Эгирин, задумчиво проговорил Алекс, показывая зеленый камень с золотистыми краями. Он выбирает себе в подопечные людей, которые всегда идут к цели. Весьма похвальное качество. Но не для всех. Наша история знает второй камень этого вида жадеит[4]. Он тоже наделил подопечную упорством, но мы все знаем, куда она, увы, направила свой дар. А Эгирин вложил всю свою энергию в то, чтобы учиться и развиваться. Знания, к которым он шел несмотря ни на что, позволили ему понять границу между добром и злом и сделать правильный выбор. Он не только уберег свою душу от зла, но и не позволил злу захватить всех нас. То, что сделал он, больше подвига. То, что сделал его отец, достойно памяти на века. Поэтому мы приняли такое решение
Александрит замолчал и, сделав церемониймейстеру знак, отошел в сторону.
Две воздушные девушки подлетели к какому-то большому предмету, стоявшему позади сцены, и стали медленно снимать тяжелую ткань, закрывавшую его. Воцарилась такая тишина, что немного зазвенело в ушах. Перед глазами ошеломленных людей предстал мраморный монумент это был Морион с ладонями, сложенными лодочкой, откуда рос цветок с тремя бутонами. Вместо первого бутона кружился воздушный вихрь, второй представлял собой фонтан, на третьем танцевали огненные лепестки.
Морион стоял, чуть нагнувшись вперед, словно защищая цветок. Памятник получился настолько похожим, что у всех защемило в сердце. Сардер и Эгирин стояли как оглушенные. По лицу земного правителя медленно текла слеза. Люди в едином порыве наконец-то зааплодировали. Только это были не те страшные монотонные хлопки, которые до сих пор стояли в ушах Эгирина и других детей, а теплые и радостные аплодисменты.
Александрит вытащил из бархатного мешочка следующий камень, сразу озаривший все вокруг теплым зеленым цветом. Вставив морион в орден, он пригласил Эгирина и Сардера с Янтарией. Сардер, взобравшись на лестницу, прислоненную к монументу, чуть дрогнувшей рукой закрепил орден на памятнике Мориону.
Затем Александрит вынул последний орден и передал Янтарии, которая прикрепила награду на грудь Эгирину.
Драгомирцы выстроились в длинную очередь, чтобы возложить к монументу цветы. Церемония была закончена, и люди постепенно стали расходиться по домам. Наконец площадь у портала опустела. Только правители, а также Эгирин с Луной остались у монумента.
Девушка подошла к отцу.
Папа, а что означает символ, который Морион держит в руках?
Это суть нашего мира Эссантия[5]. Она и есть душа Драгомира, его сознание. Та, которая наделяет нас силой и дает возможность творить чудеса. Та, которая создала Драгомир.
Но мой символ
Да, Луна. Мы никогда не видели Эссантию. Но представляли себе ее именно так: все стихии вместе. Когда на твоем плече появился символ, мы сразу же подумали о ней. Посмотри, здесь есть всё. Сложенные ладони символизируют целительство. Растение это Смарагдиус, основа жизни. Бутоны это огонь, вода, воздух, без которых жизнь была бы невозможна. Это и есть истина Драгомира. Поэтому мы взяли твой символ за образец, чтобы представить Эссантию. Надеюсь, ты не против.
Еще бы я была против, прошептала девушка и бережно коснулась своего плеча.
4
Но я хочу, упрямился Эгирин, стоявший у большого стола в главном зале Смарагдиуса.
Эгирин, послушай, это сложно! Я много лет сижу в судействе, и, уверяю тебя, испытания наитруднейшие. Чтобы занять призовое место, нужно быть сильным магом, устало объяснял Сардер, потирая гудевший висок.
Он понимал желание внука участвовать в поединках, но сердце всячески противилось этому. От переживаний у Сардера с самого утра нещадно разболелась голова.
Эгирин, увидев, что дед морщится от боли, осторожно обошел его сзади и незаметно занес над его головой руку, от которой начало исходить теплое свечение. Через минуту он так же тихо отошел и продолжил неприятный разговор:
Ты считаешь, что я слишком слаб?
Нет, Эгирин. Ты очень умен. Но в поединках мало знаний. В первую очередь нужен опыт, а его можно приобрести, только постоянно тренируясь. Ты, увы, был лишен этого. Например, для первого этапа нужно представить такое изобретение, чтобы все удивились. И Эссантия в том числе. Если она сочтет твой труд незначительным или такое уже было изобретено, ты не двинешься дальше. Тебе бы успеть к экзаменам подготовиться. Ну какие могут быть поединки?
