке.
Их прикосновение само Добро. Они легко вымесят тесто, приласкают ребёнка и обнимут усталого мужа, согревая в одно мгновение. Идеальная женщина.
Он снова опустил ладони ей на плечи и опустил на стул, переходя к Саксонке. А Табуретка осталась сидеть, опустив глаза, и дыша так, что её свеженькие, как пышки груди полукружными холмиками выступающие под свитером, заходили вверх-вниз. Вот декольте бы на ней было мне стало весело, Вальдауф умеет развлекаться, как я вижу, и знает толк в удовольствиях
Пришёл черёд Саксонки, у той волосы были завязаны в хвост высоко, почти на макушке.
А здесь мы видим северную европейскую красоту. Тёмные волосы не должны вводить вас в заблуждение. Они гладки и прохладны, как стекло, они не вьются даже в воде. Если в первом случае, у нашей Оленьки, мы видели тёплые оттенки кожи и волос, пушок, то у Кариночки цвета прохладные, кожа совсем иная, плотная не потому что под ней жирок, но сама она плотна, с усиленным каркасом для устойчивости к холоду и прибрежным ветрам Смотрите сюда: нос удлинённый прямой с высокой переносицей и крепкими хрящами, прямой лоб, брови светлее волос, как и ресницы, они не длинны, потому что снежная погода большую часть года. Радужка серо-голубая, цвета балтийского неба. Лицо продолговатое, губы узкие, немного влажные, за ними мелкие зубки на узкой челюсти. Голос у северных дев нередко, глубокий, низкий, иногда с хрипловатыми обертонами, проявляющимися с возрастом, а в юные годы звучащие как волнующие нотки лёгкой хрипотцы. Этим голосом вы когда-нибудь будете превосходно читать лекции студентам. Скажем, по истории искусств.
Саксонка зарделась. Он так же принудил её встать, и она с удовольствием горделиво выпрямилась. Что ж, она красива, одета по моде и даже не без вкуса, в отличие от Табуретки, ей приятно, что все сейчас смотрят на неё. Табуретка смущалась, Саксонка испытывала удовольствие. А Вальдауф продолжил вальсировать своими большими белыми кистями вокруг теперь её фигуры в тёмно-синем обтягивающем платье.
Средний рост, относительно короткие ноги, много ходьбы, но не бега, талия узкая и длинная, ягодицы шире уровня плеч, усилены в нижней части, иногда треугольны, но груди остры, а ареолы, вероятно, бледно-розового цвета. Ладони и ступни широковаты в суставах и немного костисты, кости достаточно мощные, человек сильный и гордый по праву.
Он, снова положив ладонь на плечо Саксонке, и чуть наклонившись к её голове, словно хотел шепнуть что-то ей, вернул её в исходное положение. И подошёл к Тане. Я видел, с каким удовольствием он остановился позади неё. В этот момент я подумал, что весь этот разбор он затеял с единственной целью: пощупать девчонок. Но я заблуждался, не девчонок, а именно её, Таню
У него заблестели глаза, когда он встал за её спиной, он даже улыбался совсем по-иному.
И третий тип. Тип смешанный, немного странный, потому что на грани и в смешении. Будто на перепутье многих сотен путей. Наша Танечка.
Он положил руки на танины плечи.
Я не знаю, Таня, что вы делаете с вашими волосами, что они приобрели такой необычный цвет, но их свечение, блеск и при том пышность без склонности к неприятной сухости
Вальдауф подошёл к Тане и, ничтоже не сумняшись, вынул шпильки, которыми был скреплён узел у неё высоко на затылке.
Держите, Танюша, он отдал шпильки Тане.
Она подняла руку, и он отдал ей шпильки, коснувшись её пальцев, это было заметно, что он нарочно ниже опустил свою кисть, чтобы захватить её. А после запустил пальцы ей в волосы к самой коже, отчего Таня опустила ресницы, голова её качнулась за движениями Вальдауфа.
Мягчайший тёплый шёлк, тонкий, но плотный, стекла столько же, сколько воздуха, потому они легко завиваются от влаги и разглаживаются так же легко. Податливы и послушны.
И он провёл пальцами вдоль пряди, будто прочёсывая, чтобы показать нам, на просвет, но второй рукой задержался на Таниной голове, спустив пальцы к шее и подбородку, ощупывая, будто лаская.
Посмотрим на лицо, сказал Вальдауф, а волосы, отпущенные им, упали волной на Танино плечо. Что мы видим здесь? Кто скажет?