Cкорбная медицинская немощь
Сборник рассказов
Дмитрий Березин
© Дмитрий Березин, 2022
Село
«ГэБэшник»
Эта история случилась ещё в начале моей медицинской деятельности.
Жаркое лето 2003 года. Утром, придя на смену я узнал, что мне вместе с милицией предстоит ехать в поселок Гореловский, забрать там какого-то психического больного и увезти его на принудительную госпитализацию в психбольницу соседнего райцентра.
На столе лежало заявление матери больного, в котором говорилось о том, что сын ей угрожает убийством, обзывает её, ведёт себя неадекватно и прочие подробности, присущие пьяному поведению.
Заявление было написано неровным почерком, с множеством орфографических ошибок. Кое-где проскакивали матерные слова.
Что это? спросил я у старшего фельдшера Ольги, прочитав заявление.
Этот больной уже находился на лечении в психбольнице. ответила она. Наш психиатр направляет его на госпитализацию в райцентр соседнего района. Ты его сопровождаешь с милицией. Главное, чтоб он с собой взял паспорт и полис.
Какой диагноз-то у него?
Не знаю. Псих какой-то Да тебе-то какая разница? Его милиция повезёт. Если что-то случится, то ты знаешь что делать. Ты же ФЕ-ЕЛЬДШЕР! Ольга произнесла последнее слово с какой-то деланной важностью, закатив при этом глаза и подняв указательный палец вверх.
Ну что ж? Надо ехать. Для меня, как для молодого специалиста, такой план сегодняшнего дежурства был в новинку. Всё казалось интересным.
Село находилось в двадцати километрах от нашего райцентра. Первым делом, мы заехали в наш районный отдел внутренних дел. С нами поехали два сержанта. Когда приехали в село, то к нам присоединился ещё и местный участковый. Всего в составе пяти человек я, водитель и три милиционера, мы направились к дому больного. На часах было около 10.00.
Обыкновенная русская изба. Во дворе нас встретила старушка примерно семидесяти лет на вид (да, именно старушка, потому что в деревнях бабушки выглядят старушками, и не пытайтесь меня в этом переубедить!). Старушка оказалась матерью больного. Со свойственным говором деревенской бабушки она начала причитать:
Совсем он мне покою не даёт! Всю пенсию пропивает, дерётся, соседей в страхе держит! Они на меня ругаются, мол, сын у меня такой нехороший
Где он? спросил участковый.
В избе. Спит после пьянки вчерашней, ответила она и тут же запротивилась. Я туда не пойду! Он опять с кулаками на меня набросится!
Учитывая имеющуюся у меня на данный момент информацию, я ожидал увидеть в избе обыкновенного деревенского хилого забулдыгу-алкоголика с серо-желтым лицом, обозлённого на весь белый свет, и имеющего на своем жизненном счету безработицу, алименты, кучу судимостей и татуировки на пальцах в виде перстней.
Так, сказал участковый сержантам, готовьте браслеты. Если что, то сразу кладём его и пристёгиваем! Док, у тебя есть чем его уколоть, «если что»?
Да, найду что-нибудь.
Пошли!
Мы зашли в избу. На панцирной кровати лёжа на боку и подложив руки под голову, спал мужчина примерно сорока лет на вид. Я обратил внимание, что даже когда он лежал, его рост был весьма внушительным. Русые кудрявые волосы, здоровый румянец кожи лица и никаких видимых татуировок. Этакий здоровенный деревенский детина.
Он спал тихо-тихо, не было слышно ни храпа, ни сопения, только равномерная экскурсия грудной клетки.
Серёга, обратился к нему участковый. Серёга вставай. Поехали.
Серёга открыл глаза, резко сел на кровати, злым взглядом уставился на нас.
Участковый схватился за кобуру. Мне стало не по себе.
Спокойно, Серёг! предупредил его участковый. Спокойно Ты же знаешь, у нас приказ
Серёга осматривал каждого из нас прямым взглядом. Он оценивал сложившуюся обстановку.
Мать? коротко спросил он у участкового, имея ввиду то, что мы здесь по инициативе его матери-старушки.
При чем тут мать? ответил участковый. Ты же вообще всю деревню в страхе держишь. Собирайся, поехали.
Куда?
На «Репина, 4» (Адрес психбольницы соседнего райцентра).
Серёга потянулся за одеждой, которая лежала на табуретке у кровати. Я обратил внимание, что одежда сложена аккуратно, по-армейски.
Ну, поехали, ответил Серёга и начал одеваться.