К экзаменам в Смарагдиусе я вполне готов. Да и времени еще полно. Буду усиленно учить. Мне важно сдать их. Я хочу, чтобы меня признали выпускником земной школы и допустили к поединкам.
Нет! Ты слишком много на себя берешь. Сдашь экзамены, перейдешь в Манибион, а вот на следующий год начал горячиться Сардер.
Он по привычке потер висок и неожиданно понял, что боль исчезла. Резко крутанувшись на стуле, он вперил строгий взгляд в невинные глаза внука.
Ты, что ли, поколдовал, пока мялся за моей спиной? воскликнул он.
Нет! Что ты! с сарказмом ответил Эгирин. Я же ничего не умею.
Что за шум? Кричите так, что вас слышно даже из сада, раздался мелодичный голос, и в комнату вошла Янтария.
Длинные рукава изумрудного платья развевались, как крылья диковинной птицы.
Кто-нибудь собирается мне ответить или я тихо говорю?
Сардер и Эгирин опустили глаза, словно нашкодившие школьники, и что-то невразумительно промычали в ответ. Когда нужно, Янтария могла быть несгибаемо твердой.
Я должна повторить вопрос? она приподняла темно-зеленые брови.
Да просто я Мы тут начал Эгирин, судорожно подбирая слова.
Он не знал, как рассказать обо всем, чтобы это не выглядело, словно он жалуется на деда. Сардера Эгирин любил. Да и вообще, в шестнадцать лет ябедничать уже не к лицу.
Ничего такого Просто мы Сардер тоже не знал, как рассказать жене обо всем, чтобы не нажаловаться.
Внука он любил не менее сильно, чем тот его, и тоже не хотел быть ябедой. Ябедничать в шестьдесят три года тем более не к лицу.
Понятно, фыркнула Янтария. Вы опять спорите о поединках. Сардер, дорогой, ну почему ты упрямишься? Позволь мальчику участвовать. Неужели ты не веришь, что он справится?
Но, дорогая Я как никто другой знаю, какие там испытания. И ему некогда к ним готовиться. С нового учебного года он должен начать учиться в Манибионе. Какие могут быть поединки?
Тс-с-с, Янтария прижала палец к губам, не горячись. Подумай сам. Больше у мальчика не будет такого шанса.
Да! поспешил поддакнуть Эгирин, обрадовавшись неожиданной поддержке.
Видя непримиримую позицию деда, он был уверен, что бабушка уж точно его никуда не отпустит.
Почему не будет? Закончит Манибион и затем будет принимать участие в поединках на общих основаниях, как положено.
А ты бы хотел соревноваться с участниками младше тебя? вкрадчиво проговорила Янтария. Для него это будет что-то вроде унижения.
Да! вновь вмешался в разговор Эгирин, который еле сдерживал себя, чтобы не разразиться многословной тирадой.
Подумаешь! Всего лишь год разницы.
Но, дорогой, это для нас с тобой год пустяк, а для их возраста это целая пропасть.
Да! в третий раз поддакнул Эгирин и с надеждой посмотрел на деда.
Сардер задумался. Его лоб перерезала глубокая морщина, а губы упрямо сжались. Но долго он бы не смог продержаться. Как тут возражать, когда на тебя с такой надеждой смотрят две пары одинаковых зеленых глаз?
Ну ладно, со вздохом сказал он. Только нужно получить одобрение стеллиума. Все-таки допуск тебя к поединкам это нарушение правил.
Я же не виноват, что все так сложилось.
Конечно, не виноват. Поэтому я и разрешаю тебе попробовать.
А давайте прямо сейчас поедем и узнаем, можно ли мне участвовать? Я не смогу ждать еще целый день.
Эгирин не мог даже спокойно стоять на месте. Сардер, ворча, поднялся из-за стола:
Хорошо-хорошо, поехали. Позови Сентарию, она будет рада повидаться с Луной, да и тебе понадобится поддержка. Ждать вердикта придется долго. Уж что-что, а посовещаться мы любим. Но не забывай последнее слово будет за Эссантией.
Эгирин, забыв, что ему уже шестнадцать и он без пяти минут выпускник, перескочил через подоконник и помчался по саду, во все горло зовя Сентарию, которая, как всегда, возилась в своем экспериментальном уголке. Услышав о предстоящей поездке, та собралась в мгновение ока. И вскоре все трое пустились в путь, отправив гонцов к остальным правителям.
Тем временем Аметрин тоже решил обсудить с отцом свое участие в поединках. Утром после завтрака он поспешил к нему в кабинет, чтобы посоветоваться по поводу предстоящих испытаний. Каково же было его изумление, когда отец резко оборвал разговор в самом начале:
Ты не будешь участвовать в поединках!
Аметрин подумал, что ослышался.