Паспорт и полис с собой возьмите, сказал я.
Паспорта нет, ответил больной и кивнул в сторону тумбочки, стоявшей около кровати, «военник»
Значит, берите военный билет.
Сергей открыл тумбочку, достал военный билет и медицинский полис, протянул мне.
Первое, что мне бросилось в глаза это то, что военный билет оказался зелёного цвета.
«Офицер», понял я.
Черными буквами на зелёной корочке «военника» было напечатано:
ВОЕННЫЙ БИЛЕТ
офицера запаса
КГБ
«Вот нифига себе!» подумал я и открыл билет.
Иванцов Сергей Валентинович.
С фотографии в военном билете на меня суровым взглядом смотрел наш больной в звании старшего лейтенанта КГБ.
На странице отметок о прохождении службы имелась запись:
«Проходил службу в составе ограниченного контингента советских войск в ДРА с 12.04.1983 по 15.02.1989».
Ты это видел? тихо спросил я у участкового.
Да, ответил он. Потом расскажу.
Больной молча одевался. Когда он встал на ноги, то мои наблюдения оказались верными ростом он был под два метра и весом около ста двадцати килограммов.
«Если он начнет нервничать, то из ПМ участкового его можно успокоить только выстрелом в голову или сердце», подумал я.
Серёг, снова обратился участковый, тебя пристегнуть и «уколоть» надо.
Больной послушно протянул руки, браслеты защелкнулись на его запястьях.
Мы вышли из дома и сели в УАЗик. Все это время я ощущал какую-то скрытую угрозу. Больного пристегнули наручниками за ручку в салоне уазика. Я, на всякий случай, сделал ему инъекцию седативного препарата. Поехали.
До соседнего райцентра было 110 километров.
Добрались без происшествий. Больной всю дорогу молча смотрел в окно.
Врач психбольницы, увидев нашего больного погрустнел:
Будешь лечиться в этот раз? Или снова всё отделение нам разнесёшь?
Буду лечиться буркнул больной.
На обратном пути участковый рассказал мне, что Серёга служил в «Вымпеле». Участвовал во множестве спецопераций не только в Афганистане. И всё для него было нормально и понятно, пока Союз не распался. А потом и вовсе их подразделение перевели в другое подчинение. Тогда-то он и уволился, вернулся домой, но на гражданке он себя не нашёл, зато нашёл безработицу, деревенское уныние, алкоголизм и всеобщее безразличие всех ко всему. Но самое страшное, это то, что он остро ощутил себя ненужным. На фоне всего вышеперечисленного, Серёга, воспитанный в духе Любви к Родине, во всех стал видеть врагов, а «врагов надо бить». Таким образом он и попал на учёт. Сначала к наркологу, а потом и психиатру.
В прошлый раз, когда его в «дурку» увозили, мы его впятером скрутить не могли, говорил участковый. Пока Гена Суворов не пришёл, тракторист наш местный. Он тоже под два метра ростом. Только вот с ним и смогли мы Серёгу скрутить. Так что повезло нам в этот раз
То есть, если б он, вдруг, надумал нас «устранить», я обвел всех нас взглядом, ему бы это легко удалось?
Конечно! не задумываясь ответил участковый. Как слепых котят. Это же машина для убийств!
«Зато я ФЕ-ЕЛЬДШЕР!» подумал я.
Вот такая она, работа сельского фельдшера».
Последствия
Михаил Ваксин был дебоширом, пьяницей и водителем пожарной машины в бывшем совхозе. Да. Когда-то, в совхозе была пожарная команда, и предназначалась она для тушения пожаров не только зданий, но и совхозных полей на которых зрел хлеб.
Прошло время, совхоз прекратил свое существование, распавшись на несколько фермерских и подсобных хозяйств. Команду, имеющую в своем распоряжении пожарную машину на базе автомобиля ЗИЛ-130 и несколько тракторов, сократили, технику и оборудование растащили, и от команды остался только Мишка Ваксин шофер «Пожарки». По сути, он был обычным водителем красного водовоза, потому что с тушением пожаров автомобиль бы уже вряд ли справился.
Телефонный звонок разбудил меня около часу ночи.
Алло?
Алло, здравствуйте! услышал я в телефонную трубку шепелявый и пьяный голос. Я тут с вами разговариваю, а у меня зубы на трубку падают!
Кто это?
Миша Ваксин. Меня избили!
Уже, на основании только услышанного по телефону, можно было предположить, что мне предстоит обрабатывать раны, и, возможно, даже шить.